Пасть: Пасть. Логово. Стая (сборник) - Точинов Виктор Павлович - Страница 19

Капитан вертел в руках паркеровскую ручку и боролся со жгучим желанием вогнать ее в глаз Эскулапа, явно над ними издевавшегося. Он зримо представил, как светило засекреченной науки нелепо взмахнет рукой, безуспешно пытаясь заслониться, как острое золоченое перо проткнет веко, глазное яблоко, как мягко войдет в мозг. И как задергается ожиревшее тело, не понимающее, что уже мертво…

Возможно, Эскулап что-то прочитал на его лице, потому что сменил тон и сказал почти оправдываясь:

– Никто вам сейчас точнее и не скажет, в мире нет ни одного специалиста по образу жизни обитающих на воле ликантропов. Ни одного! Все наблюдения в клетках мало чего стоят… И еще меньше стоят все слухи, сказки и легенды-страшилки. Черт возьми, мы даже не знаем, сколько ему нужно мяса для поддержания миофибрилл в сверхактивном состоянии, и сколько длится активная фаза и когда наступает релаксация, – в клетках они могут неделями пребывать в полуспячке, ничего не жрать и почти не двигаться… Здесь нужна работа серьезных зоологов и зоопсихологов, длительная, не на один год работа. А я специалист в биохимии, понимаете вы? Я могу попытаться объяснить, как мышцы оборотня умудряются расщеплять АТФ, получая при этом в три раза больше энергии, чем при аналогичном процессе у человека. Но понятия не имею: как, когда и каким способом тварь предпочитает набивать себе желудок…

– Придется расширить квалификацию, – твердо сказал Генерал. – Зоопсихологов нам в помощь в ближайшее время не ожидается. И не надо так уж прибедняться, Эскулап. В свое время вы просеяли груду информации о ликантропах, должен же остаться какой-то сухой остаток, – то, чему можно доверять и на что можно опереться?

– Все источники твердят об одном и том же: наиболее близким аналогом поведения ликантропа является модус вивенди волка. Волка-людоеда, волка, почувствовавшего вкус к человечине. В принципе, те данные, что у нас есть, в такую схему укладываются. Тогда стоит ожидать следующего: в ближайшие месяцы нападения на людей будут редкими и случайными, можно сказать, только на тех, кто сам полезет на клыки… Летом для всех хищников пищи хватает: птицы выводят птенцов, а звери – детенышей, и те и другие добыча легкая; опять же скотину держат не в хлевах, выгоняют на день пастись… Первые две жертвы при таком раскладе можно считать достаточно случайными, они погибли, пока объект не научился добывать пищу наиболее оптимальными способами. А вот о том, что может начаться зимой, лучше не думать… Необходимо пойти на любые меры и отловить их. Отловить до холодов.

«Отловить… – мрачно думал Капитан. – Доводилось, как же… Только за двух отловленных пришлось заплатить шестью жизнями – и это на затерянном в безлюдной лесотундре полигоне, где вокруг только свои… Причем у объектов кое-что уже изъяли на нужды науки и прыть была совсем не та. А ловить в густонаселенных местах полных сил тварей… или все же одну?.. Хо-хо… К чертям науку вместе с ее нуждами и интересами. Будем убивать, и точка».

– Они станут держаться вместе? – спросил Генерал.

Эскулап пожал плечами.

– Волки – держатся. Но ставить знак равенства между ними и ликанами нельзя, такой подход может увести далеко в сторону. К тому же у меня чисто интуитивное подозрение, что мы имеем дело с одной особью…

– Между местами нападений почти сорок километров, – напомнил Капитан.

– Ерунда, он самой вялой рысью покроет сорок верст за пару часов… А если выложится, то переплюнет и знаменитого гепарда, на стайерской дистанции уж точно…

Капитан сидел и пытался представить, как можно охотиться на зверя, способного на пересеченной местности играючи обогнать любую машину и любой снегоход. И еще много на что способного.

Размышления не были особо грустными – теперь, когда тварь локализована, когда вся бескрайняя территория, на которой они ждали ее появления, сократилась до нескольких районов области, остается сделать не так уж и много: уничтожить оборотня и проследить ниточку, связывающую косматый труп с затаившимся в Лаборатории человечком… Но тут, не прошло и минуты после того как за Эскулапом закрылась дверь кабинета, Генерал сказал простые и убившие наповал слова:

– На помощь со стороны не надейся. В лучшем случае – информация. Все придется делать самим.

Глава третья

Совершенно целой и невредимой осталась только голова – но валялась в стороне, шагах в десяти, выставив рога и бессмысленно уставившись в небо налитым кровью глазом.

А остальное… остальное оказалось зрелищем не для слабонервных – кишки, разорванные, с вылезающей зеленой жижей – сколько же их, вся полянка завалена скользким месивом, как только помещались в одном коровьем брюхе… В этом сплетении, похожем на клубок чудовищных раздавленных червей, все остальное терялось, не сразу бросалось в глаза: куски туши, обрывки шкуры, кости – некоторые обглоданы почти добела, на свежих розовых хрящах – следы зубов; а еще – кровь, и мухи, мухи, мухи…

Старик слабонервным не был.

– Пятьсот долларов… – без всякого выражения сказал он, других слов не нашлось. – Пятьсот долларов…

Он с трудом нагнулся, протянул руку к останкам… Затем приблизил к глазам окровавленные кончики пальцев – кровь свежая, только-только начала сворачиваться. Старик поднял оброненную фомку и подозрительно огляделся по сторонам, – давно знакомое место показалось мрачным и зловещим. В кустах, обступивших с трех сторон поляну – ни шевеления; и с четвертой, где тянулась до самой железной дороги редкая ольховая роща – тоже тихо, ни звука, ни движения.

Тишина давила.

– Пятьсот долларов… – фраза привязалась, фраза прилипла к зубам. Он сплюнул. Пятьсот долларов предлагали старику за Магдалену прошлым летом, сразу после смерти жены. Старик тогда колебался, не уверенный, управится ли. Но решил, что справится, – и справлялся. До сегодняшнего вечера.

Он, сам не зная зачем, просто чтобы занять руки, стал сматывать валявшийся под ногами остаток цепи – последние полтора метра оказались все в липкой крови – с отвращением отбросил в сторону.

Ноги ослабли, как будто сильно затекли, он едва их чувствовал, такое часто случалось с ним в последние два-три года, – и всегда неожиданно. Старик медленно отошел в сторону. Выбрав незагаженное местечко, с трудом присел у ивового кустика, – посидел, массируя бедра и голени. Курить хотелось зверски, но он бросил раз и навсегда в день своего шестидесятилетия…

Протянул руку, ухватил кончик гибкой ветки – не хотела ломаться, он оторвал, измочалив на сгибе – стал жевать, с листьями и почками, жевал, чувствуя, как рот наполняется жгучей горечью. Полегчало… Старик выплюнул зеленую массу и встал.

Времени мало, а успеть надо многое…