Попаданец наоборот. С Гражданской войны на Великую Отечественную (СИ) - Семибратов Владимир Викторович - Страница 23

Глава 15

 – Располагайтесь, ехать пора.

– Да, да, сейчас, – Истомин помог Оле забраться в кузов и, прихватив вещмешок, залез сам, опустившись рядом с ней на свёрнутый брезент.

Водитель, крутнув ручку стартера, запустил мотор, и полуторка выехала из ворот госпиталя. В этом отношении Истомину и Оле повезло. Вместо того чтобы ждать проходящий эшелон и ехать в переполненном вагоне, они воспользовались столь удачно подвернувшейся попутной машиной, что гораздо удобнее. «Это вам в качестве свадебного путешествия, – улыбнулся водитель, – к вечеру будете дома».

«Да, дома», – Истомин проводил взглядом удаляюще-еся здание госпиталя.

Сегодня 1 августа 1942  года, ровно двадцать восемь лет с начала, как её ещё теперь называют, Первой мировой войны, а он за пять лет прошёл целых три Германскую, Гражданскую, Великую Отечественную. Итог семь ранений, офицерский Георгий,  Красная Звезда и не был дома почти четверть века. Но теперь война для него закончена, закончена навсегда. Демобилизован по ранению. Впереди новая мирная жизнь. Какой она будет Как сложится Одно хорошо, не в пустоту, – домой едет, ещё немного и… Оля прижалась к Истомину.

– Вася, а как ты думаешь, мама сильно расстроится – она скосила глаза на уже не загипсованную, но всё ещё висящую на перевязи руку. – Ну, что у меня…

– Нет, не сильно, – Истомин обнял Олю. – Ты же живая вернулась, а пальчики. Так у тебя один большой остался.

 Им в носу ковыряться можно.

– В носу, – Оля хихикнула, – в носу, Васенька, ковыряться некультурно. Я им лучше чесаться буду.

Оба весело рассмеялись.

Выехав из города, полуторка оказалась в холмистой степи среди полей.

– Надо же, трактор, – удивился Истомин, – а вон ещё один, а там ещё и ещё.

В его время такого не было. Сильно всё-таки, видимо, после революции страна вперёд шагнула. Может быть, зря он тогда в семнадцатом к большевикам не примкнул, как Брусилов, например. Была ведь возможность. Они же бывших царских офицеров военспецами брали, и был бы сейчас не сержантом Лаптевым, а полковником Истоминым или как минимум майором. Но с другой стороны, если вспомнить, что эти самые большевики в том же семнадцатом творили, особенно их ЧК, то… Не на пустом же месте в конце концов фамилию родителям поменять пришлось с сословной принадлежностью вместе. Из дворян в рабочие перейдя, да ещё и из Петербурга за тридевять земель на Урал уехать. А что касаемо тракторов и прочей механизации, то это и необязательно заслуга большевиков может быть. Ведь и при царе промышленность в России была неслабой. Одни линкоры «Гангут» на Балтике и «Императрица Мария» на Чёрном море чего стоят, а их не за границей, на наших отечественных верфях строили. А железные дороги – самые протяжённые в мире, а автомобили «Руссо-Балт», аэропланы, дирижабли. Вот и выходит, что всё это вполне могло и без большевиков состояться, как нормальное следствие развития страны, или всё же нет Вопросы, вопросы, вопросы.

Навстречу попался обоз с хлебом. На передней подводе которого между двумя оглоблями был растянут плакат «Пионеры – Хлеб фронту». «А вот в пропагандистской работе с населением большевики явно преуспели, – отметил про себя Истомин. – Умеют как надо дело поставить. Плакаты, листовки, лозунги. В дореволюционной России такого не было».

Водитель, свернув в сторону полевого стана, затормозил возле лежащей под брезентовым навесом кучи деревянных чурок одинакового размера. Чудо техники – автомобиль на дровах. Полуторка, на которой они ехали, в целях экономии столь необходимого на фронте бензина была оснащена газогенератором. Подобную машину Истомин видел впервые. Заправившись, поехали дальше, всё среди тех же бескрайних полей, раскинувшихся теперь уже посреди не холмистой, а плоской, как стол, степи. Мимо тракторов и комбайнов, встречных машин и обозов. Истомин смотрел во все глаза, – вот оно, будущее. Ведь, перепрыгнув в одночасье через два десятка лет, он попал с одной войны на другую, а там, а там многого не увидишь. Но зато теперь… Страна-то совершенно другая, а он сам – осколок империи, кусочек той старой дореволюционной России, пусть и слегка уже пообтёртый современностью, но всё же, всё же, всё же.

До города добрались, как и рассчитывали, под вечер. Типичная провинция со своей размеренной, но всё же военной жизнью. Сюда, на Урал, путём колоссальных усилий эвакуировали промышленность из охваченных войной частей огромной страны. Здесь создавали оружие и готовили кадры для фронта.

«А в принципе, почему бы и нет – вдруг совершенно неожиданно подумал Истомин. – Инструктором в школу снайперов Опыт-то есть, да ещё какой. Всё же больше пользы будет, чем куда-либо на завод. Квалификация-то в ремесленном деле нулевая. Заново учиться придётся. Хотя, можно и на завод, если учесть, что там сейчас и дети у станков стоят, по полторы-две нормы за смену выдавая. Но это уже будущее покажет. Хотя варианта с возвращением на службу в какой-либо военной школе тоже исключать не стоит».

Водитель подвёз их прямо к воротам, попрощался и уехал. Оля толкнула калитку, и они вошли во двор. Истомин с интересом окинул взглядом своё новое жилище. Дом двухэтажный. Деревянный верх, кирпичный низ. В таких до революции купцы или состоятельные служащие жили. И в этом наверняка тоже какой-нибудь, как при советской власти говорить стали, буржуй жил. Сам наверху, а внизу прислуга. Дворник, кучер, повар. Возможно, целая семья в прислугах ходила. Раз первый этаж, где он теперь жить будет, в виде квартиры спроектирован. Во всяком случае, бывший владелец был человек небедный, – сделал вывод Истомин, обратив внимание на находящуюся в задней части занятого теперь огородами двора конюшню.

– Так, папа и мама на работе, Лиза и её мама тоже. Значит, мы сегодня встречающие.

– Вася, там над дверью запасной ключ.

Истомин пошарил за облицовкой.

– Есть, вот он. Заходи.

Квартира оказалась небольшой. Две комнаты и кухня с довольно внушительных размеров изразцовой печкой. Обычная мебель стол, книжный и платяной шкаф, две кровати, диван, буфет. «Да, это не наше питерское жильё, – констатировал Истомин. – Ну так и мы теперь не дворяне. Так что, будем соответствовать».

– Ох ты, а это откуда На верхней полке книжного шкафа лежала, Истомин не поверил своим глазам

 – Неужели та самая

 – Моя скрипка.

Оля, открыв дверцу, достала инструмент здоровой рукой.

– Я до войны на ней хорошо играл, а теперь…

– И теперь будешь, – как можно увереннее заявил Истомин, – только потренироваться надо.

– Давно увлекаешься

– С восьми лет, а вообще эта скрипка очень старая. Сколько себя помню, всегда у нас была. Точно моя, – резюмировал Истомин.

Скрипку ему подарили родители на день рождения в десять лет, на первый юбилей, так сказать. И играл он на ней виртуозно. Мама даже подумывала о консерватории, но он всё же предпочел военную карьеру музыкальной, оставшись верным семейной традиции. «Ну надо же, привет из прошлого. Но как она здесь оказалась Не иначе родители в память о погибшем сыне сберегли, иначе зачем было тащить с собой из Питера через полстраны этот, в принципе, не представляющий никакой особой ценности музыкальный инструмент А если попробовать поиграть»

– Можно

–Ты что, умеешь – удивилась Оля.

– Ну так, немного. Истомин приложил скрипку к плечу, провёл смычком по струнам и комнату наполнили чарующие звуки.

Оля была удивлена до глубины души.

–  Вася, а чего я ещё о тебе не знаю Ведь так может играть только…

Хлопнула входная дверь, в коридоре послышались шаги, и в комнату вошли родители. Вместе работали на заводе, вместе пришли со смены, а дома…

– Оленька!

– Мама!

Истомин почувствовал, что у него стали влажными глаза. Отца и мать он не видел три года, а они его. Да, четверть века – немало, да, постарели, но… Огромным усилием воли Истомин сдержал нахлынувшие эмоции.             «Нет, пока нельзя, ещё слишком рано, ещё чуть-чуть, и он