Прочная нить - Долинин Александр - Страница 18

- Ты видишь этого мужика? - спрашиваю я у парня, тот не отвечает, но неотрывно смотрит на нож в руках у егеря. - У него к таким как ты, огромный счет. А лезвие ножа, видишь, какое потертое? Ты понимаешь, что это не от того, что он этим ножом консервные банки открывал? Сейчас между ним и тобой только я. Будешь молчать — я отойду в сторону, и что с тобой дальше будет — мне совсем не интересно. Тебя поймали, когда ваша банда после нападения уходила с захваченными пленными, которых вы планировали либо убить для развлечения, либо продать в рабство. Так что мне тебя не жалко. Мне конкретно твои дела по фигу. Не будешь отвечать на мои очень простые вопросы, которые лично твоих преступлений не касаются, тогда я сейчас просто выйду отсюда. И потом тебя за твое героическое молчание ни в какой рай не пустят — гуриям ты не нужен будешь, когда все лишнее отрежут, начиная с ушей. А здешние звери в саванне или крокодилы в речке в этих тонкостях не разбираются, им все равно, кого жрать, мертвого или живого, с ушами или без. Даю тебе десять секунд на размышление...

- К-к-арим...

(Даже десяти секунд не понадобилось, значит, с ним уже «поработали».)

- Тебя зовут Карим?

- Да...

- Ты из отряда Лиса?

(Ага, дернулся, не ожидал такой осведомленности...)

- Да...

- Где сейчас Лис?

Он бросил быстрый, и как ему, наверное, казалось, незаметный взгляд в сторону выхода из палатки.

- Его там, в засаде ваши убили...

(А мне почему-то кажется, что ты врешь, Карим. Чего тебе тогда озираться по сторонам, кого бояться? Почему глазки забегали? Какого цвета борода у второго пленного, рыжая или нет? Надо будет подойти, на второго фонарем посветить... Но сделаю вид, что поверил.)

- Как часто арабы приходили к вам в отряд?

- К нам не приходили, старший только с ними по рации часто на арабском говорил.

- Вот видишь, как ты сам хорошо можешь по-русски разговаривать. Арабский понимаешь?

- Плохо...

- Какой еще язык знаешь?

- Английский, совсем мало...

- Какие имена или клички называл ваш главный, когда по радио говорил?

- Много было... Барс, Джихад, Ламро, Лодочник... Всех не помню.

- Сколько радиостанций было у вас в отряде?

- Две, одна побольше, с длинным проводом, другая маленькая.

Так, помаленьку, перемежая вопросы, относящиеся к интересующим меня делам, с «левыми», продолжаю вытягивать из него информацию, касающуюся вопросов связи между разными отрядами. (Для тех, кто не в курсе: это не «допрос», это называется «разведывательным опросом по специальной теме».) Постепенно я узнал уже почти все, что хотел. Елки-палки, ну где же там Руслан-то, пусть он дальше продолжает эту увлекательную беседу...

Вдруг снаружи палатки послышался непонятный шум, потом звук падения на землю чего-то тяжелого.

Я шагнул к входу, и тут же на меня с разгона налетела разъяренная фурия. В руке у нее был зажат пистолет, который она сразу направила в сторону сидевшего на табурете парня.

- Сдохни, тварь! - крикнула она и нажала на спуск.

Уж сам не знаю как, но я успел ударить по ее руке снизу вверх, хлопнул выстрел и пуля пробила брезентовый верх палатки. Второго выстрела она сделать не успела — мне едва удалось заблокировать спуск, просунув палец в предохранительную скобу, а потом уже подоспевший Шкаф довольно нежно и бережно забрал у девушки пистолет. Куртки на ней уже не было, чтобы богиня мести не вырвалась, мне пришлось крепко прижать ее к себе, и я ее удерживал с большим трудом, причем мне помогал разведчик. Вдвоем мы кое-как смогли «зафиксировать» девушку на месте. В палатку вбежали несколько человек, среди них я заметил сержанта Рябова.

- Сержант, быстро сообрази маскхалат или камуфляж какой-нибудь, девушке переодеться срочно надо!

Он понятливо кивнул и исчез за пологом.

Через несколько секунд в палатку вошел Руслан, белея повязкой на голове, в руке он держал сброшенную мстительницей по дороге сюда куртку. Я потихоньку отпустил девушку, которая уже перестала вырываться, Руслан сразу набросил камуфляжку ей на плечи. Внезапно она затряслась, и из ее глаз прямо хлынули слезы. Так, сейчас уже есть надежда, что получится вернуть нашу валькирию в нормальное состояние, только отвлекусь на пару секунд...

Позвав к себе капитана, я тихо сказал ему на ухо:

- С пленным я немного «поработал» по своим вопросам. Он на вопросы отвечает, только пытается врать, зараза, надо бы раскручивать его дальше. Я пойду девушку в чувство приводить.

Руслан согласно кивнул и шагнул к столу. Выходя, я оглянулся и увидел, что Шкаф уже снова занял свою позицию в углу, Богатырев стоял у стола, положив руку на телефон, а пленный лежал за столом, куда упал сразу после выстрела. По его штанам расплывалось темное пятно...

 Придерживая девушку за плечи, я медленно повел ее в сторону палатки, в которой лежали вещи нашей группы. Из палатки как раз выходил сержант, держа в руках маскхалат.

- Так, милая барышня, давайте переодевайтесь, вот вам пока прикид в «милитари-стайл», платьев от Балансиаги и Сен-Лорана сейчас в наличии нет. - Я несу какую-то совершеннейшую хрень, лишь бы сбить ее мысли в другую сторону. - Сами справитесь? А то с горничными тут напряженно, сами понимаете, одни дворники...

Сержант не сдержал смех и громко фыркнул, отвернувшись в сторону, видимо, вспомнились занятия. Как ни странно, она улыбнулась, хотя и почти незаметно, взяла максхалат у сержанта из рук и скрылась в палатке. Я тихо спросил у него:

- Оружие в палатке на виду лежит?

Он отрицательно помотал головой:

- Все укрыто от песка, сразу и не увидишь.

- Врач где сейчас?

- В палатке, раненым занимается, у того дела не очень хорошие.

- Так, Рябов, очень прошу, пожалуйста — найди где-нибудь заварки, нужно ей чаю нормального, или просто очень хорошего, с каплей коньяка организовать. Кофе сейчас не в тему, бодрости у нее и так достаточно, сам понимаешь...

Сержант понимающе кивнул и быстро пошел к соседней палатке. Да, я знаю, что с настоящим чаем на Новой Земле напряженка, но есть в армии такое слово - «Надо!» Так, кипяток на кухне должен быть, сейчас остальное организуем. Где там у меня лежит заветная фляжка с коньяком на случай простуды...

Девушка, уже в маскировочном халате (молодец сержант, почти по размеру нашел) вышла из палатки, и я сказал:

- Давайте возле кухни посидим, чаю попьем. Куртку-то накиньте, а то уже прохладно становится.

Надев куртку, она застегнула ее, и мы медленно пошли в сторону кухни, где уже вовсю действовал сержант Рябов. (Просто больше некому, все «повара» у нас тут нештатные, только что из засады вернулись, а минометчики из машин трофеи вытаскивать и разбирать помогают.)

- Как вас зовут?

- Наталья...

- А по отчеству?

- Владимировна...

- А я - Александр Александрович, будем знакомы...

 * * *

Немного погодя, когда уже была выпита первая кружка чая, я протянул ей расческу (да зачем-то в кармане валяется, хоть при моей лысине и короткой стрижке она вообще без особой надобности):

- Возьмите, и немного потерпите, сейчас еще зеркальце найдем.

- Да мне...

- Подождите-подождите, все по порядку. У вас травмы есть?

- Нет, разве что синяки, наверное...

- Может, пусть наш врач посмотрит?

Она промолчала. Понятно, пока не будем развивать эту тему дальше.

После того, как Наталья умылась и слегка причесалась, она стала выглядеть гораздо лучше, это было заметно даже при плохом освещении.

- За что вы нашего парня возле палатки ударили, да еще так сильно?

- Сама не знаю, помрачение какое-то нашло... Нас долго везли в машине, в кузове на полу, потом стрельба... Ничего не понимаю, пошевелиться не могу, все как во сне... Я даже не поняла, что нас свои отбили у бандитов... Вообще ничего не понимала... В себя пришла, только когда пистолет из руки забрали в палатке...