Бешеные коровы - Летт Кэти - Страница 25

Мэдди замутило от нехорошего предчувствия.

— Вот черт. Вы что, исполняете горизонтальное танго?

— А?

— Параллельное паркование, — пояснила она. — Служебные романы. У вас с ней интрижка?!

Слайн с подозрительной поспешностью сменил тему.

— Как ты могла оставить своего ребенка с такой швалью, как твоя эта Касселс? Она свалила из Клапам, не оплатив решу, и заселилась в «Савой». А когда до нее дошло, что ей нечем платить по счету, она оставила твоего ребенка в качестве залога.

У Мэдди внутри все свилось жгутом.

— Что ты такое несешь?

Слайн раскачивался на ногах с пятки на носок. Ему понравилась реакция на произнесенные им слова.

— Где Джек?! — Ужас происходящего навалился на нее, и ей показалось, что вот-вот захрустят ее переломанные кости.

— Потом Касселс передумала. Вернулась. Схватила его и снова дала деру. Как ты думаешь, какому извращенцу она продаст его в следующий раз? А?

Мэдди наблюдала за тем, как ее домашний таракан побежал к детективу, потом резко остановился, развернулся и удрал в тень за унитазом. «Профессиональный этикет», — догадалась она.

— Скажешь, когда захочешь по… — он почти сказал «поговорить», но потом в последнюю минуту спохватился и исправился: —…облегчить душу. Само собой. Обвинение в убийстве младенца мы с тебя снимаем, — добавил он быстро перед уходом. — Но у тебя явно с головой не в порядке, иначе бы ты не отдала своего ребенка этой Касселс. Под залог тебя по-прежнему никто не отпустит.

До появления Слайна Джиллиан в представлении Мэдди была высокой, элегантной, ответственной подругой с хорошей дикцией и совершенной кожей. Через две секунды после ухода Слайна она превратилась в Розмари Уэст. К тому времени, как охранники забрали у Мэдди поднос с нетронутым ужином, Джиллиан была уже сатанисткой, торгующей органами и специализирующейся на приношениях в жертву маленьких детей на церковных алтарях и продаже их органов богатым американцам для трансплантации.

Где он? Что они делают? Мэдди была в ужасе. Даже если Джиллиан не была дьяволицей, не забыла ли она поставить щитки на утлы кофейного столика? Закрывает ли она на замок дверцы шкафчиков и колпачками розетки? Есть ли у нее пожарная сигнализация? Занимается ли она с ним? В какие игры она с ним играет? В жмурки? Возле бассейна? Она сразу же представила себе Джека, плавающего в воде лицом вниз. Джиллиан умеет делать искусственное дыхание? Вспомнит ли она о том, когда какие прививки ему пора делать? Он может подхватить коклюш. Он уже, наверное, его подхватил. Потом у него будет дифтерия в виде осложнения. Потом менингит. Он посинеет и умрет. Уже прошло почти две недели, а она по-прежнему ничего не слышала от своего адвоката о слушании в коронном суде. Если ей отказали в освобождении под залог, ее могут оставить тут гнить в ожидании пересмотра дела в течение целого года. Цепкие холодные пальцы страха сжали ей горло. Она должна выбраться отсюда как можно скорее. Но как? Ее освобождение становилось не более правдоподобным, чем приземление НЛО, пилотируемого Элвисом Пресли прямо на Лохнесское чудовище.

ВНИМАНИЕ

ВСЕМ МОРСКИМ СЛУЖБАМ

ШОТЛАНДИИ

Приближается неопознанный летающий объект, поющий «Тюремный рок-н-ролл».

В течение следующих нескольких дней условия содержания заключенных в тюрьме Холлоуэй попали на первые строки новостей. Пресса намекала на нарушение прав человека: людей запирали на двадцать три часа в сутки в крошечных камерах, вмещавших почти все население Бельгии. Женщины рожали в наручниках, крысы… Ток-шоу засыпали губернатора просьбами провести интервью с кем-нибудь из заключенных. Поскольку Мэдди была одной из немногих обитателей Холлоуэй, которые не считали инсинуацию итальянским суппозиторием, то ее быстро внесли в список лиц, подлежащих интервьюированию. Мэдди могла бы легко решить проблему с грызунами, если бы ее об этом попросили. Она по своему опыту знала, что от крыс можно избавиться только одним способом: сказать им, что вы хотите установить с ними серьезные и длительные отношения.

Зеленая телевизионная студия неким образом способствовала выявлению харизмы. Ясным июньским утром вокруг расплывшихся сандвичей роились личности, напоминающие участников состязания по вокалу а-ля Кайли Миноуг. Там был обычный ассортимент писателей, участвующих в рекламных акциях в сопровождении примерно двадцати девиц «выходного дня», восклицающих с глянцевой фальшью что-то о пользе «Вегетарианской личности» и свежести «Швейцарского взгляда на Версаль». Здесь же находилась великая актриса Петронелла де Уинтер в розовом виниловом платье с прорезями, изобретательно собранном с помощью паяльной лампы и звеньев велосипедной цепи так, чтобы как можно лучше продемонстрировать результаты ее недавней пластики сосков.

Петронелла в своем развитии перешла на новый уровень пошлости. Она должна была вести дискуссию о тюремных реформах в прямом эфире.

— Сохраняй спокойствие! — убеждал восходящую звезду телеэкрана джинсовый исследователь, подводя ее к съемочной площадке.

Петронелла покрыла свою высоко взбитую прическу последним слоем лака марки «505 Держит и Укрепляет».

— Я вроде спокойна! — Пшик! — Да я тут, ваще, в истерике! — Пшик! Пшик!

В декорациях, имитирующих гостиную, профессионально приветливые ведущие, выдержанные в контрапунктном стиле, столь популярном в Америке, представляли участников передачи аудитории. Привычные «пираньи» улыбки ведущих вместе с искусственным загаром и пересушенными блондинистыми волосами делали их похожими на куклу Синди и Супермена на анаболиках.

Мэдди была занята тем, что поглощала еду с представительских подносов. Какое удовольствие может доставить пища, срок годности которой не истек пару десятилетий назад! Внезапно она чуть не подавилась лимонным бисквитом. Сквозь снегопад сахарной пудры на одном из мониторов она различила два слишком знакомых лица. Это был преждевременно лысеющий поэт Хамфри, у которого с точки зрения Мэдди волос было больше, чем таланта, и историк Феминизма с большой буквы «Ф» по имени Харриет. Они были представителями Суши-Социалистов, обитавших в звездных сферах лондонского высшего света, Известнократии, и путешествовавших исключительно на лимузинах между вечным телевизионным треугольником: Килрой, Новости Четвертого Канала и Ньюснайт. Мэдди познакомилась с ними во времена общения с Алексом, и они прошли через ритуал признания ее одной из своих. После того как Алекс сбежал, они отказались от нее быстрее, чем Вуди Аллен вылетел из трастового фонда помощи детям. Поскольку эти два субъекта проводили большую часть своих жизней на литературных вечеринках и приемах в клубе «Граучо», Би-би-си сочло, что следует правильным пригласить Хамфри и Харриет в качестве наблюдателей за жизнью в тюрьмах Ее Величества.

У Мэдди не было времени предаваться эмоциям, потому что охранница из «группы 4» для сопровождения заключенных, выбранных для телевизионного мероприятия, с приклеенной к лицу гримасой восхищения, живо потрусила следом за звуковым оператором по покрытому линолеумом лабиринту коридоров к студии номер пять. Мэдди была пристегнута к ней наручниками, как пуповиной, поэтому ей пришлось плестись сзади. По полу вились электрические кабели противного зеленого, коричневого и гадючьего цветов. Мэдди споткнулась об один из них и свалилась вперед прямо на фанерный стеллаж, который тут же забился в паралитических конвульсиях. Сценические крепления держались за него с силой магнита на холодильнике.

До Мэдди глухо доносилась спокойная музыкальная заставка шоу. Потом зазвучали аплодисменты. Дальше шло представление будущего лауреата поэтических премий, Коричневой Совы женского движения и члена парламента от партии Тори. Следом прозвучало интригующее объявление о таинственном госте, и…

«Группа 4» сняла с нее наручники, прицепив их к и без того отягощенному ключами, фонарем и другими полезными тюремными принадлежностями поясу. Человек в наушниках авиатора и с микрофоном, к которому он приклеился как к капельному дозатору, положил руку Мэдди на поясницу.