Бешеные коровы - Летт Кэти - Страница 17

— Вот уж где тайна жизни, мартышонок, — философствовала Джиллиан со своим крохотным подопечным. — Чем меньше, тем больше. Чем меньше бикини, тем оно дороже. Чем меньше еды, например французская кухня, тем больше она стоит. Полное отсутствие еды — это уже слишком. Я имею в виду с точки зрения здоровья, сухарик. Вот поэтому такой нытик-кусака-за-щиколотки, как ты, будет сниматься в телевизионной рекламе за восемьсот фунтов плюс проценты. От тебя лишь требуется, чтобы ты проявил уровень умственного развития чуть выше, чем спившийся брокер накануне уикенда.

Джек ответил ей неприличным звуком из-под подгузника.

— Ты не мог бы… — запротестовала Джиллиан, вытирая целое озеро слюны с его подбородка. — Только в вопросах финансов мало — значит мало. Поэтому с этого дня я перевожу наши отношения на новую стадию. Никакой «мам-мамы». Теперь будешь говорить «босс». — При последнем слове Джиллиан показала на себя. — Босс. — Она сделала жест по направлению к Джеку. — Да, я думаю, из тебя получится прекрасный подчиненный. Во всяком случае, ты не будешь вечно флиртовать и назначать свидания возле питьевых фонтанчиков или загружать мои телефонные счета личными переговорами.

Роузи, затянутая в кружева и леопардовую шкуру и столь омерзительно молоденькая, что Джиллиан начала чувствовать себя ровесницей эпохи палеолита, выбирала лучших младенцев для фотосессий и телевизионных проб в студии. Младенцев похуже бесцеремонно отправляли домой. Мамаши зажимали головки визжащих малышей, чтобы тушью накрасить микроскопические ресницы. Пухленькие щечки были неестественно нарумянены, крохотные губки втайне подкрашивались в контрастные тона. Назвать царившую там атмосферу соревновательной было равносильно предположению, что пираньи являются приверженцами вегетарианской пищи. Нервные, дерганные, застывшие с кисточками и тюбиками помады в руках, мамаши бросали косые взгляды на маленьких конкурсантов и пренебрежительно оттопыривали губу на тех, кто, по их мнению, не имел ни малейшего шанса.

Везде в ход шли взятки шоколадками, чтобы дети пребывали в своем «довольном» состоянии духа. Джек был слишком занят для таких мелочей: он ел сопли. «Осталось всего несколько дней, малыш», — с облегчением подумала Джиллиан. Потом она передаст Это Его матери.

— Следующий.

— Хватит делать такое лицо — никуда-не-хочу-ничего-не-надо, — пригрозила Джиллиан, поднимая Джека. — Потом, когда твое изображение появится даже на туалетной бумаге, ты скажешь мне спасибо.

— Имя.

— Джек Вулф.

— Возраст?

— Пять недель.

Грубые, неласковые руки Роузи подхватили тельце Джека с хорошо отрепетированным безразличием. Она рассматривала его с большой тщательностью, разве что не поместив под микроскоп.

— Хм, — сказала она наконец. — Молочная сыпь.

— Что?

— Взгляните. Маленькие прыщики возле его переносицы.

— Прыщи? Вы хотите сказать, что у него прыщи? В его-то возрасте? Замечательно. А что будет дальше? Копирование соло для гитары Джимми Хендрикса и поджигание собственных выхлопов?

Роузи почесывала кожу под волосами ребенка острым как бритва ногтем.

— «Шапочка».

— Это еще что такое?

— Сухая кожа чешуйками. Вам нужно было смазывать ее маслом.

— Перхоть? Вы отвергаете ребенка с его особенными внешними и личностными данными только потому, что у него возникли небольшие дерматологические проблемы?

Роузи посмотрела на часы и бросила профессионально оценивающий взгляд на остальных претендентов на участие в рекламе, дожидающихся очереди.

— Да, и еще стоматит, мозоли от сосания и выделения из глаз.

— Если бы вы знали, каким генофондом обладает этот ребенок… — Джиллиан быстро выложила ребенка Мэдди на стол и без того заваленный фотографическими принадлежностями. — Он сделан из того же теста, что и крупные магнаты и финансовые воротилы! Дорогуша, мы с вами говорим о настоящем генетическом кладе… Жан Клоде! — Джек выбрал этот момент, чтобы азартно шлепнуть себя по лбу погремушкой.

— Неужели? — насмешливо переспросила Роузи.

Джиллиан поймала себя на том, что использует мимический репертуар мистера Бина, чтобы развлечь ребенка Мэдди.

— Улыбнись! — призывала она его сквозь сжатые зубы. Джек отреагировал долгим пронзительным взглядом. — Ну-ка улыбайся, маленький негодяй! — рявкнула она. Его крохотное личико сморщилось от горя. — О боже. Не плачь. У тебя глаза опухнут. — Не в состоянии отыскать соску, Джиллиан сунула ему в рот указательный палец. — Я знаю, что это не то, чего ты ожидаешь, сопливец. И вообще, воспринимай это как метадон, — потребовала она.

Сдерживая свое презрение, Роузи раздраженно постукивала гладко выбритой ножкой. Джиллиан чувствовала, что ей грозит приговор: «Не звоните нам, и мы не будем вам звонить». С обольщающей улыбкой она продолжала свою речь в совершенно не свойственном ей елейном и спокойном тоне.

— Обычно я не склонна к тому, чтобы кого-либо упрашивать. Это плохо сказывается на самоуважении. Но… проблема заключается в том, — прошептала она, — что у меня возникли финансовые затруднения. Это даже не просто затруднения, а…

— Если бы он был чернокожим, — сказала Роузи, пожав плечами, — или хотя бы мулатом, то у меня для него была бы масса работы. Или если бы он был чем-то неполноценен. Разумеется, так, чтобы это было красиво. Ну, вы понимаете. Синдром Беннетона, например… Но с голубыми глазами и светлыми волосами. Я вас очень прошу! Таких детей мне приносят по три сотни каждую неделю.

Да, намазывать его автозагаром или записываться на ампутацию ноги было уже поздно. Джиллиан медленно сделала глубокий вдох.

— Дело в том, что я уже задолжала арендую плату за месяц и меня могут выселить.

— Ну что ж, — Роузи бросила на Джека последний критический взгляд. — Он мог бы подойти, — предположила она. — Если бы он был чуть ярче. — Произнеся эти слова, она сильно ущипнула Джека за щеку. Его личико тут же сморщилось от болевого шока.

Джиллиан схватила Роузи за руку и стала вслух считать ее пальцы:

— Один, два, три, четыре…

— Что вы делаете?

— Хочу убедиться в том, что вы эволюционируете. В этом веке с детьми так не обращаются! — Затем, в порыве того, что наблюдающие приняли за вспышку материнского гнева, она влепила Роузи смачную пощечину.

Прижав Джека к своему увеличивающему объем лифчику, Джиллиан пронеслась мимо цветастых постеров, розовогубых карапузов в стиле Боттичелли и пестрой флотилии разряженных мамаш и выскочила на Хакни-роуд. Только добежав до Олд-стрит, она с ужасом поняла, что напевает для Джека песенку. Джиллиан резко остановилась и внимательно осмотрелась в поисках возможных свидетелей этого невероятного действа.

Порозовевшее от недавней стимуляции личико Джека светилось радостью.

— И не подлизывайся, — сказала ему Джиллиан, изучая карту метро. — Я знаю, что ты делаешь это, увидев меня, только из-за еды, — резко закончила она, воткнув ему в рот бутылочку с молоком. — Ты ведешь себя как съемочная группа при появлении микроавтобуса с обедом.

Но ей все же нравилось, как сосредоточенно он ее изучал. Как бы груба она с ним ни была, он рассматривал ее так, будто собирался написать ее портрет. Даже по утрам, когда от ее дыхания пахло вчерашним алкоголем, а под глазами появлялись мешки, ее ждал все тот же взгляд, полный обожания. Ей нравилось, когда на нее так смотрел мужчина.

Вернувшись в свою мрачную квартирку в полуподвале в Клапам, Джиллиан упаковала все необходимое для ребенка, вызвала такси, сославшись на номер счета, по которому не собиралась платить, и отправилась в «Савой».

Возле стойки администратора она задумалась о своем положении. Ни адреса, ни друзей, ни денег, ни образования, ни работы, ни перспектив. В компаньонах у нее маленький нытик, а в багаже — седой лобковый волос. Она скомкала карточку, напоминающую об аудиенции у Роузи Фьючерз. Самое неприятное в ее будущем — то, что оно должно измениться. Причем не в лучшую сторону.