L.E.D. (СИ) - "Illian Z" - Страница 24

Замолкает, харкает хровью, чтобы взять паузу. Наконец, подводит итог:

— Хочу плюнуть на всё, остаться в таком городке, как этот. Устроиться на работу, доучиться, чёрт возьми. Понять… не знаю. Смысл. Вы, парни, друг за друга любому глотку прергрызёте. А у меня из друзей только рука правая, да и ту ты прострелил, монстр. Я тебя не разжалобить пытаюсь, просто реально устал.

— Я особо не жалостливый, — отвечаю, — но ни живой, ни мёртвый ты мне в доме не нужен. И, я считаю, ты должен вернуться. Временно. А ещё будешь на меня чуть-чуть шпионить. Потом помогу тебе осесть тут.

— Шаришь. А то будет подозрительно, если сейчас свалю. Только вот меня просили убить этого… Бека. Желательно, с доказательствами.

— Не будет такого.

— Да я уже понял, может, выпустишь?

— Нет, — едва не улыбаюсь. — Ты теперь заложник.

— Без прав? Мне в туалет надо.

Киваю, хоть и чувствую подвох, но отвязываю блондина, тот с удовольствием разминает тело, утирает кровь с лица и спрашивает:

— Поссать можно?

— Хоть купайся. По коридору вторая дверь направо.

Бек на кухне выглядит озадаченным, откладывает в сторону остатки телефона блондина, каким-то чудом ещё функционирующие, и спрашивает у меня:

— Что, договорились?

— Вроде того. Как он, — киваю на разбитый мобильник, — работает?

Бек тыкает пальцем.

— Да, даже сенсор работает. Хотя нормально так коцнутый. Искал там компромат. Есть, ещё какой.

— У нас вроде как сотрудничество теперь, — Чар присоединяется к нам, — договор о ненападении.

— Ты всё равно наш заложник.

— А с каких пор у заложников свободное передвижение?

— Да это и не надолго.

— А можно наш «гость» немного задержится? — Бек как-то нехорошо улыбается.

— Зачем это? — осведомляюсь.

— Секса хочу, — просто и честно отвечает, — а твоё сердце занято.

— Я, блядь, против! — встал в позу Чар.

— А отрабатывать свободу? — во мне зашипела змея, требуя, чтобы я развлёкся.

— Только через мой труп, — возражает блондин, — ну не встаёт у меня на мужиков. Не встаёт!

— Не проблема, сладкий, — я резко заламываю ему здоровую руку за спину, никак он не научится реагировать на такие нападения заранее, — с трупом.

— И со стояком, — глумится Бек, — я профессионал, детка!

Волоку отчаянно сопротивляющегося блондина обратно в спальню и, не без усилий, водворяю на кровать, привязав здоровую руку и перехватив за шею цепью.

— Развлекайся, — разрешаю Беку с каким-то извращённым удовольствием, — только не шумите.

Чар рычит в ярости, но сделать, увы, ничего не может. Оставляю его на растерзание. Потерпит. Секс с Беком — это, мать его, не наказание, а чистая награда!

Некоторое время любуюсь безмятежно спящим любимым, которого, похоже, и шторм не разбудит, но, прежде чем потревожить его сон своим присутствием, должен много чего закончить.

Навожу порядок на кухне, прислушиваясь. Но любовники ведут себя относительно тихо. В дом тоже никто не ломится. Наверное, соседи у меня вовсе не такие бдительные, как кажется. Возможно, что за блондином и не придут. Ничего, промариную его полночи, там видно будет. В груди до сих пор ломит. И сказывается усталость и напряжение — руки подрагивают. Но я упорно и тщательно убираюсь.

Подумав, переставил стол пробитой частью к стене, замаскировав повреждения сахарницей и вазой для сладостей. Вскоре кухня выглядела уже идеальной, благопристойной и мирной. Тут вполне могли бы старушки с болонками на руках по утрам кофе пить, а никак не криминальные разборки проходили.

Вытаскиваю накопившийся мусор в объёмном, я редко выбрасываю, ленюсь, мешке, в коридор, чтобы не забыть.

Кстати, любовникам пора бы и честь знать, я отдохнуть хочу. Толкаю дверь в спальню, захожу.

Не закончили. Я извращенец, я прямо здесь посмотрю. Блондин меня не замечает, а Бек лукаво косится и двигается ещё соблазнительней.

Оседлал Чара и выписывает на его члене зигзаги и волны своей похотливой задницей. Красив, стерва, до одури — рельефно напряжённое тело, прогнутая взмокшая спина, раздвинутые длиннющие ноги. Встряхивает головой, мокрые волосы прилипли к плечам. Острые лопатки.

Громко, сбивчиво дышит, закрыв глаза, двигаясь уже немного рвано и хаотично. Хочет получить тот самый, «шлюший» оргазм — руками не помогает, упирается ими в стену. Трахается добровольно и неистово, принимая член блондина в себя полностью.

Красиво. И, не будь я таким измотанным, здорово бы возбуждало. Чар, кстати, кажется, уже совсем не против. Коротко взрыкивает, и Бек на нём тихо ахает, дрожит, выгибается. Пальцы царапают стену. Видно, что с трудом сдержал стоны.

Блондин, наконец, замечает меня, ругается. Бек слегка шлёпает его рукой по губам, аккуратно перекатившись на бок:

— Плохой мальчик. Дай я приберусь, — и, уже мне, бросает: — Ты тоже плохой мальчик.

Помогает уже развязанному блондину одеться, и тот, хоть и выглядит злым, это похоже на гнев школьника, которого мама прихорашивает перед товарищами.

— Приходи ещё, милый, — томно тянет обнажённый Бек в дверном проеме спальни, пока Чар пытается всё же зашнуровать ботинки.

Полуосвещённый, нагой, взмокший, разгорячённый сексом, он до безумия прекрасен. Это не невинная, нежная, ангельская красота моего птенчика, от которой сердце замирает. Это красота зрелая, сексуальная, страстная и развратная, дьявольская. Влюбиться в которую — значит провалиться в бездну. Но такую, чёрт её, заманчивую бездну!

Чар снова посылает нас обоих куда подальше и поглубже. В ответ я гадко ухмыляюсь, я-то был свидетелем, как у него «на мужиков не стоит». Воистину, чистых гетеросексуалов в природе не существует. Есть просто не соблазнённые.

— Я могу хотя бы просто посидеть? Где угодно, хоть у параши, только не с ним!

— Правильно, потому что его, — киваю в сторону Бека, — не существует.

— То есть как? — озадаченно мотает головой блондин.

— Потому что он сбежал, и уже в самолёте над Сибирью. А ты в доме встретил только меня.

Чар немного раздумывает, потом кивает. Трезвости его мыслей способствует, скорее всего то, что Бек ушёл в спальню и больше не отствечивает сексуальностью в коридор.

— Конечно, причин верить мне у тебя нет, но знаешь… — мнётся, но пытается досказать: — Убийство… это перебор.

— А что тебе сделают, если узнают, что он свалил?

— Да ничего, наверное, — пожимает плечами Чар. — Проблемы будут уже не на моём уровне. Нужно только, чтобы мне поверили, а для этого…

— Тебе нужно уйти сейчас, — заканчиваю я фразу.

— Да.

— Но ты же понимаешь, что я уверен, что ты приведёшь сюда отряд головорезов и мы все умрём.

— А ты уверен, что мы возьмём на себя тройное убийство?

Аргументы крайне сомнительные, и всё случай случайности. (1) Но это выиграет то, что нужно больше всего — время. А там, глядишь, и управа найдётся, и всё само собой как-нибудь наладится.

— Если я пробуду тут подольше, кто-нибудь начнёт искать.

Подтверждая его слова, мобильный, оставленный Беком на кухне, натужно вибрировал, скребя конторку. И это был более вероятный риск, так что я кивнул:

— Уходи. И вот это прихвати, если не сложно.

Вручаю ему завязки-ручки от мусорного пакета, даже не попытавшись тот приподнять. Как именно он будет выносить его одной рукой — меня не волнует. И это пусть и наивная, но проверка. Ничего лучше я всё равно не могу придумать.

Чар в ярости, затолкав шнурки кое-как, выхватывает пакет. Не простился, попытался хлопнуть дверью, но я придержал, потом запер. Прошёл в спальню, потому что Чар и его дружки — опасность вероятная, но извне, от которой я хоть как-то защищён, а Бек — уже внутри стен.

— Ну, вот и вся твоя благодарность, — грустно усмехается, сидя на кровати, — хотя я понимаю.

— Вот и не пизди, — защёлкиваю замок, — и чтоб молчал.

— Иди уже к любимому под крылышко, — напутствует, — и чтоб тихо там.

Нет у меня, конечно, веры ни в честность Бека, ни в светлое будущее. Но всё имеет предел, я слишком устал и измучен, болен и почти бесполезен. Если я не отдохну, то меня и дряхлый старик какой-нибудь скрутит, не то что дружки Чара. Птенчик ворочается в темноте, когда я чуть подвигаю его, чтобы освободить место себе. И только от этого просыпается, тихо спрашивает: