L.E.D. (СИ) - "Illian Z" - Страница 15

Так и есть, от тела исходит стойкий запах алкоголя и блевотины, хотя обычного бомжовского духа я не чувствую. Он живой хоть вообще? Только трупа на пороге не хватало, и так свиданию грозит катастрофа, птенчику ничего не стоит уйти прямо сейчас.

Пинаю забулдыгу под рёбра, тот явно жив, хотя не издает членораздельных звуков, только мычание. На лицо падает свет фонаря, и это не бомж. Это Бек, которого я только недавно видел совершенно здоровым и красивым, а сейчас, буквально за два дня, его не узнать совершенно.

Кожа мертвенно-бледная, глаза ввалились, а что стало с его обычно изысканной и элегантной одеждой!

— Кто это? — птенчик подходит. — Твой друг?

Врать мне не хочется:

— Не совсем.

— Надо ему помочь!

У меня тоже возникла такая мысль. Вызвать службу спасения? Но пока она будет ехать, ещё не замёрзший парень может превратиться в обледенелый труп, неизвестно, сколько он тут, в сырости, лежал. Очень надеюсь, что у него ничего не сломано, когда взваливаю Бека к себе на плечо.

Любимый меня поражает. Мало того, что увязывается за мной в дом, так ещё и помогает освободить парня от безобразной одежды, ничуть не брезгуя, и даже приносит из ванной таз, надо же, сообразил, пока я укладываю неприятную находку на кухонный уголок.

И как раз вовремя, Бека рвёт, я едва голову успеваю ему повернуть. Просто пена и желчь, ничего более.

— Вызовем помощь? — беспокоится любимый.

Я стягиваю с упившегося парня кофту, руки падают по сторонам. И всё становится ясно.

— Нет, не надо, — обрываю я птенчика резко, — смотри.

Показываю ему руки Бека. Все в тёмных крапинках. Пара синяков у вен. Наркотики. И эта мразь не нашла ничего лучше, чем передознуться, нажраться и упасть прямо под моим домом. Замечательно. Просто охуительно.

И всё бы насчёт помощи ничего, только у меня в комоде — разведённый дезоморфин, семнадцать грамм героина и не знаю сколько кокса, пакет. Таблетки. Конечно, скажи я полицейским, что это всё не моё, а клиентов, мне не поверят, хоть это и правда. Почти правда, но моё — в другом месте. За хранение такого в своём доме я получаю отличные деньги, и привожу чуть-чуть, «для расслабления» из запасов. Избавляться никак нельзя. А ещё у меня там фаллоимитаторы, наручники и чёрт знает, что ещё, я сам не помню, разложенные по коробкам с номерами. Почти все мои работодатели — семейные люди, и отыщи такое жена…

Я вздрагиваю от мысли, что случится, если найдёт птенчик… В любом случае, Бека лучше оставить здесь. То, что он знает — опасно. И как бы он не влез в криминал. А расследование потянет и меня, и других «сотрудников». В любом случае, если этот торчок под забором не сдох, теперь уж точно не загнётся.

Как будто в подтверждение моих слов, парень вдруг широко раскрывает глаза и хрипит:

— Где, где они???

И потом снова теряет сознание.

— Его могут посадить, да? — серьёзно спрашивает птенчик.

— Ещё как могут, — отвечаю я, — и тебе лучше уйти, наверное, и не лезть.

— Нет, я помогу.

Любимый закатывает рукава, и несёт грязную одежду Бека в ванную.

— Выброси, — останавливаю я его, — разберёмся.

Следующие два часа — кошмар. Якобы друг мечется, вырывается, иногда кричит. Два раза его рвёт, но уже почти бесплодно. Хорошо хоть не обоссался, или что-то в этом роде. Любимый, пока я держу этого нарка-идиота, — на побегушках, то за водой, то за салфетками. Наконец, Бека вроде отпускает, и он уже, кажется, просто глубоко спит. А время далеко за полночь.

Птенчик спохватывается, набирая в такси:

— Я пойду уже.

Подрываюсь, чтобы его проводить, но в неосвещённом коридоре птенчик останавливает меня, мягко толкая ручками в грудь, и кивает на кухню. Да. Я должен остаться с этим проклятым балдёжником, испортившим мне свидание с моим любимым.

Который рядом, тёплый, едва освещённый, спиной к стене, близко-близко. И больше всего я боюсь, что момент неподходящий. Да я сам неподходящий. Но те, кто всё время думают, ничего не делают из-за собственных сомнений. А я могу побыть идиотом.

И, наклонясь, касаюсь своими губами губ любимого, осторожно, ожидая, что в любой момент тот шарахнется прочь. Но он наоборот, тоже трогает своими губками мои, а когда я, осмелев, вторгаюсь в его ротик языком, впускает меня, отвечая немного неумело. Обнимает ручками за шею, пальчики путаются в моих волосах. Я тоже прижимаю его ближе, одурев от счастья. Всё — не ложь. Мне не приснился утренний разговор о поцелуе.

Вот он, наш первый. И, чёрт возьми, восхитительный. Нежный, в меру страстный, вкусный. Настолько оглушающий, что я, даже когда он, как и всё хорошее, быстро заканчивается, ещё пару секунд оцепенело стою, выпустив птенчика, не в силах что-либо сказать или предпринять. И благословите все боги тёплые джинсы, которые, когда вспыхивает свет, почти не выдают эротическое восстание моей плоти на бой.

Птенчику же всё нипочем, он, кажется, даже и не смутился, и немного обидно вытер губы тыльной стороной руки. Кажется, для него это забавно. А, может, это мой вид его развеселил. Машет мне на прощание и выскакивает за дверь, только концы шарфика мелькнули. И, боюсь, мой жест «позвони», остался незамеченным.

Не представляю, что творится в его светлой голове. Может быть, он просто решил, что это очередная игра. Пусть. Может быть, мне удастся что-то доказать. А даже если и нет, то хотя бы быть с ним.

Если бы только не Бек. Не при птенчике я церемониться с ним не намерен, пинаю ногой и где силой, где волоком, отправляю его в ванну, стянув последние шмотки. Свинчиваю насадку с душа, обдаю нарка довольно прохладной струёй. Приходить в себя это уёбище не намерено, а вот звук текущей воды сделал своё дело. Потом пытается блевануть, тщетно, и, наконец, почти осознанно мотает головой и жадно пьёт, едва ли не захлёбываясь.

Наконец, очухивается до беспомощно-покорной стадии, какая бывает у всех алкашей и прочих любителей изменённого сознания, и мне почти удаётся без поддержки дотолкать его до спальни, на кухне его тело мне без надобности. И есть у меня одна идея, учитывая, как он, предположительно, будет себя потом вести.

Вынимаю из комода наручники и цепь, и не те детские игрушки, которые продаются в любом секс-шопе, а настоящие, профессиональные, если можно так сказать. Сделаны на заказ, и остались в моём владении не помню уже, от кого и когда. Но давно не пользовался, это точно.

Опыт, как известно, забыть не просто, я притягиваю руки Бека друг к другу от запястий до локтей, достаточно туго, для ограничения подвижности, но недостаточно, чтобы нанести ему травму. Сопротивляется он вяло. Прикрепляю цепь замком, что без ключа открыть нереально, а вторым концом обматываю трубу, по которой подаётся отопление под пол, вырвать её неспособны и девять человек, также закрепляю замком. Ключи прячу в карман. Очень надёжная конструкция, а длины хватит только до кровати и стены. Ни до комода со складом веществ, хоть он и заперт, ни до двери, ни до каких-либо опасных предметов Беку не дотянуться.

Убираю с кровати одеяло и подушку, оставляя лишь простынь на голый матрац. Я не зол. Просто так нужно.

Сам я перееду на небольшой старый диванчик в коридоре, но ближе к утру. Если уж свидание сорвалось, то есть возможность заработать. Пусть милый наивный птенчик, SMS от которого как раз пришло, и я позволяю себе послать в ответ на неё смайл-поцелуй, считает, что я буду неотрывно следить за Беком. Да ни в коем случае.

На статус «доступен» в профиле откликаются двое, но к одному из них я категорически не намерен ехать, потому что он любитель задержать меня на подольше, да и вообще, очень требовательный.

А с другим я справляюсь быстро, дольше времени дорога заняла, вот честно. Молодой, кстати, парень, почти мой ровесник. Отсчитывая деньги, как всегда, наличные, застенчиво улыбается. Мне всё время кажется, что он хочет со мной заговорить, но никак не решается. Его проблемы, удача любит смелых.

Может быть, мы могли бы начать встречаться, уже не в рамках «рабочих» отношений, секс с ним очень и очень неплох. Раньше, намного раньше, теперь-то у меня на личном фронте всё настолько запущено, что я опять забываю лицо клиента, только покинув его жильё.