Купчиха (СИ) - Стриковская Анна Артуровна - Страница 32

— Маловато, — быстро посчитав в уме откликнулась Виола, — Шесть это телега, но не лошади. Каждый дурак бы догадался, куда нужно целить. Так что не переживай. Придумаем что-нибудь. Вот Тео вернётся

Они ждали и ждали, но заснули раньше, чем наёмник вернулся. Теодора не было до глубокой ночи. Чутко спавшая из-за волнения Виола хотела спросить его как и что, но тот только рукой махнул: мол, всё потом. Рухнул на своё место и в тот же миг захрапел.

Девушка с подозрением на него посмотрела. Тео храпит? Вот уж на него не похоже. Сопит это да. Принюхавшись, она поняла: пока они тут ждали и волновались, мужик пил пиво. Да ладно, ничего, лишь бы не зря! Вилька была уверена: Тео пьянствовал не просто так, узнал что-то или кого-то встретил.

Действительно, утром Теодор поднял свою команду ни свет, ни заря, не дал толком одеться, умыться и позавтракать, а запряг телегу и потащил её через лес в обход деревни. Сам при этом выглядел одновременно хитрым и озабоченным, но не торопился поделиться своими сведениями и размышлениями с Вилькой. Только дал ей знак вести себя тихо. Графёнка же он никогда в расчёт не брал: груз, да и только, его мнение не учитывалось.

Ульрих проснулся, когда его грузили в телегу, и стал допытываться у Виолы: пусть расскажет хотя бы вкратце что узнал Тео и отчего такая спешка.

Та закрыла ему рот рукой чтобы не шумел и не выдавал их местоположение. С действиями наёмника она даже не пыталась спорить: раз Теодор что-то сделал, значит так надо. Потом расскажет что к чему.

Через полчаса правота Теодора стала очевидна. Лес кончился: им предстояло пересечь широкий луг. Судя по встречающимся там и сям коровьим лепёшкам местное пастбище.

Утро в деревне начинается рано, особенно в конце весны в начале лета. На рассвете бабы доят своих кормилиц, а уже через час пастух собирает их по всей деревне в стадо. Надо было успеть проехать мимо деревни до того момента, когда он выведет коров на пастбище: телега, едущая по лугу без дороги, привлекла бы внимание.

Следовало опасаться не одного только пастуха. Эгон располагался севернее и выше Бармана, в его деревнях сельские работы начинались на декаду, а то и на две позже: крестьяне как раз сейчас занимались огородами и так и шмыгали вдоль леса, где многие сеяли свёклу, репу и сажали капусту.

— Нас тут уже декаду караулят. Трое. Засели в деревенском трактире и поджидают. Селянам обещали награду если заметят и скажут, так что от них нам помощи ждать не приходится. Одно хорошо: приметы дали очень приблизительные, мол, трое едут, — шёпотом пояснял Тео, — А вот мужчины это или женщины никто не говорил. Поэтому меня в трактире никто и не заподозрил, особенно когда я сказал, что еду, мол, из Эгона. Зато лошадей описали до тыка: и масть, и возраст, и особые приметы. Может, нам их перекрасить, как думаешь?

— Хорошая мысль, дядя Тео, — откликнулась Виола, — Сильно перекрасить не выйдет, но вот белые бабки и звёздочки на носу замажем.

И ответила на невысказанный вопрос наёмника:

— Чем? Да хоть глиной. Рыжуху сделаем потемней, знаю я такой отвар, заодно и от клещей поможет. На Буланке будет незаметно, хотя всё равно оттенок другой. Для неё я уголька натолку да с тополёвыми почками смешаю. Выкрасим бабки в чёрный цвет. Тополь бы найти Нет, так и мёдом заменить можно или той же глиной.

— Откуда ты всё знаешь? — поразился Тео.

Девушка махнула рукой.

— А, меня ещё дед с собой брал на конскую ярмарку, там и показал все хитрости, которые барышники применяют, чтобы краденых лошадей от бывших хозяев замаскировать. Потом я эти знания с успехом применяла: госпожа Пропп, старая стерва, без меня лошадей покупать не ходила после того, как её один раз надули, а я обманщика разоблачила. Вот. Если представляешь себе, как сделано, то и самому повторить не штука. Только для этого нам надо будет сделать остановку.

Теодор махнул рукой: ещё часа три он останавливаться не собирался. Вчера он лихо подпоил ребят, которые его караулили, вряд ли они сегодня смогут рано встать, чай не крестьяне, огородов у них нет. А потом даже если пустятся за ними в погоню, то будут отставать. Но Тео очень надеялся, что не погонятся: убийцы знали про того парня, которого он подстрелил в развалинах, считали его профессионалом высшего класса и полагали, что он уже давно ухайдакал молодого Эгона и смылся за наградой, чтобы не делиться с ними. Сами же караулили просто потому, что получали за это подённо, а не то давно бы бросили бесперспективное занятие.

Но вот если их заметят и донесут Тут бандиты из штанов выпрыгнут чтобы заслужить награду.

Когда солнце перевалило за полдень и они выбрались наконец на дорогу, стало ясно, что на этом этапе им повезло. Погони не было ни видно, ни слышно. Пока продирались по лесу и кустарникам, Виола успела набрать разных листьев, накопать корешков и нарезать прутьев: завидев нужное, просто спрыгивала с телеги, резала, драла или выкапывала, а затем догоняла тихоходное средство передвижения и вспрыгивала обратно. К моменту, когда телега, скрипя и подпрыгивая, перевалила через камни, отмечавшие край дороги, у неё уже накопилась целая горка сырья.

Никто её ни о чём не спрашивал: и Тео, и Ули понимали, что она вознамерилась воплотить в жизнь перемену масти у лошадей.

На привал остановились на месте, которое служило этой цели испокон века. Там уже было выложенное камнями кострище, расчищены места для палаток, вырыты отхожие ямы и даже сколочен стол с лавками.

На вопрос Вильки "не опасно ли им тут оставаться", Тео пояснил, что других вариантов всё равно нет, место удобное: дорога в обе стороны просматривается на несколько лиг, а тех, кто встал тут лагерем, не видно. Да и время сейчас удачное. Купцы, которые по весне завозят товары в Эгон, уже проехали, на дороге могут встретиться только случайные путники или те, кто за ними охотится. Ну а эту братию он заметит издалека.

Вскоре уже вода в котелках кипела, в трёх варилось нечто съедобное, а в четвёртом мерзкая тёмно-коричневая жижа, которой Вилька собиралась красить лошадей. Сама же она толкла уголь и смешивала его с найденной у ручья синей и красной глиной, поясняя:

— Вблизи, конечно, каждый заметит, что лошадь крашеная, но издалека не догадаются.

Когда через два часа они снова тронулись в путь, лошадей было не узнать. Обе лишились своих белых пятен, замазанных у кого чем, и потемнели. Зато над телегой воздвигся навес из веток и попон. Внутри сидели Виола и переодетый женщиной Ульрих.

Бедный виконт страдал. Кроме того, что его для конспирации нарядили как пугало, так ещё и сидеть заставили. Ему бы лечь Но Вилька настояла на том, чтобы его усадить. Наличие больного юноши их важная примета. Пусть те, кто за ними охотится, увидит, что в повозке едут две вполне здоровые девушки.

Ради этого они с Тео даже состряпали странную конструкцию из палок и верёвок, призванную заменить спинку удобного кресла, и пристегнули к ней виконта ремнями.

Ничего не помогло. Наоборот, скорее помешало. Но об этом они узнали ещё через несколько часов. Поначалу всё шло просто отлично. Тео правил, виконт с Виолой разговаривали, о так, чтобы при желании наёмник мог принять участие в беседе.

Девушка домогалась, чтобы Ули ей объяснил: кому нужно его убивать, причём настолько, что этот кто-то подкупил гильдейцев. От Тео она знала, что это должны были быть приличные суммы, отнюдь не медные гасты.

Юный виконт недоумевал. Конечно, это было выгодно прежде всего королю. Если род Эгонов исчезал из расклада, король мог наградить их землями того, кого ему было бы угодно. Денег и влияния для организации устранения всех Эгонов мужского пола кролю хватало. То, что в Эгоне нашли золото, тоже говорило за эту версию. Но вот нестыковка: явного фаворита, который бы захотел бросить двор и поехал править отдалённым графством, на горизонте не намечалось. Вилька, которая очень любила читать газеты и ориентировалась в высшей политике хотя бы на уровне основных персоналий, не могла предположить, кому бы это понадобилось. А если претендента не существовало, то и огород городить никто бы не стал. Золото? Король просто обложит его налогами и всё.