Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сердце просит счастья - Алюшина Татьяна - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

Мира кивнула, благодаря за приглашение, и села за столик, непроизвольно успев, чисто по-женски, оценить его фигуру и загар. Все очень достойно и даже более того – и фигура, и загар, и дорогие плавки-шорты.

– Вы здесь отдыхаете? – первой спросила она.

– Да вот отпуск неожиданный на недельку перепал, – кивнул господин Барташов. – Что-нибудь выпьете?

– Я бы выпила чего-нибудь холодного, сока или безалкогольный коктейль, например, – согласилась Мира.

Барташов призывно махнул рукой официанту, маячившему где-то у дверей кафе.

– Как там Петенька? – спросила Мира.

– Петя хорошо, – улыбнулся по-доброму Барташов. – Все вас вспоминает. Просится в гости.

– А мама ваша как? Выздоровела?

– Мама выздоровела. Сейчас в полном порядке.

– Вы тут с семьей? С Петенькой? – спросила Мира и поглядела вокруг, выискивая взглядом ребенка где-нибудь поблизости.

У нее от предвкушения возможной встречи с малышом сделалось тепло и радостно на душе.

– Нет, – ответил Андрей Алексеевич. – Петя сейчас с мамой. Она с мужем приехала работать в Москву на несколько месяцев, и сын это время поживет с ними.

– Как с мамой! – охнула Мира.

У нее что-то оборвалось внутри от этой новости. Ей неожиданно и совершенно реально на какое-то мгновение сделалось плохо.

– А в чем дело, я не понял? – удивился Барташов.

– Ну, как же так, с мамой! – чуть не плача, негодовала Мира. – Он же ее боится!

– Кого? – откровенно обалдел Андрей. – Эллу?

– Я понятия не имею! – расстроилась Мира. – Наверное, Эллу, если так зовут его мать!

– А что тут происходит? – вдруг возникло, как ниоткуда, крутое женское бедро прекрасной формы. – С кем ты тут беседуешь, дорогой?

И Мира подняла взгляд от этого самого гладкого загорелого бедра и, запрокинув голову, посмотрела в лицо блондинки.

– Это любимая подруга моего сына, – торопливо пояснил Андрей, наклоняясь вперед, чтобы видеть Миру.

– А-а-а, – пренебрежительно протянула блондинка. – Няня. Понятно.

И, переступив ногами, как породистая лошадь, развернулась спиной к Мире, встав между ней и мужчиной так, словно загораживала Барташова от девушки.

– Дорогуля, – промурлыкала она и, заметив подошедшего официанта, резко сменила тон на командный: – Принесите мне «Мохито»! – И снова по-кошачьи мурлыкнула Барташову: – Ты знаешь, я там нашла совершенно прекрасную вещицу…

Мира встала и вышла из кафе. Молча.

Ей была глубоко безразлична эта отшлифованная загаром баба и, по большому счету, безразличен этот Барташов. Она так ужасно, так невероятно расстроилась из-за Петьки, мгновенно представив себе так отчетливо и ярко, как он боится, маленький, сжимается весь, когда над ним нависает и, отчитывая за какую-то тупую фигню, кричит на него родная мать.

Так ужасно расстроилась. Да какое там расстроилась! Она просто в ауте была от такой новости!

Шла куда-то, не понимая, куда бредет, и чуть не плакала от переживания и бессильной досады, чувствуя какую-то тупую, ноющую боль в сердце. И пыталась говорить себе, что это ее не касается, что это чужая семья и их семейные дела, но…

Кто-то с силой ухватил ее за предплечье и развернул к себе лицом.

– Мира, подождите! – потребовал жестким тоном Барташов. – Что вы там такое сказали про то, что Петька боится матери? Откуда вы это взяли?

Ей хотелось его ударить. Вот размахнуться как следует и треснуть от души! Отдыхает он тут на пляже с бабищами, а Петюша там… Она смотрела на него, как на врага какого, но сумела справиться с собой, превозмогла свои неожиданные эмоции и объяснила:

– Он сказал, что не любит оставаться с мамой, – ответила Мира, стараясь сдерживаться, чтобы не наговорить грубостей, – потому что с ней он все не так делает и она его ругает за то, что он такой бестолковый, и кричит на него. А он боится, когда она кричит. – И отчитала, не удержалась все-таки: – Вы его отец, разве вы не знаете, чего, кого и почему боится ваш ребенок?

– Я знаю! – рявкнул Барташов на нее. – Я все знаю про своего ребенка! И мне он ни разу не говорил, что боится матери!

– А что он вам говорил? – тоже повысила голос Мира. – Радовался сильно, когда вы его к маме отправляли? Прыгал от счастья и нетерпения? Кричал: «ура! Я к маме поеду!»? Или просил остаться дома? Вы его-то спрашивали, хочет он к ней или нет? Вы вообще когда-нибудь с ним о его матери разговаривали? – И, окончательно разойдясь негодованием, душившим ее, потребовала: – Пустите меня! – и попыталась вырвать свою руку.

Он не пустил. Побуравил ее взглядом, всматриваясь в ее лицо, и вдруг высказался:

– Вы придумали всё. Специально, – ровным, без крика и надрыва голосом заявил Барташов. – Непостижимым образом Петька сильно привязался к вам всего за пару проведенных вместе дней и скучает. А вам показалось, что у вас с ним сложились какие-то особые отношения, вот вы его и приревновали к матери и наговариваете на нее.

– Да пошел ты! – резко выдернув руку из захвата, с чувством послала Мира его подальше. – Петьку только ужасно жалко! Ужасно! Как представлю… А ты, блин… – но удержалась на грани рвущейся грубости, ограничившись уничижительным презрением, – …«дорогуля»!

Развернулась и пошла от него подальше.

С пляжа она ушла сразу.

Какой там теперь отдых и нега курортная!

Мира не могла найти себе места. От тревоги за малыша и бессилия мысли ее метались, подкидывая ее богатому творческому воображению варианты спасания Петьки один краше другого.

Позвонить этому Барташову и «докторским» тоном что-то там наплести, вызнав телефон его мамы, например, что-нибудь про перепутанные документы. А у этой его мамы каким-нибудь другим голосом вызнать адрес этой Эллы. Полететь прямо сейчас и как-то вытащить у мамаши дурной Петьку…

И Мира с раздражением трясла головой, стараясь избавиться от этого бреда, и напоминала себе, что у ребенка есть любящие родители. И папаша этот хоть и идиот, но все-таки по-настоящему любит сына и заботится о нем, и не дурак же он конченый, в конце-то концов, может, хотя бы проверит, как дела у ребенка. И спросит у самого Петьки.

Гоняла эти мысли в голове, крутила. Как заезженную пластинку, постоянно напоминая себе, что это не ее дело и совершенно ее не касается, что у этих людей своя семья и свои дела, никак не относящиеся к ней и ее жизни.

И спрашивала себя в тысячный раз: мог Петька насочинять про такое? И отвечала ту же тысячу раз – ну, конечно, мог, это же ребенок, мало ли какие у него фантазии. И все прокручивала в голове тот их разговор с малышом и понимала, чувствовала сердцем, что он говорил ей правду.

Эта неожиданная неделя отпуска выпала совершенно случайно. Андрея вызвал к себе Богомолов и порадовал:

– Вот что, Андрей, я тут подписывал отпускные графики и посмотрел, что твой отпуск стоит на сентябрь. А у нас в сентябре Форум в Сочи. Давай-ка так: недельку дам тебе сейчас, а одну неделю от отпуска поработаешь со мной в Сочи. Тем более там будет научная конференция по нашему профилю, а вечерочком можно и покурорствовать после работы. Кстати, заодно можно и защиту твою тогда же устроить?

– Да какая защита? – отмахнулся устало Барташов.

– А такая, – надавил голосом Игорь Олегович. – Давно пора и назрело. Ты ее когда еще написал? Года два назад?

– Ну, написал, – вяло подтвердил Андрей. – Так интересно же было: на основе внедрения новых технологий.

На самом деле, когда разворачивали и налаживали производство, прилетела целая научная группа из Москвы, которая внедряла те самые инновации, о которых так много говорят. И работали они в сотрудничестве с ним, с главным инженером. Андрей тогда настолько увлекся научными внедрениями, что и сам предложил несколько новаторских идей, которые улучшали и дополняли проект. И руководитель научной группы прямо-таки настоял, чтобы он все это официально оформил как открытие и дал полное описание, что и вылилось в некое подобие кандидатской диссертации.