Тайны отдела охраны музеев (СИ) - Тур Тереза - Страница 4

— Праздник выпускников «Алые паруса» — пережили, — отозвался Николай Ефремович. — Летнее солнцестояние — двадцать второго июня — пережили. К началу русалочьей недели — подготовились.

— Вот только со дня на день открывается выставка-продажа — «Африка — экзотика и реальность». Экспонаты будут из частных коллекций. И надо бы посмотреть, еще на таможне, что они там привезут.

— Да… — согласился Егор Иванович, — африканские артефакты с их непонятной магией да помноженные на Петербург с его энергетикой — эффект может быть самый феерический!

— Надо смотреть и защиту ставить! А кто поедет?

— Я попрошу Екатерину Юрьевну нам помочь — она как раз в старинных экспонатах хорошо разбирается.

Анфиса Витольдовна посмотрела на начальника жалостливо — Екатериной Юрьевной звалась бывшая супруга Егора Ивановича. Еще недавно сотрудница их Управления, она переехала в Москву и ныне являлась ведущим таможенным арт-экспертом.

— А может…

Но тут раздался телефонный звонок. Это был Алексей Васильевич — следователь. Он нашел похожие случаи.

Глава 4

— Вот отсюда тоже пропала женщина. Маргарита Николаевна Ивлева, 1976 года рождения, не замужем.

Алексей Васильевич вздохнул, предложил Старцеву сигарету, затянулся сам. Старцев был благодарен этому человеку за его «нормальность». После ничем не примечательных, пахнущих сосной палок, вводящих в длительный транс, живых русалок на гребешке старушки и прочих эффектов его отдела, этот обычный во всех смыслах человек был для него как глоток свежего воздуха. Алексей Васильевич реагировал на все быстро, оперативно, специалистом был внимательным и профессиональным. При этом его жизненное кредо «меньше знаешь — крепче спишь» избавляло начальника отдела музеев от лишних вопросов и необходимости что-то объяснять. Даже внешность следователя была ничем не примечательна и восхитительно нормальна. Высокий, стройный. Средних лет. Светловолосый и сероглазый.

— Ребенку пять месяцев. Няня говорит, что, когда она уходила, то говорила хозяйке, что памперсы заканчиваются. А та еще ответила, что заработалась совсем — и забыла купить. И что это не страшно — они с Машенькой — так дочку зовут — съездят и купят. — Продолжил рассказывать Алексей Васильевич.

— А когда это было?

— В ночь с двадцать седьмое на двадцать восьмое.

— И они во сколько за покупками в магазин направились?

— Что-то после часа ночи. Сейчас диск с записью видеокамер принесут — посмотрим точно.

— Так тут тоже видеокамеры есть? — удивился Старцев.

— Сейчас везде видеокамеры есть… А толку.

— И что охрана говорит?

— Была женщина, — поморщился следователь. — Поставила переноску с ребенком в машину. Открыла багажник — сумки поставить. Потом камера пару раз мигнула — и все. Машина на месте, ребенок на месте. Пакеты с покупками — в багажнике. Женщины нет. И, понимаешь, на записи помехи те же, что и в первом случае.

— А кто нашел ребенка?

— Местные труженики. Товарищ из солнечного зарубежья тележки собирал, увидел распахнутую дверь и подошел к машине.

— Вышлите мне в отдел записи с камер — тех, что были во дворе, и с этих, магазинных. Я еще своим покажу.

— Так что здесь было? — спросил Алексей Васильевич.

— Забрали ее. Я чувствую. Только не понимаю — кто… И посмотри, что получается — пропадают женщины раз в три дня. А что тогда тремя днями раньше? Это когда получается…Ночью с двадцать четвертого на двадцать пятое?

— Не знаю… Мутная эта девица. Виктория Максимовна Петрова, 1995 года рождения. Я думаю, что никуда она не исчезала. И, тем более, никто ее не похищал. Бросила коляску на улице перед подъездом — и свалила к какому-нибудь очередному хахалю. Вы знаете, какой у нее послужной список по малолетке? А что она к своим шестнадцати годам два аборта сделала? А на третий раз рожать надумала? Нет, я вам точно говорю: ударилась в загул, очнулась непонятно где непонятно кем… Тут и про ребенка вспомнила. А может, вспомнила только у нас, в отделении полиции, когда на нее дело завели за оставление в беспомощном состоянии. А сейчас, конечно, придумывает черти что!

Участковая — капитан полиции — немолодая крепенькая тетечка с кучеряшками — была эмоциональна. Видно было, что эта история задела даже ее — человека по долгу службы и жизненному опыту — достаточно равнодушного.

— А когда это случилось? — поинтересовался Егор Иванович.

— В ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое.

— А нашлась она когда?

— Да кто ее знает! Задержали мы девушку-красавицу на квартире у ее соседей-алкоголиков двадцать восьмого утром. Говорят, что вроде бы пришла двадцать седьмого ночью.

— Через трое суток, если допустить, что она говорит правду.

— Нашли мы ее пьяную. Говорит, что так испугалась, что зашла к друзьям. Выпила — для просветления в мозгах. А тут мы!

— Давайте мы все-таки с ней поговорим, раз уж приехали, — обратился Старцев к представителям полиции.

— Давайте, — пожал плечами Алексей Васильевич.

Девочка была какая-то несчастная, потерянная. И очень-очень молоденькая. Старцев ожидал увидеть оторву, — бесстыжую и наглую. А увидел затюканное жизнью существо, и неожиданно для себя почувствовал жалость.

— Мне отдадут моего сына? — обратилась она к Старцеву, должно быть, почувствовав сочувствие в его глазах.

— Смотря, что вы сделали. И, самое главное, чего вы не делали…

— Я не пила в тот вечер, когда исчезла. Правда. — Девчонка оглядела слушающих и сосредоточилась на Старцеве, старательно не замечая остальных.

— Что вы помните?

— Мы гуляли с Вадиком перед сном…

— Вадик — это?

— Это мой сын. Да… Мы гуляли. Я трезвая была. Правда!

— А потом?

— Потом… — Девочка убрала патетику из голоса и заговорила обычно. Устало. — Потом я ничего не помню. Очнулась. Бреду по дороге… И, главное, не понимаю — день или ночь… Светло ведь.

— Дальше. Что было дальше?

— Я поймала машину, уговорила подвезти. Уехала к Паше… К друзьям, — пояснила она, увидев вопросительный взгляд Старцева. — Да! — Решительно закивала она. — У них я выпила. Я так испугалась… Какая-то тоска…

— И вы не помните, как и куда исчезли? Где были эти три дня? Как их провели? С кем?

— Тоска… Я помню тоску. По свету. По жизни. По маме…

— И это все? — уточнил Старцев.

— Все. — Печально кивнула девочка и усмехнулась, — похоже, я не сильно себе помогла?

— Увы… — не стал ее обманывать Старцев. И отправился к двери.

— Я помню запах, — пробормотала себе под нос девчонка, словно опасаясь, что ее кто-нибудь услышит. — Так покойники пахнут, когда их в закрытых гробах хоронят…

— А пошли-ка посмотрим место, откуда ты пропала. — Остановился в дверях Старцев. Сотрудник отдела музеев вспомнил, что об ужасном запахе тухлятины говорила ему вчера свидетельница.

— Вы ей поверили? — поинтересовалась у него участковая, а Алексей Васильевич вопросительно посмотрел. Они курили уже втроем, отпустив девицу.

— Если женщина, которая пропала у супермаркета, найдется на третьи сутки, то есть сегодня к ночи, то — да. Я бы ей поверил. А где ее ребенок?

— Мальчика забрала тетя этой красотки. Там история такая… Обычная. Жили-были две сестры. Погодки. Из самой обычной семьи. Неполной — папа рано умер. Одна стала врачом, профессором. А другая… Другую пришлось хоронить в закрытом гробу — пила с кем-то. Нашли в лесопарке — падение с высоты своего роста — что там вышло и с кем… Дочка, к сожалению, пошла в маму, не в тетю. Теперь оформляется лишение родительских прав, тетка хочет оставлять мальчика у себя. И честно говоря, я думаю, что ему там будет лучше. Даже если на этот раз Виктория говорила правду.