В самое сердце - Полякова Татьяна Васильевна - Страница 10

– Дом как дом, – пожала плечами Клавдия. – Видать, хозяин еще отсюда не убрался, вот вам и не по себе. Мне-то он привычный, но, если честно, после его смерти и я заходить сюда лишний раз не хочу. Может, Вика и права, что решила дом продать. Так и кажется, что кто-то в окна заглядывает.

– Вы Вику хорошо знаете? – решилась спросить я.

– Да где там… маленькую помню. Она ко мне ходила за черешней. Было у меня два дерева, урожая на всю улицу хватало. В прошлом году вымерзли. Вот придет, я ей ягод наберу, а она ест и мне про свое житье-бытье рассказывает. А я про свое. Бабка померла, она реже ездить стала, видно, дочь с отцом чего-то не поделили. А потом и матери не стало, тогда Вика и вовсе от случая к случаю к деду заглядывала. Наверное, обижена была, а может, в том, что случилось, деда винила. По мне, так правильно. Осталась девка без отца-матери. А вы где остановились? – резко сменила она тему.

– В гостинице.

– У Соньки, что ли?

– Да, – ответила я, присматриваясь к Клавдии, она насмешливо спросила:

– Небось дорого у нее?

– Ну… как вам сказать.

– Уж эта своего не упустит. Такая, прости господи…

– Она ведь приезжая, если мы правильно поняли.

– Приезжая. Явилась сюда с мальчишкой своим, вроде отдохнуть. А хозяин гостиницы о ту пору один жил, она и смекнула, как мужика вокруг пальца обвести. Стала с ним жить. А он хворый. Она и добилась, чтобы он на нее гостиницу переписал. Родного сына без всего оставил, чужим людям отдал. Вот такой пронырой Сонька оказалась.

– Сын не пытался решение отца оспорить?

– А как оспоришь? По бумагам он ей все продал. Продал, а денежки где? Нет денежек. По-умному все провернула, комар носа не подточит.

– Странно все-таки, что он сыну ничего не оставил. Или они не ладили?

– Да вроде ладили. Хотя, если честно, с женой Григорьевич давно развелся. Она в городе с сыном жила, он здесь. Парнишка летом, бывало, приезжал, отцу помогал. Отец-то строго с ним. Может, оттого и ездить стал редко. А может, дела какие. Вырос парнишка-то, взрослая жизнь пошла.

– Гостиницу он уже после развода купил?

– Видно, так. Иначе сыну чего-нибудь да перепало бы. А так вышло, что кукиш с маслом. Он на похоронах на Соньку даже не смотрел, небось рассчитывал ее с вещами в тот же день отправить. А оказалось – его уже на кривой кобыле объехали. Есть такие бабы… Соньке этого мало, она опять мужичка подходящего нашла, разведен и тоже намного старше. Небось думает, долго не проживет, – хихикнула Клавдия. – Да, боюсь, здесь-то она просчитается. Он мужик крепкий.

– Это кто же такой?

– Ивлев Геннадий Алексеевич. Живет неподалеку от нее. Видный мужчина. Раньше пожарной частью командовал. Здесь у него дача. Была. А как на пенсию вышел, сюда окончательно перебрался. Вот Софья его и присмотрела. Правда, пока таятся, но людей не проведешь. Да и с постояльцами она, похоже, не прочь дружбу водить. Хотя это, может, раньше было. Ивлев вряд ли такое потерпит, не тот мужик.

Клавдия начала подниматься с намерением покинуть дом, и я быстро спросила:

– А как у вас вообще… тихо?

– А кому шуметь-то? Одни пенсионеры. Летом дачники понаедут, но они все возле озера, а мы туда, считай, и не ходим.

– В дома не вламываются, на машинах гонки не устраивают?

– Бог миловал. За домами соседи приглядывают, у нас так заведено, а по нашим дорогам сильно не разгонишься.

– А вроде бы несколько лет назад молодую женщину сбили. Возле болота, по дороге к маяку.

– Это когда ж такое было? Не помню.

– Я вроде бы в новостях слышала.

– Нет. Вы чего-то путаете. За все время – одна беда: дочка хозяина пропала. Полиция тогда приехала, по домам ходили, людей опрашивали, а больше ничего такого не припомню. Участковый и тот редко заглядывает, он в соседнем селе живет, там большой поселок, начальство городское, ну он, само собой, поближе к начальству. А у нас тишина. Что ж, если все посмотрели, так, пожалуй, мне пора. В деревне дел всегда хватает.

Мы вместе покинули дом, Клавдия опустила металлические жалюзи на окнах и тщательно проверила замки.

Возле ее дома мы простились и не спеша направились в сторону гостиницы.

– Что скажешь? – спросил Вадим. – Похоже, тебе удалось разговорить тетку.

– Да, поболтать она не прочь, но особой пользы я от нашей беседы не вижу. То, что у старика были непростые отношения с родней, мы и раньше знали.

– Он винил себя в гибели дочери.

– Ага. Но у меня фантазии не хватает вообразить, какое это имеет отношение к смерти старика.

– Может, он скончался от мук совести? – усмехнулся Вадим.

– Тебя не насторожили слова Клавдии о том, что в доме ей не по себе?

– Кто-то за ней вроде бы подглядывает?

– А если правда?

– Естественная причина смерти ни у кого сомнений не вызывала, – пожал плечами Воин. – Вряд ли удосужились проверить дом.

– Ты думаешь, там могут быть установлены видеокамеры?

– Сомневаюсь, если честно. Ничего похожего я не заметил, но если старик чего-то опасался… Тетка на истеричную девицу явно не тянет. И если чувствует беспокойство, значит, тому есть причина.

– Например, суеверия. Душа умершего до сорока дней находится здесь, то есть, вполне вероятно, что и в доме.

– Я правильно понял – проверять дом мы не будем?

– Почему? Давай проверим, – тут я притормозила и с подозрением посмотрела на Вадима. – С какой стати ты ведешь себя так, точно мое слово решающее?

– А разве нет? – удивился он.

– Да с какой стати?

– Ну… я, конечно, за демократию, но без командира боевая дружина превращается в ватагу, где царят разброд и шатание. Не к такому плачевному результату мы стремимся.

– Допустим, но почему я?

– Потому что так решил Джокер.

– Ничего подобного! В его бумагах об этом ни слова.

– Правильно. Зачем писать об очевидном? Он сделал тебя своей наследницей. И этим все сказано.

Я вздохнула и пошла дальше.

– Тебя это обидело? – решилась спросить я через некоторое время.

– Нет, – хохотнул Вадим. – Абсолютно правильный выбор, как и все, что делал Джокер. Димка на роль командира не годится. Я тем более.

– Почему?

– Потому что по мне психушка плачет, и ты это знаешь.

– Глупости.

– Вовсе нет. Мне не хватает сдержанности и рассудительности. Ты из нас троих наиболее подходящий кандидат. К тому же Димка в тебя влюблен. Я тоже в тебя влюблен. Выбор Джокера ни у него, ни у меня неприятия не вызывает.

– Жаль, никто не спросил – а мне это надо?

– Джокер не из тех, кого заботит чужое мнение, – засмеялся Волошин. – У него на все было свое.

– Вадим, я не хочу занимать место Бергмана. Мне это просто не под силу.

– Ты справишься, не сомневайся. Он ведь не сомневался в тебе. К тому же у тебя есть я. И Димка. Так что, дом будем обыскивать?

– Конечно. Надо договориться с Викторией. Пусть приедет под видом встречи с потенциальными покупателями. Я бы еще поговорила с приятельницами Зиновьева. Если они часто навещали старика, могут знать что-то интересное.

– Ну-ну, – закивал Вадим и усмехнулся.

– Что? – нахмурилась я. – По-твоему, в этой смерти нет ничего необычного и мы напрасно тратим деньги клиента?

– Мы остро нуждаемся в работе, чтобы не съехать с катушек. Это факт, – пожал плечами Вадим. – А все остальное…

– Если честно, я тоже так думала.

– А теперь не думаешь? – нахмурился Вадим.

– Он нервничал в последние дни. Что-то его беспокоило. Это чувствуется даже сейчас, атмосфера в доме… Глупость говорю?

– Только не для меня. Я в твое чутье верю свято.

– Спасибо. А я в сомнениях пребываю. И еще… Женщина, то есть не совсем женщина…

– Призрак, которого ты видела по дороге от маяка?

– Да. Клавдия ни о каком несчастном случае не помнит. Значит…

– Значит, это не несчастный случай?

– Надо дать задание Димке, вдруг да и найдет что-нибудь, связанное с этим местом. Кстати, ты заметил, в доме Зиновьева нет ни одной фотографии – ни жены, ни дочери, ни внучки?