Прорицатель - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 17

Скобы сохранились, шахта относительно чистая, ну кроме мусора, так что спустится было возможно. Осмотревшись, я снял рюкзак и достав из него сигнальную мину, поставил на растяжку в шахте, после чего поднялся на поверхность, спускался всего на пару метров, и достав анализатор, стал обходить все кострища и просвечивал кучи костей. Довольно часто анализатор пищал, сообщая что в этих кучах есть останки детей заказчиков. Маркеры по ДНК совпадали. Полина, что постоянно была рядом, задавала множество вопросов, но я отвечал невпопад, и та поняла, что мыслями я сейчас далеко, поэтому пока отстала. В общем, работы по сборе костей тут хватало, поэтому решив пока её отложить, мне нужно изучить то что осталось от бункера после того как его захватили Крикуны, поэтому убирая анализатор обратно в рюкзак, посмотрел на Палию и сказал:

— Мне нужно спустится вниз. Ты подождёшь меня здесь или на борту челнока? Постараюсь найти твой планшет и поднять его.

— Конечно на челноке. Да я даже подойти этому провалу боюсь, не то что спускаться туда. Ты очень смелый человек, Зак.

— Конечно, — легко согласился я. — Ладно идём к челноку, нужно мешки забрать куда кости складывать. Косточку к косточке каждого из детей моих клиентов.

Тут замерев, я прислушался, мне показалось из шахты донёсся какой-то шорох. Как будто поскребли когтями бетонную стену. Палия тоже это слышала, и её передёрнуло. Застыв на полминуты, внимательно вслушиваясь, я повернулся к девушке и махнул рукой, негромко сообщив:

— Уходим. Мы у шахты не понижая голос общались, а вниз звук как через резонатор идёт, усиливая его.

Едва я успел закончить говорить, как с хлопком сработала сигнальная мина, возносясь в небо, и послышался жуткий рёв. Из шахты, как будто подброшенный пружиной, выскочил Крикун, но почти сразу рухнул, когда моя рапира срубила ему голову. Пока из обрубка хлестала кровь, сердце некоторое время продолжало работать, ещё не подозревая что тело умерло, я снял с пояса гранату, а из шахты доносилось множество шорохов, снизу ко мне понималось ещё несколько гостей, и помедлив, вернул её на место.

— Ты что, взорви их! — вскрикнула Палия которая приметила мои незаконченные приготовления.

— Да я их лучше тут встречу. Не хочу потом по забрызганной кровью шахте спускаться, скидывая со скоб обрывки кишок или мяса. Беги к челноку укройся за ним, я сейчас закончу и подойду.

Палия не успела последовать моему совету, а говоря ей последние слова фразы, уже выдёргивал из ножен рапиру, я её после первого удара вытер и убрал обратно, и встретил первого Крикуна, хотя из шахты уже выскакивал второй и третий. Палия рванула, но рванула не к челноку, а на дерево. Ну не знаю, я на это дерево с заметной опаской смотрел, на ёлку похожа, только шипы острые и похожи на шилы, что торчат во все стороны. Прикоснёшься, и множество проколов обеспечено. Однако на Палию это не произвело никакого впечатления, мигом оказалась на верхушке, где держась за тонкий сук, стала раскачиваться по высокой амплитуде, вереща не слабее Крикунов. Я даже не знал, мне продолжать сражаться или откровенно ржать над ней. В общем, я делал и то, и то. Ржал и дрался с Крикунами. Хорошо, что они по очереди лезли, работать было проще. Двадцать три вылезло. Я потом вытер рапиру и убрав её в ножны, подошёл к краю шахты, где осторожно глянул вниз, перед этим сбросив химический факел, чтобы подсветить. Пусто, больше никто не лез.

Отойдя от проёма, и задрав голову, посмотрев на девушку, я предложил:

— Давай, спускайся.

— Я не могу, — простонала та сверху, продолжая раскачиваться.

— А как ты залезла?

— Испугалась, — проныла та. — Помоги мне спуститься.

— Ну уж нет, сама залезла, сама и спустишься.

Дальше, пока я ворочал тела Крикунов, и снимал трофеи, Палия меня уговаривал снять её сверху. Находки интересные были, холодное оружие, лучемёты, разные винтовки, они ведь тоже по мне стреляли, трижды чуть на выстрел не наскочил, такой плотности огонь был, только и спасало что по очереди вылезали, рубил одного за другим. Вот так связав все трофеи в одну тяжёлую вязанку, тут и пояса с боеприпасами были, под пятьдесят килограммов, с некоторой досадой посмотрел на девушку и вздохнув, ответил:

— Ладно, сейчас сниму. Только потом не обижайся.

— Не буду. Только сними.

Прикинув на глазок толщину ствола дерева, я закрепил у основания гранату и активировав таймер, отсчитывая шаги направился к проплешине, где встав, вытянул руки. Когда грохнул взрыв и под хруст древесины Палия визжа стала падать вместе с деревом, то приземлилась мне на руки. А с виду лёгкая, чуть руки не поломала, пришлась амортизировать, приседая. Ещё глядеть чтобы шипами верхушки не хлестнуло. Поставив её на ноги и осмотревшись, я сказал:

— Пешком дойдёшь, мне есть что донести до челнока, более приятное и нужное.

Пока я ходил за трофеями и закинув их на плечо нёс к челноку, та не отходила от меня и всё ворчала, ворчала, ворачала. Мой способ спустить её с верхушки дерева, её изумил своей простотой и наглостью исполнения. А что, она думала я за ней по этим шипам полезу? Пусть скажет спасибо что вообще снял, мог бы и оставить, была такая мыслишка и я не особо усердно её отталкивал. Сгрузив все трофеи в трюме, оставив девушку на борту челнока, та в санузле заперлась, обрабатывала ранки, я ей аптечку выдал, и вроде как мылась, а сам, прихватив рулон пакетов, специальные для трупов, направился обратно. Бросив рулон рядом с одним из кострищ, тут самая большая гора объедков была, решив пока костями не заниматься, а сам подойдя к шахте, химический факел внизу продолжал всё освещать, да он ещё сутки будет работать пока реакции не подойдут к концу и ухватившись за скобы стал спускаться, изредка замирая и чутко прислушиваясь, но в бункере стояла тишина. Такую тишину с лёгкой душой можно назвать — мёртвой. Достигну дна, я прошёл через открытую дверь шлюзовой внутрь помещения и оказался в той самой раздевалке, где в прошлое своё посещение бункера, не скажу, что добровольное, затрофеил три защитных плаща. Кстати, часть шкафов были перевёрнуты, они ту в секциях, но не вскрыты. Похоже, о трофеях можно серьёзно подумать. Сильно борзеть не стоит, планета после нашествия Крикунов закрыта для посещений, чтобы не допустить мародёров, но я, благодаря договору на поиск, получил добро на работу тут. Так что если что прилипнет к моим рукам, то по мелочи. Да и прихватить меня на этом деле можно только когда я несу что-то на борт челнока. Когда добро окажется внутри, попробуй докажи, что оно не моё и не входит в оснащение того же крейсера или челнока. Так что воров берут на горячем. Точнее мародёров.

Подсвечивая в разные стороны фонариком, я направился через переходы в центр бункера, я помнил где находился центральный процессор, изучив схему бункера с захваченного у местного босса планшета. Крикуны так больше и не встретились, полная тишина стояла вокруг, нарушаемая лишь шорохом моего движения. Изредка заглядывая в разные помещения, откуда доносилась вонь тухлятины и работал анализатором. В общем, до места я добрался, без происшествий. Не знаю кто изъял «мозг» бункера, но его не было, как и всех блоков памяти. Кто-то тут побывал до меня и с учётом нахождения внутри Крикунов, это была их работа. Не думаю, чтобы они допустили досюда чужаков. Изучая стеллажи с аккуратно демонтированными блоками управляющего компа бункера, я размышлял, прикидывая кому он мог понадобится и чем больше думал, тем меньше мне это нравилось. Раз искали действительно меня, а чем дальше, тем больше я в этом убеждался, то забрали информацию для того чтобы изучить её. Конечно я, используя планшет босса, подтёр информацию о своём посещении бункера, но имея нужные программы, их можно восстановить, именно из-за этого я и спешил спустится вниз, сжёг бы лучемётом все платы, самая надёжная подстраховка, и успокоился бы. А тут непонятно что и думать. Эх, ладно что тут голову ломать, поживём увидим, но нужно чуть позже вернутся к этой теме.

Выяснив всё что нужно, я прогулялся до комнаты Палии и обнаружил её планшет красного цвета на тумбочке. Думаю, было бы время, другие жители бункера прихватили бы его, но времени-то и не было, я не дал. Мстительно вызвал Крикунов и натравил их на обитателей этого подземного убежища. Кинул, так сказать, овтетку за то что меня сунули в клетку с Крикуном. И когда я смотрел на эти кости, то ничего не чувствовал, за что боролись на то и напоролись. Ни сейчас, ни тогда на Енге виноватым в том, что происходило, я себя также не чувствовал. С какой это радости? Жизнь такая.