Ощепков - Куланов Александр Евгеньевич - Страница 52

В конце судьбоносного для Ощепкова 1927 года местная газета «Советская Сибирь» опубликовала большую статью, посвященную проблеме безопасности жителей Новосибирска. В ней, в частности, говорилось:

«Наш город имеет площадь в 90,4 кв. километра, с населением в 150 тыс. чел. Он страшно разбросан, при множестве захолустных, темно-овражных окраин, не освещенных совершенно или освещенных, в лучшем случае, тусклыми керосиновыми фонарями.

Город, находясь на магистрали, в узловом пункте скрещения ж. д. и водных путей, и являясь в то же время административным центром Сибкрая, притягивает во множестве разные слои населения со всех концов Союза, часть которого, несомненно, связана с уголовной деятельностью.

И вот, такой огромный город, как Новосибирск, — не имеет необходимого количества милиционеров.

По нормам Наркомвнудела, в городе на 1 милиционера должно приходиться в обслуживание 750 чел. жителей. Фактически же сейчас 1 милиционер обслуживает в Новосибирске 1360 чел.

Новосибирская милиция имеет в своем составе 110 чел. младших милиционеров, вместо 200.

Численность активного состава уголрозыска сейчас также не велика и при сравнении штата б. губрозыска в 36 ч., за 1925 год, при населении города в 100 тыс. чел., с настоящим штатом угрозыска, в 20 чел. при населении города в 150 тыс. чел., получаем наглядную картину условий его работы»[273].

«Условия для работы» новосибирских правоохранителей дошли до того, что уголовники выходили на охоту на милиционеров, специально совершая нападения на них с целью завладения оружием. Местные власти попытались решить проблему путем простого увеличения численности оперативного состава. На помощь милиции отправили 10 процентов местных чекистов, открыли дополнительную школу милиции на 120 курсантов — специально для обслуживания города и его сильно разбросанных и темных окрестностей. Решили укомплектовать штат, набрав на службу женщин, но те сами нуждались в дополнительной защите, поскольку оказывались еще более легкой добычей для бандитов[274].

Надо отдать должное руководству новосибирской милиции: в конце концов оно поняло, что только экстенсивными мерами с преступностью ей не справиться. В целях повышения уровня профессиональной подготовки милиционеров было принято решение — еще до прибытия в город Василия Ощепкова — об обучении милиционеров приемам джиу- джицу. Приступили к этому в начале 1927 года: «По распоряжению сибирского административного отдела, в Сибири во всех отделениях розыска и милиции началось обучение агентов розыска и милиции японской борьбе по системе “Джиу-Джитсу”. В первую очередь, “Джиу-Джитсу” обучаются работники розыска. Сибадмотдел разослал везде свои разъяснения о правильном применении “Джиу-Джитсу”. Вредные и опасные для здоровья приемы разрешено применять только в крайнем случае, если жизнь агента или милиционера находится в опасности. К пьяным и невменяемым “Джиу-Джитсу” запрещено применять совсем»[275]. Можно себе представить, насколько в такой обстановке вовремя и к месту оказался Василий Сергеевич, но интересно, как и под чьим руководством тренировались чекисты и милиционеры до его прибытия в город. Писатель Павел Нилин, служивший когда-то оперуполномоченным уголовного розыска в другом, но похожем на Новосибирск по криминальной ситуации городе — Иркутске, подробно описал такое «обучение» в повести «Знакомое лицо». Там суть подготовки сводилась к покупке сотрудниками на барахолке очередного издания (часто дореволюционного) учебника по «Джиу- Джитсу» (или даже по «Жiу-Жiтсу»), а дальше — кто во что горазд. Кто «набивал» себе ребро ладони о край табуретки, кто пытался всерьез изучить загадочные и трудновыполнимые приемы, но во всех случаях результат был один и тот же: отсутствие результатов такого «обучения».

Но литература литературой, шутки шутками, а новосибирский журналист Сергей Слугин выяснил, что еще в дореволюционные годы в Новониколаевске (так назывался Новосибирск до февраля 1926 года) некто Бернгард Висман, пристав одной из полицейских частей города, преподавал джиу-джицу местным стражам порядка. Сам он учился по какой-то книге и, по слухам, весьма преуспел в борьбе, хотя ни одного документального подтверждения эти легенды пока не получили.

Обучали японской борьбе в Новониколаевске и позже, уже при Колчаке. Тогда этим занимался старший милиционер Игорь Евстратов. Но после вступления в город Красной армии боевая самодеятельность прекратилась на долгие годы или, во всяком случае, о ее продолжении, если таковое было, нам пока ничего не известно[276]. Поэтому на момент подписания распоряжения о занятиях милиционеров самозащитой их навыки в этой области были ограничены сдачей нормативов по бегу, лыжному кроссу и стрельбе. Некоторые пытались заниматься боксом, и лишь позже в город вернулась японская борьба, но не с помощью нашего героя.

Уже переехав в столицу, Василий Сергеевич в письме в Высший совет физической культуры, подготовленном им в апреле 1934 года (мы еще поговорим о нем подробнее), упомянул, что «в Москве… ближе познакомился с системой самозащиты т. Спиридонова, культивируемой им в “Динамо” под названием “ДЖИУ-ДЖИЦУ” (ныне переименованной в “САМ”)…». Если «ближе», то, значит, был знаком и ранее, а ранее, до Москвы, — это только в Новосибирске, где, очевидно, стало известно первое учебное пособие по самозащите, разработанное Виктором Афанасьевичем Спиридоновым к 1927 году. Стало быть, методичка Спиридонова там была, и кто-то, возможно, помимо Ощепкова ее изучал. Кроме того, по данным Алексея Горбылева, в новосибирской Пограничной школе ОГПУ некто Скареднов обучал курсантов джиу-джицу по какой-то неизвестной книге, но и в этом случае, что это была за книга — Спиридонова или какого-то другого автора и каков оказался эффект от такой подготовки — неизвестно.

Получается, что Ощепков попал в нужное время — сразу после подписания приказа об обучении джиу-джицу милиционеров и в нужное место — в Новосибирск, где оперработникам часто приходилось рассчитывать на себя, на собственные навыки в искусстве самозащиты, не только для того, чтобы обезвредить преступников, но и чтобы элементарно выжить. В таких условиях людей ни в чем не надо убеждать, учатся они быстро и с небывалым энтузиазмом. Неудивительно, что, переехав сюда из Владивостока, мастер дзюдо оказался нарасхват. Василия Сергеевича сразу заприметили местные чекисты. Очевидно, какое-то время его занятия проходили частным порядком, но с 14 августа 1927 года Ощепков начал преподавать в «Новосибирском пролетарском спортивном обществе “Динамо”» и в частях (9-м полку) ОГПУ[277].

Сергей Анатольевич Слугин, который в 1969–1971 годах занимался самбо в новосибирском «Динамо», вспоминал, что «один из ветеранов-динамовцев рассказывал, как в здании общества на улице Серебряниковской появилось однажды объявление о том, что создается группа японской борьбы и самозащиты и что желающих заниматься в ней инструктор приглашает в зал в ближайший выходной. Некоторые “динамовцы” поначалу отнеслись к предложению с недоверием и даже с неприязнью: о джиу-джитсу слышать доводилось и в его оценке неприязни не было, но отношение в целом к японцам было весьма негативное — памятны были совсем недавняя интервенция и Русско-японская война. Тем не менее, в день набора в зале собралось довольно много людей, и многие, несмотря на изначально скептическое настроение, познакомившись с инструктором — В. С. Ощепковым — и с его системой, решили заниматься в группе дзюу-до. Тем более, что создание группы активно поддержал председатель новосибирского “Динамо” Заковский, по указанию которого в спортзале был даже вывешен лозунг, гласящий: “Джиу-джицу” — невидимое оружие чекиста”. Ветеран, рассказавший все это Слугину, с некоторой обидой говорил еще, что спустя некоторое время Ощепков уехал: дескать, “переманили в Москву”».