Дорога слёз (СИ) - Любимка Настя - Страница 23

Воспоминания грели душу, и мою, и зверя. С губ сорвался смешок, вспоминая растерянность человечки, когда она только увидела меня. Ее неподдельное восхищение, больше не раздражало, а дарило надежду.

Терпеть было невыносимо, мне отчаянно хотелось увидеть ее. Но я не мог сдвинуться с проклятого трона! Если бы она хоть немножко, но думала обо мне! Если бы знать, что я привлек внимание ее маленького сердечка. Я был бы намного счастливее и покорно бы ждал момента, когда смогу свидеться с ней.

Зверь разошелся не на шутку. В зале вновь бушевала стихия. Метель кружилась и выла, вторя горю зверя. Лед сковывал пространство.

Как же я хочу увидеть тебя, моя равная.

То, что произошло дальше, повергло меня в шок. В зале появилась человечка, но в каком виде?! Мокрые волосы заплетены в косу, на ногах тонкие штаны и  длинная светлая рубашка, свободно лежащая на плечах. И еще босиком! В царство зимы босиком! Она же заболеет!

– Где я? – удивленно рассматривая ледяной пол, произнесла девочка.

Она подняла голову и посмотрела на меня. Секунда и в ее глазах появилось узнавание. Затем, она покраснела! Румянец необыкновенно шел ей! Но отшлепать ее не мешает, она вообще о себе думает? А как она вообще сюда попала? Неужели отец привел? Зверь внутри оскалился.

– Знаешь, я столько о тебе думаю, но снишься ты мне впервые, – неожиданно произнесла девушка.

Миллион красок вспыхнул перед глазами. Я не безразличен ей! Она помнит меня и думает обо мне! Только почему она так открыто об этом говорит? Совсем не стесняется? Или, это проделки отца? Сомнение закралось в душу.

– Странно, да? И как я умудрилась влюбиться в незнакомца. Но… ты не выходишь из моей головы, – ее признание еще больше накалило мое недоверие.

– Я не знаю кто ты, господин надменная статуя, и вряд ли, тебе известно мое имя. Впрочем, второе поправимо, – с грустью произнесла она.

Не знает кто я? Господин надменная статуя? Влюбилась? Голова шла кругом, зверь рвался наружу.

  Равная склонилась в низком поклоне. Зверь забился сильнее. Она не должна мне преклоняться. Она должна стоять с гордо поднятой головой. Это я, я буду у твоих ног девочка!

– Позвольте представиться, младшая княжна Эрсарана, Атриэль Ксанари де Риан, – медленно поднялась, – но все зовут меня Ксан.

  Ксанари… я мысленно ласкал это имя. Самое прекрасное имя на всей земле. Ксанари, моя Ксанари. Теперь я был точно уверен, ее не подослали. Это магия…ранее не подвластная мне,

– Обычно все спрашивают, почему я пользуюсь вторым, а не первым именем. Это имя дала мне мама, – Ксанари прикрыла глаза, – а по традиции князей Эрсарана, первое имя должно начинаться на гласную, второе на согласную. Впрочем, такая традиция у многих аристократов существует.

И все – таки моя девочка забавная. Такие элементарные вещи рассказывает.

– Я никогда не жила мечтами. Забавно слышать от столь юной девушки? Можешь не отвечать, – девочка рассмеялась, – только последний месяц, иногда, я позволяю себе мечты. Глупо и так наивно.

Слишком быстрый переход от иронии к серьезному тону. Что– то печалит и беспокоит мою пару. Я хотел понять, что же, взглянув в глаза, но она, как назло зашагал вокруг трона. Будь он проклят этот трон!

– Моя сестра столько раз влюблялась, столько рассказывала про это чувство, но… я что-то сходства со своим не нахожу. Чувствую себя дурой. Дожились, изливаю душу статуе.

Я хотел сказать, что слышу ее. Но не смог, зверь был против. И если, сначала я не понял его порыв молчать, то потом до меня дошло: она считает меня сном.

Я не хочу напугать малышку.

– Хотя, мой сон, что хочу то и делаю, – остановилась вновь напротив меня.

  Она так забавно это сказала, что я чуть не улыбнулся. Сдержался – таки.

– Холодно у тебя здесь, – поежилась равная, – но те, среди кого я живу, холоднее.

Кажется, я оцепенел от ее слов. Кто обижает ее?

– Интересно, вспоминаешь ли ты обо мне. Вряд ли, вздохнула Ксанари и села у моих ног.

– Я слишком непримечательна. Пусть и уродиной меня не назвать, но вряд ли кто-то полюбит дочь наложницы, в чьих жилах течет кровь северного народа Имарми, – девочка вздохнула, перекинула косичку на левое плечо.

Северный народ Имарми? В ней течет их кровь? Народа, которого не существует уже сотню лет? Как такое возможно? Зачем она врет?  Или мои глаза обманывают меня, и она взрослее, чем кажется? У Яртара никак не может быть столетней дочери!

– Разве охотник за приданным, – хмыкнула Ксанари, – все же отец признал меня. Он самый лучший отец в мире. А я стараюсь быть образцовой дочерью. Но… иногда так хочется разреветься на его плече и пожаловаться. Не для того, чтобы обидчиков наказали, а просто выговориться. Стыдно признавать, мне хочется, чтобы меня пожалели. Как в детстве.

Она молчала, только плечи подрагивали. Я с ужасом поняла, что она плачет. Зверь буквально сошел с ума. Боль пронзила сознание. Я должен утешить ее! Рука сама потянулась к ее плечу. Секунда и Ксанари исчезает, так словно и не была здесь. А мои пальцы ловят пустоту.

Глава восьмая

Атриэль Ксанари де Риан

Мне было тяжело открывать глаза. Словно это не Инелл, а я перебрала лишнего. И вся прелесть похмельного утра легла именно на мои плечи. В действительности все было хуже. Я не хотела открывать глаза. Так же как и отказывалась понимать, что ничего из того, что было прежним не останется. Моя искренняя вера в любовь сестры – разбилась. Будто осколки хрупкой вазы, которую уже никогда не склеишь.

Я всегда говорила, что не жила иллюзиями и не питала надежд. Я врала самой себе. Я надеялась на жизнь, которой никогда у меня не будет.

Простила ли я сестру? Простила. Я не смогла иначе. Она была права. То, в чем ей не отказывал высший свет Эрсарана, она не получала от единственного человека, которого любила.

Отец. Он не любил ее. Никогда. Даже та минута, когда мы стояли, обнявшись, была для меня. Он гладил волосы той, которую не смог принять ни сердцем, ни душой. Для меня.

И порыв Инелл, не что иное, как минутная слабость. Она дала выход своей боли. И кто, как не я должна ее утешить и понять? Я останусь прежней для нее, но она…она уже не будет такой. Наши отношения изменятся, и я хорошо это понимала.

Может, поэтому и оттягивала момент встречи с ней?

Она решила за меня. Вот оно – иллюзия выбора. Во всем. Всегда.

– Ксан, – врываясь в спальню, жалобно позвала Инелл.

Я приподнялась на локтях, поудобнее устроилась на кровати. Так, чтобы видеть Инелл.

Ее заплаканные красные глаза, помятую прическу и все тоже, вчерашнее платье.

– Инелл, я…

– Ксан, прости меня, умоляю,– сестра бухнулась на колени, опустив голову.

Мне были видны только ее подрагивавшие плечи.

– Инелл, встань, пожалуйста,– выдохнула,– иди сюда.

Я протянула руки, чтобы белокурое чудо тут же ворвалось в мои объятья. Она такая хрупкая, моя сестра. Немного наивная, но всегда открытая.

Я утирала слезы сестры, что-то шептала. Отчетливо понимая, что свои интересы, я поставлю ниже ее. Мой долг, моя задача, быть для нее опорой.

Тот хрупкий мир, что устоялся для нее. Неожиданно рухнул. В ее глазах. Роль наследной княжны, стала расплывчатой, как и то, что она вообще останется хоть кому-то нужной.

Я не позволю ей сомневаться. И порвать наши хрупкие узы. Пусть только в одни ворота, пусть только ее боль всегда будет в приоритете, о моей, я не поведаю никогда.

– Ксанари, мне нет прощения. Я старше тебя, но глупее в разы,– выдохнула Инелл,– я позавидовала тебе. Мне страшно, от того что я чувствовала. Прости меня.

– Все хорошо, милая, все хорошо,– крепче прижимая к себе сестру, шептала я.

А хорошо ли? Нет. Мне больно.

– Я рада, что мы будем учиться в разных корпусах. Мне давно следовало научиться самостоятельности. Я всегда полагалась на тебя, но теперь,– Инелл заглянула в мои глаза,– я хочу заботиться о тебе.