Пеппи Длинныйчулок - Линдгрен Астрид - Страница 25

– Сама понимаешь, что с Пеппи все получается интересней, – говорил Томми Аннике, когда они бежали к вилле «Курица».

Анника не могла с ним не согласиться. Пеппи была уже готова к выходу, она стояла на кухне и ждала своих друзей. Она нашла, наконец, свою большую соломенную шляпу, которая все же оказалась в чулане для дров.

– Я забыла, что я ее на днях носила, – сказала Пеппи и надвинула шляпу на глаза. – Ну как я вам нравлюсь? Хороша, да?

Да, с этим Томми и Анника не могли не согласиться. Пеппи подвела брови углем и намазала красной краской ногти и губы. На ней было платье до пят, с большим вырезом на спине, в котором виднелся красный лифчик. Из-под платья торчали ее огромные черные туфли, но и они выглядели празднично: Пеппи приделала к ним зеленые помпоны – Пеппи носила эти помпоны в особо торжественных случаях.

– Я считаю, что, когда идешь на ярмарку, надо выглядеть как настоящая дама, – заявила она и пошла по дорожке, подражая, насколько ей это удавалось в ее огромных туфлях, походке городских модниц. Она придерживала край волочившейся юбки и каждую минуту произносила не своим голосом, явно подражая кому-то:

– Очаровательна! Просто очаровательна!

– Кто это «очаровательна»? – удивился Томми.

– Как кто? Я, конечно, – с довольным видом ответила Пеппи.

Томми и Анника не стали спорить – на ярмарке, по их мнению, все очаровательно. Они весело проталкивались в толпе на рыночной площади от одного лотка к другому и с увлечением разглядывали все те сокровища, которые там разложены. Пеппи подарила Аннике в память о ярмарке красный шелковый платок, а Томми – фуражку с козырьком, такую, о которой он давно мечтал, но никак не мог выпросить у мамы. В другом ларьке Пеппи купила два стеклянных колокольчика с крошечными цыплятами из розового и белого сахара.

– Ой, какая ты милая, Пеппи! – прошептала Анника и прижала свой колокольчик к груди.

– Ну конечно, я просто очаровательна, – подхватила Пеппи, придерживая край юбки, чтобы не упасть.

Людской поток направлялся к балаганам. Пеппи, Томми и Анника присоединились к толпе.

– До чего же здорово, – восторженно воскликнул Томми, – играет шарманка, вертится карусель, все вокруг шумят и смеются!

У тиров было особенно оживленно – каждому ведь охота показать свою меткость.

– Давайте подойдем поближе, посмотрим, как стреляют, – заявила Пеппи и потащила за собой Томми и Аннику.

Неприятная женщина, которая выдавала ружья, поглядела на подошедших детей и тут же отвела глаза, решив, что они недостойны ее внимания. Но Пеппи, ничуть не смутившись, с большим интересом разглядывала мишень – нарисованного на листе картона смешного старика в синей куртке с шароподобным лицом и очень красным носом. Вот в нос-то как раз и надо было попасть. А если не в нос, то хотя бы в лицо – все остальное считалось промахом.

Дети не уходили, а хозяйка тира все больше злилась: ей нужны были клиенты, которые стреляли бы и платили, а не эти трое бездельников.

– Вы что, прилипли, что ли? Что вы здесь делаете? – зло спросила она наконец.

– Как – что? Гуляем по площади и грызем орехи, – с серьезным видом ответила Пеппи.

– Нечего здесь торчать без толку да глазеть! – закричала женщина, окончательно выйдя из себя.

Как раз в эту минуту к тиру подошел новый клиент – холеный господин средних лет, с золотой цепью посреди живота. Он взял ружье и с видом знатока взвесил его в руках.

– Для начала – десять выстрелов, – заявил он с важным видом, – только для пристрелки.

Он огляделся вокруг, чтобы увидеть, есть ли зрители. Но в этот момент никого, кроме Пеппи, Томми и Анники, поблизости не оказалось.

– Ну, хоть вы, дети, поглядите, что значит классный стрелок. На меня стоит посмотреть!

С этими словами он поднес ружье к плечу. Первый выстрел – мимо, второй – тоже, третий и четвертый – тоже не попал. Пятая пулька угодила в подбородок картонному старику.

– Да разве это ружье? Рухлядь какая-то, а не ружье, – пробормотал раздосадованный господин и гневно бросил его на прилавок.

Тогда Пеппи взяла ружье и прицелилась.

– Попробую-ка я свои силы, – скромно сказала она. – Если не попаду, поучусь у дяди.

Панг, панг, панг, панг, панг! Пять пуль подряд уложила Пеппи картонному старику прямо в нос, потом сунула хозяйке тира золотую монету и пошла дальше.

Карусель вертелась так весело, что Томми и Анника, подойдя поближе, от восторга запрыгали на месте. Дети сидели на черных, белых или рыжих конях с настоящими гривами, которые развевались на ветру, и кони эти выглядели совсем как настоящие, к тому же на них были седла и сбруя. И коня можно было выбирать по своему вкусу. Пеппи купила билетов на целую золотую монету – их оказалось так много, что она едва засунула их в свой большой кошелек.

– Если бы я прибавила еще монету, они дали бы мне целый рулон билетов, – сказала она Томми и Аннике, которые ее ждали в сторонке.

Томми облюбовал себе черную лошадь, а Анника – белую, господина Нильсона Пеппи посадила тоже на черную, которая выглядела особенно дико. Господин Нильсон тут же стал перебирать ей гриву, ища, видимо, блох.

– Как, господин Нильсон тоже будет кататься на карусели? – с удивлением спросила Анника.

– А почему же его лишать такого удовольствия? – в свою очередь удивилась Пеппи. – Если бы я знала, что здесь карусель, я взяла бы с собой и свою лошадь, ей ведь тоже нужно какое-нибудь развлеченье. А лошадь, катающаяся на лошади, – что может быть веселее?

Тут Пеппи вскочила на рыжую лошадь, и секунду спустя карусель завертелась, а шарманка заиграла: «Вспомни наше детство и те веселые забавы…»

Кататься на карусели – это просто замечательно, так считали Томми и Анника. У Пеппи тоже был очень довольный вид: она стояла на голове, упираясь руками в седло, и болтала ногами, а ее длинное платье сбивалось ей вокруг шеи. Люди, проходившие мимо, видели только кончики рыжих косичек, зеленые штанишки и длинные тонкие ноги Пеппи в разных чулках: на одной ноге – коричневый чулок, на другой – черный, причем ноги весело мотались взад-вперед.

– Вот как настоящие дамы катаются на каруселях! – заявила Пеппи после первого круга.

Дети не слезали с карусели полчаса, и в конце концов Пеппи призналась, что у нее закатываются глаза и что она видит не одну карусель, а целых три.

– Мне теперь трудно решить, на какой из этих трех каруселей надо кататься, поэтому, чтобы не ломать себе голову, нам лучше, пожалуй, пойти дальше, – сказала она.

Но у Пеппи осталась еще целая куча неиспользованных билетов, и она раздала их детям, которые толпились вокруг, но не могли кататься, потому что у них не было денег.

Возле балагана стоял молодой парень и выкрикивал:

– Торопитесь, торопитесь! Наше представление начнется ровно через пять минут. Торопитесь, а то опоздаете. Захватывающая драма под названием: «Убийство графини Авроры, или Кто притаился в кустах?»

– Если кто-то в самом деле притаился в кустах, то надо поскорее выяснить, кто же это, – заявила Пеппи. – Пошли, Томми и Анника!

– Не могу ли я купить билет за полцены? – спросила она у кассирши в непонятном приступе скупости. – А я обещаю смотреть представление только одним глазом.

Но кассирша почему-то и слышать не хотела о таком предложении.

– Я что-то не вижу ни кустов, ни притаившихся там людей, – проворчала Пеппи, когда она вместе с Томми и Анникой села в первом ряду перед закрытым занавесом.

– Так ведь представление еще не началось, – объяснил Томми.

Но тут как раз раздвинули занавес, и на сцену вышла графиня Аврора. Подойдя к рампе, она стала ломать руки и разными жестами изображать свою печаль. Пеппи следила за ней с огромным интересом.

– У нее наверняка случилось какое-то горе, – шепнула Пеппи Аннике. – А может быть, просто расстегнулась английская булавка, и она ее колет.

Но скоро выяснилось, что у графини Авроры и в самом деле случилось горе. Она закатила глаза и стала сетовать: