На круги своя (СИ) - Романовская Ольга - Страница 76

На площадке пахло кровью. Я не видела ее, но чувствовала.

В воздухе стояло удушливое зловонье — организм, увы, не починяется разуму. Лекари не брезгливы, нос зажимать не стала и поползла к крюку.

Не смотри, не смотри раньше времени! Иначе не выдержишь.

Горячая капля упала на волосы.

Живой!

Сделала несколько глубоких вздохов и, попросив Великую Мать отвести глаза лангам, выпрямилась, чтобы зажать рот рукой.

Не знаю, как устояла на ногах, как не закричала, не упала в обморок. Думала, остановится сердце, и я замертво рухну на камни.

Могла, могла прийти раньше! Пусть бы ловили, пусть хлестали по щекам — все пустяки по сравнению с мучениями на крюке.

Его кровь — моя кровь.

Не чужой, не безвестный, а тот, который подарил желанное тепло.

Пальцы судорожно вцепились в ноги навсея. Знаю, причиняю боль, но не могу иначе, упаду. Перед глазами все плыло. То ли от накатившей дурноты, то ли от слез.

«Только живи, только живи!» — как заклинание, шептала я.

Нужно выпрямиться, нужно помочь, спасти. Давай, тряпка!

Больно, до вскрика, ущипнула себя и встала. Прикоснулась к коже Эллана, сжала безвольно свисавшую ладонь.

Я здесь, милый, я не брошу!

— Ты меня слышишь? Ты ментал, ты можешь ответить!

Хотелось кричать, но я могла только шептать, трясти и в исступлении целовать скрюченные пальцы.

Надеюсь, Эллан ответит. Лишь бы Чувствующие тоже умели общаться без слов, как Соланж.

«Хоть слово, всего одно слово!» — повторяла, как молитву.

Слезы ручьем текли по щекам.

Уткнулась носом в окровавленную ладонь.

Не хватает воздуха, задохнусь! И больно, очень больно в груди, будто вырезали сердце.

«Уходи!» — через мучительно долгие мгновения раздался тихий голос в голове.

Упрямо мотнула головой.

Только с тобой!

Дрожа, нашла венку и постаралась абстрагироваться от звука собственного сердца. Оно стучало так, что могло разбудить мертвого.

Пульс есть, но слабый. Дышит тяжело, редко. Сознание уплывает, то и дело покидает тело. Повсюду кровь. Она липкая, горячая. И переломы. Ланги всласть поиздевались над гордым навсеем. Ублюдки! Попадись на глаза дядя, сейчас, пожалуй, убила бы его. Как возле реки, призвала бы духов, постаралась нащупать энергетические нити и обратила дар созидания во зло. Только Эллан важнее. Нечего тратить силы на ничтожество, которому все равно не видать благословения небес.

Эллан не доживет до утра, хорошо, если не уйдет к предкам в ближайший час. Магии нет, стекла багровой лужей.

Пока осматривала и целовала любимого, измазалась в крови. Пускай! Одежда — тряпки, не о чем жалеть.

Нужно снять Эллана с крюка и как можно скорее. Аккуратно, чтобы не нанести еще больших повреждений.

Крюк не прошел насквозь, есть шанс спасти.

Загнала эмоции глубоко внутрь. Я лекарь и должна сосредоточиться на лечении, остальное потом. Время — мой главный враг.

Только как снять? Эллан тяжелый, тут бы мужчину, того же Соланжа, только не дотянет лорд до его прихода. Придется самой.

Позвала местных обитателей мира теней. Они откликнулись, закружились вокруг, сочувственно косясь на Эллана. Попросила отвлечь часовых и придержать лорда, если сумеют. Нет, с последним не помогут, зато стражникам глаза отведут.

Духи разлетелись, я снова осталась наедине со своей болью.

— Не закрывай глаза, Эллан, — старалась, чтобы голос не дрожал. — Если закроешь, умрешь.

Именно так, сознание удержать сложно, а отлетит оно за считанные мгновения.

— Уходи! — упрямо повторил лорд, едва разомкнув губы. — Они убьют.

— Эллан!

Как он не понимает, я его не брошу. Никогда, ни за что! Как можно жить без него?

— Медальон, — уже тише прошептал упрямец. — Одна. Жалко, добей.

Захлебнулась воздухом.

Он предлагал убить себя? Мне?

Гнев придал сил.

Нашарила двускатную лесенку на три ступеньки, взобралась и дала Эллану пощечину. И тут же пожалела о горячности, кожей ощутив чужую боль. Его по лицу били, а я!..

Вдох, выдох.

Кровь стучит в висках.

Так, медальон.

Щелкнула крышкой, дотронулась до локона. Помедлила немного и поцеловала.

Механизм запущен, помощь в пути. Надеюсь, Соланж определит, где я нахожусь, и построит портал. Весь вопрос, как быстро он его откроет.

Шмыгнула носом и, подтянувшись, кое-как оседлала верх крюка. Он в форме рыболовной снасти, загибается книзу, иногда раздваивается на конце. Насаживают жертву по-разному. Могут изогнуть, ломая позвоночник, могут, как Эллана, пронзить наискось острием. Догадываюсь, прибегнуть к первому способу помешал ландшафт. Если бы не он: скользкие камни и отвесная скала за спиной, — ланги бы вдоволь утолили жажду крови.

Двойная казнь: забрать жизнь и магию. Если ударить кинжалом в сердце, маг останется магом, а так потеряет силу. Нет крови — нет магии.

Нужно спешить и постараться не упасть. Ладно, представлю, будто сижу на лошади, а Эллан — мешок. Иначе опять расплачусь и точно соскользну на камни.

Обвязалась поясом и надежно закрепила концы. После медленно, стараясь не раскачивать тело, принялась сталкивать Эллана с железного острия. Попутно напоминала лорду, чтобы не закрывал глаза. Понимаю, хочется, но нельзя.

Ему больно, очень больно. Слышу, как скрипят сжатые зубы. Он ведь их раскрошит!

Остановилась и с сожалением констатировала, что почти не продвинулась. А ведь меня пот прошиб. Зато конец крюка не двойной, иначе бы тело сопротивлялось, а несчастный Эллан умер.

Оторвала подол платья и, наклонившись, едва не упав, попыталась засунуть в рот любимого. Безрезультатно: челюсти без ножа не разомкнешь.

— Солнышко, — как можно ласковее, прошептала я, — открой ротик!

Никой реакции. Кажется, Эллан меня не слышал. Если так, дело плохо, счет пошел на минуты.

А Соланжа все нет. Когда он так нужен! Не понимает, дурак, что на шею бы бросилась, куда угодно пошла, лишь бы Эллан…

Снова принялась за тяжелую работу. Толкала и толкала, радуясь любой подвижке. И смогла!

Эллан рухнул на камни, разбив нос. Ничего, заживлю.

Кое-как слезла и нырнула в чужое тело, заметалась в поисках сознания. Искала и не находила. Неужели умер?!

Кровь, кажется, больше не течет…

Нет, пожалуйста, не умирай!

Отчаянье накрыло удушливой волной.

Звала Эллана, шептала нежные слова, а сама медленно, шаг за шагом, залечивала повреждения. Их оказалось очень много, но я не жалела себя, отдавала всю силу без остатка.

На подкорке сознания мелькнуло: жаль Соланжа Альдейна. Опоздать на доли мгновения и застать бездыханное тело возлюбленной. Но он некромант, в его силах вернуть меня в мир живых. Как в моих — спасти Эллана.

Есть! Тончайшая ниточка, крошечный лучик света.

Ты Чувствующий, ты потянешься на зов. Разумеется, если захочешь, иначе все бесполезно, душа отлетит.

Но она вернулась.

Сознание Эллана заключило в теплый кокон, поддерживая, пока я в поте лица латала раны.

Снова и снова одно и то же: очистить сосуды, залепить стенки, восстановить ткани.

Тяжелее всего пришлось с печенью. Она серьезно пострадала. И с ребрами. Ланги не оставили целых. Еще трещина в позвоночнике, внутренние ушибы — всего не перечислишь.

Я нужна ему, он вернулся!

Окрыленная любовью, сгорала, подобно свече. Угасала и радовалась, что Эллан медленно возвращается к жизни.

— Давай помогу! — Меня решительно вытолкнули из чужого тела. — Тут дело для некроманта.

Соланж!

В порыве чувств обняла его, уткнулась в рубашку и разрыдалась, выплескивая всю ту боль, весь тот ужас, который сдерживала. Волосы и руки тут же пропахли вербеной, ставшей отныне символом защиты и спасения. Рубашка Соланжа намокла, но он и не думал протестовать, молчал.

Мимолетное касание губ — и вот я лежу на земле, прихожу в себя. Перед глазами — радужный туман. Сквозь него проступают смутные очертания фигуры и светлые волосы. Они снова распущены и обвивают лицо Эллана, будто змеи.