Любовь к драконам обязательна (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 23

- А точнее?

- Пятнадцать, - покаялась я. - Плюс минус парочку…

- Через пятнадцать дней все закончится, – убежденно заявил шаман. – Главное, не одаривай предмет страсти поцелуем, иначе ритуал будет считаться завершенным.

- Это вряд ли - с облегченной улыбкой отмахнулась я.

- Тогда идите с миром, девы, и не попадайтесь больше в лапы темной магии. Деньги оставьте под дверным ковриком.

- Кстати, сколько? – зная, что я постесняюсь поинтересоваться суммой, уточнила Фэйр.

- Сколько совесть подсказывает, - величественно кивнул шаман. - Если будете отдавать сорок шиллингов чеком, то не забудьте подписать. Иначе случатся проблемы в монетном дворе, и духи природы на вас сильно прогневаются.

Когда я услышала сумму, то приуныла. Знахарь по душевным болезням обошелся бы дешевле. В отличие от шамана, он ещё и снадобья выписывал.

- А ничего попить не надо? - все-таки потребовала я лечения для души, истерзанной магической любовью. - Травки какие-нибудь?

- Витаминные настойки, – предложил колдун. – Для укрепления духа и терпения. Пять шиллингов за флакон.

В аптечной лавке стоило дешевле, так что лечиться шаманскими снадобьями пропало всякое желание.

- Да я потерплю без настоек, - нервно хохотнула я. - В конце концов, уже на один день меньше страдать.

Держась с Фэйр друг за дружку, мы кое-как поднялись на затекшие ноги и поковыляли к выходу. После душного, пахнущего ароматизированными свечами зала голова гудела, как проклятая. Некоторое время мы ковырялись с обувью в темном холле.

- Деньги, - сдавленным шепотом пихнула меня в ребра подруга.

- Точно, – пробормотала я и полезла в ридикюль. В кармашке лежало ровно четыре ассигнации достоинством по десять шиллингов. Удивительно, но шаман точно подглядел в сумку и попросил оставить все, что было мной отложено на черный день. Нагнувшись, я засунула заначку под пыльный половик, и мы вышли на улицу. Единственный горевший фонарь потух, и стояла кромешная темнота. В ошарашенном молчании мы направились к пешеходной мостовой.

- И как тебе? - шепотом, словно шаман нас мог услышать, спросила Фэйр.

- Знает свое дело.

- Говорю же, к нему весь Зачарованный квартал ходит…

К счастью, на следующее утро по наказу мадам Паприки я сначала отправилась на другой конец Аскорда к королевскому стряпчему, а только потом в контору. По какой-то причине, «Драконы Элроя» пользовались услугами только тех людей, кто имел перед должностью приставку «королевский» и драл втридорога за пиджак, копирование документов или обычный завтрак.

В кебе я успела и вздремнуть, и выпить два флакона настойки от похмелья, купленной в аптечной лавке дядюшки Орума. С души воротило. В голове беспрерывно крутилась пара строчек из песни, какую Фэйр, подыгрывая себе на старой лире, вопила дурным голосом. Вообще, лесной народ в большинстве своем отличные менестрели, бродячие труппы собирали на площадях целые толпы народа, но у подруги, видимо, с колдовской кровью погас и музыкальный талант.

«Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь.

И дракон Элрой вдруг станет так удивительно хорош…»

В очереди к стряпчему я поймала себя на том, что тихо подпеваю песенке в голове и сконфуженно оглядела напыщенных господ, ожидавших, когда их вызовут в кабинет. Почему-то здравая мысль, что сразу после шамана нам стоило разойтись по домам, а не отмечать скорое избавление от приворота, пришла только после утреннего пробуждения. Ну как пробуждения? Эзра во сне сдвинула меня на край кровати, и я с грохотом свалилась на пол. Тут мертвец с испугу оживет, а не только опьяненное тайной любовью да притупленное крепким хмелем сознание.

Я была почти в рассудке, когда заходила в конторскую приемную, но госпожа Паприка с порога поприветствовала категоричным «комплиментом»:

- Выглядите отвратительно, госпожа Амэт. Заболели?

- Простудилась, – шмыгнула носом я и для доказательства звонко чихнула. Бумаги в плотном конверте грозная помощница забирала на вытянутую руку и, кажется, даже не дышала.

Дракона Элроя за столом не оказалось, и я перевела дыхание, не веря, что сегодня получила передышку от созерцания предмета любви. Он сидел в стажерской комнате, с искренним интересом просматривал какие-то бумаги и машинально закладывал в рот приворотную шоколадку из раскрытой коробки.

- Не ешьте! – выкрикнула я страшным голосом.

Таннер подавился. Стараясь сдержать приступ кашля, приложил к губам кулак, потом схватился за стакан воды и жадно запил. Я виновато сморщилась. Особенно потому, что вода в стакане отстаивалась уже четвертый день для хилой бегонии на подоконнике, доставшейся мне вместе с обстановкой. Хорошо не успела развести алхимическую подкормку.

- Госпожа Амэт, у вас предубеждение перед шоколадом? – наконец, сумел выдохнуть шеф.

- Коробка давно стоит, – на ходу придумала я, стараясь не смотреть дракону в лицо, особенно на губы. - Вообще, от шоколада по утрам растет пивное пузо, а у вас такая… замечательная фигура.

Святые угодники, что я опять несу? Какое пивное пузо?!

- Считаете, что у меня хорошая фигура? - окончательно ввел меня в ступор Элрой.

- Я же не слепая. По крайней мере, уже не слепая, - краснея, пролепетала я и тут же решительно польстила: - Благодаря вам. Спасибо большое за мага!

Проклятье, сколько он успел съесть шоколадок? Надо бы подсчитать.

- Сегодня к нам приедут представители мэрии. Завтра в центральном парке пройдет праздник за наш счет. Заберите у счетоводов бумаги.

- Слушаюсь, - заторможено кивнула я, следя за тем, как он поднимается из-за стола.

- Прекрасно сегодня выглядите.

- Благодарю, хорошо выспалась, – потеснилась я в дверном проеме.

Мы оба знали, что выглядела я, как человек, полночи кутивший в подсобке салона красоты. Странно как проснулась с родным светло-русым цветом волос, а не с ярко-красной шевелюрой и выстриженным затылком.

- К слову, - помедлил он, - личные записи лучше закрывать в стол, если не хотите, чтобы их кто-нибудь случайно обнаружил.

- Личные записи? - недоуменно изогнула я брови. Тут меня пронзила страшная догадка, и виски заломило от едва-едва успокоенной мигрени.

Только за Элроем закрылась дверь, как я бросилась к столу. Так и есть. Поверх конторских документов и переписанных газетных объявлений лежал лист бумаги, на котором я в течение четырех дней красивым ученическим почерком старательно выводила: «Ненавижу дракона Элроя!» Сто раз. Просто наставница Ру утверждала, мол, если ложь сотню раз записать на бумаге, то в нее начинаешь верить, и она становится узаконенной правдой. Себя, конечно, не обманула, но дракон, видимо, принял близко к сердцу.

- Святые угодники, за что вы меня наказываете? – пробормотала я, хватаясь за гудящую голову. «За глупость!» - промелькнула трезвая мыслишка, словно Святые искренне отбрили неразумное дитя.

Головная боль усилилась. Пришлось проглотить пилюлю от мигрени и запить остатками четырехдневной застоялой воды для бегонии. Надеюсь, что несчастный цветочек не почувствует себя обделенным. На языке было так горько, что дрожащая рука сама потянулась к шоколадке.

- Тьфу ты! – замерла я, но выплевывать, конечно, не стала. Днем влюбленности больше, днем меньше, уже не считается. Прежде чем идти на первый этаж, красными чернилами я пометила в настольном календаре предположительную дату избавления от приворота, а сегодняшнее число зачеркнула крестом.

Кабинет счетоводов, тот, что напротив отдела продаж, напоминал ученический класс. Столы располагались рядами, а место главной счетоводши походило на преподавательскую кафедру. С грозным видом мадам восседала лицом к коллективу и внимательно наблюдала за тем, как в конторе ведут учетные книги. Только линейки или указки в руках не хватало, чтобы бить по пальцам нерадивых клерков в назидание за помарки в ведомостях.

Летиция любила приговаривать, что монеты не терпели суеты и шума, поэтому ежедневную выручку она подбивала, запершись в подсобке, в гордом одиночестве, злясь, если кто-то отвлекал. В комнате счетоводов тоже стояла величественная тишина, нарушаемая лишь шуршанием бумаг и щелканьем костяшек счет. Громкий стук моих каблуков прозвучал поистине неуместно, и под неодобрительным взглядом главной счетоводши захотелось разуться.