Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Пирс Лесли - Чужое гнездо Чужое гнездо

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Чужое гнездо - Пирс Лесли - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Она не собиралась ничего рассказывать, во всяком случае не сейчас, но теперь у нее не оставалось выбора.

Выслушав ее, отец недовольно поморщился.

— Она и мне говорила об этом в последнее время, — сказал он. — Ты знаешь, какой она была, Дэйзи, она хотела всех сделать счастливыми, сгладить все шероховатости и недоразумения. Видишь ли, ее мать умерла, когда Лорне было всего девять лет, а спустя пару лет ее отец снова женился. Она не приняла свою мачеху, а отец, как мне представляется, пошел по пути наименьшего сопротивления и не желал даже говорить с Лорной о ее покойной матери. Так что у нее осталось множество вопросов, на которые она не получила ответов. Я полагаю, она решила, что ты испытываешь те же чувства.

— Нет, — запальчиво возразила Дэйзи. — Меня совершенно не интересует моя биологическая мать. Все, что мне нужно, у меня есть в нашей семье, даже если Люси иногда злится и вредничает.

— Она немного ревнует, — примирительно произнес отец. — Я думаю, она вбила себе в голову, что ты была любимицей мамы. Это пройдет.

— Надеюсь, папа, — тихо ответила Дэйзи. — В конце концов, у нее есть Том, они всегда вместе. Это я осталась в одиночестве.

— Никто из них не пойдет в колледж до окончания похорон, так что у нас будет время поговорить обо всем и облегчить душу, — сказал он, вставая. — Мне пора начинать обзванивать друзей и знакомых, а тебе, я думаю, стоит поспать. Сегодня был невероятно тяжелый и мучительный день.

Дэйзи уснула почти сразу же, но вскоре проснулась. Включив свет, она увидела, что еще только два часа ночи. Попытки снова уснуть ни к чему не привели, и она спустилась вниз согреть себе молока.

Раньше Дэйзи не раз уезжала из дому, чтобы пожить вместе с подругами, или снимала комнату с пансионом для себя одной, однажды даже для того, чтобы выйти замуж. Но как бы высоко она ни ценила свободу, дом и мама всегда притягивали ее обратно. Лорна и Джон не стали основательно перестраивать это просторное здание викторианского стиля с большими эркерными окнами и чудесными оконными переплетами, украшенными свинцовыми загогулинами, сохранившимися с прошлого века. Пол в столовой был отшлифован и покрыт лаком несколько лет назад, кухню расширили и модернизировали, но Лорна и Джон слишком любили комфортабельные викторианские диваны, обтянутые бархатом, роскошные набивные ткани от Уильяма Морриса и полированное дерево, чтобы чересчур далеко отступать от первоначального замысла архитектора.

Большинство их нынешних соседей были состоятельными людьми, но когда Дэйзи была маленькой, все выглядело иначе. В те дни Бедфорд Парк был районом, в котором селились семьи среднего достатка, и почти все они имели по трое-четверо детей. Дети запросто ходили друг к другу в гости, оставались ночевать, играли и вместе ходили в школу. Их родители тоже дружили между собой, и опять-таки все держалось на Лорне, она без конца устраивала какие-то посиделки с кофе по утрам, ужины и всяческие празднества в саду летом.

Однако старые друзья один за другим переезжали, не в силах устоять перед фантастически высокими суммами, которые им предлагали за их недвижимость. У вновь прибывших для присмотра за детьми имелись няни, подросших детей они отправляли в закрытые частные школы. У женщин не находилось времени, чтобы вместе пить кофе по утрам.

Дэйзи вошла в гостиную и уселась за письменный стол матери. На нем лежал список людей, которым собирался позвонить отец. Судя по галочкам, которые стояли рядом с некоторыми фамилиями, он добрался примерно до середины.

Она повернулась на стуле, оглядывая комнату, и ее охватила невыносимая печаль от сознания того, что она никогда больше не увидит, как мама за этим столом пишет письма, шьет или читает. В комнате было полно вещей — книг, картин, рисунков, фотографий и безделушек. Лорна ни за что не хотела расставаться ни с одной мелочью, по ее мнению, они представляли собой память семьи. Поэтому здесь хранилось все — от маленьких стеклянных зверюшек, купленных Дэйзи, Томом и Люси на дни рождения или ко Дню матери, до уродливого табурета из настоящей слоновьей ноги, который как-то преподнес Лорне ее дед. Убрать гостиную в одиночку казалось непосильной задачей, и Дэйзи действительно не представляла, как они тут будут управляться, когда ей придется вернуться на работу.

Проблема с работой заключалась в том, что Дэйзи предпочитала домашнее хозяйство всему прочему. Она была совершенно счастлива, занимаясь приготовлением еды, уборкой или копаясь в саду, тогда как работа в конторе или магазине угнетала ее обилием мелочных требований и правил. Поэтому она выглядела белой вороной среди своих подруг, которые были настоящими яппи, помешанными на том, чтобы заработать побольше и обзавестись собственным домом. У нее не было абсолютно никаких амбиций — в школе Дэйзи не особенно блистала. На самом деле, ей хотелось того, что имелось у ее родителей — прочного брака и двоих детей. Но в наши дни признаться в этом было бы равносильно признанию в склонности к каннибализму.

А вдобавок еще и Люси. Ее сегодняшняя враждебность не была чем-то необычным, она всегда цеплялась к Дэйзи, называя ее ленивой, тупой и оторвавшейся от современной реальности. Отчасти Люси была права. Если Дэйзи посылали купить что-нибудь, она частенько забывала, что именно. Ее интимная жизнь всегда отличалась чрезвычайной запутанностью и драматизмом, она была эмоциональной, щедрой, расточительной и крайне импульсивной.

Люси, напротив, была очень способной девушкой. Школу она закончила круглой отличницей, а сейчас изучала экономику. Она тщательно выбирала друзей, ухитрялась жить по средствам и никогда ничего не забывала.

Но, странное дело, вовсе не разница характеров стала причиной охлаждения их отношений, а успехи Дэйзи в гимнастике. И еще то, что она крайне несвоевременно их продемонстрировала. В начальной школе Дэйзи была кем-то вроде «звезды» и выиграла массу соревнований, но к тому моменту, когда ей исполнилось четырнадцать, спорт ей приелся, и она продолжала занятия только ради собственного удовольствия.

Люси прекрасно играла на фортепиано и на кларнете, чем Дэйзи искренне восхищалась, поскольку знала, что у нее самой никогда не хватило бы терпения освоить эти инструменты. Как-то летним вечером, лет шесть назад, вся семья сидела в саду, а Люси играла на пианино в гостиной. Французские двустворчатые окна, доходившие почти до пола, были распахнуты, так что музыка была хорошо слышна.

Дэйзи понятия не имела, зачем она сделала это — скорее всего, как позже заявила Люси, потому что не любила, когда все внимание обращено на сестру. Когда Люси начала особенно волнующий музыкальный фрагмент, Дэйзи шагнула к двери кухни и спустилась в сад, выполнив в воздухе сальто спиной вперед, а затем поднялась обратно в кухню в стойке на руках.

Том и родители разразились восторженными криками, прервав сольный фортепианный концерт. Люси с грохотом захлопнула крышку инструмента и прокричала что-то вроде: «Тебе нужно работать в цирке, это все, на что ты годна!» — после чего удалилась наверх в крайне скверном расположении духа.

Позже Дэйзи извинилась, но Люси так и не простила ее. Похоже, что в этот день установились некие новые стандарты отношений, не подлежавшие изменению. Нормой стала открытая вражда, и Люси пользовалась любым поводом, чтобы дискредитировать или унизить Дэйзи.

Все только усугубилось от того, что Люси неожиданно вымахала до пяти футов девяти дюймов, приобрела изрядное количество подростковых прыщей и стала носить одежду четырнадцатого размера. Разве Дэйзи была виновата в том, что ее фигура стройнее, ростом она всего лишь пять футов и пять дюймов, а прыщи ее совершенно не беспокоят? Люси вела себя так, будто какая-то злая колдунья наложила на нее заклятие.

Она без конца обвиняла Дэйзи в отсутствии сообразительности, она прятала ее любимые наряды — для того, чтобы понаблюдать за лихорадочными поисками, а потом еще раз констатировать, какая та тупица. Дэйзи, в свою очередь, только ухудшала положение, оскорбляя Люси, называя ее толстой зубрилой и предлагая патентованные средства для очистки кожи лица. Теперь она испытывала стыд, но ведь Люси окончательно достала ее, без конца шпионя за ней, обыскивая в отсутствие Дэйзи ее комнату и при этом «задирая нос».