Время проснуться дракону - Ганькова Анна - Страница 71

Тут и ливень закончился. Громыхнув напоследок откуда-то издалека усталым раскатом, гроза ушла в горы, оставив вместо себя легкий искрящийся на выглянувшем солнце дождик и радугу в полнеба.

А не успели они втроем, вслед за Старцем, дойти до Огня, как в дверях нарисовались и Ворон с Льнянкой. Корр, сотворив Божественное круговертие и поклонившись, не задерживаясь, направился к ним. А вот Лёна в растерянности застряла на входе. И точно, что прикажете делать девице прикидывающейся парнем в храме, где мужчины и женщины по разные стороны к Светлому подходят? Толи инкогнито свое открывать, толи правила Обители нарушать!

Наверное, так бы и осталась стоять бедная, блымая глазами и смущаясь, если бы не Старец. Обернувшись на стук шагов вновь вошедших, он несколько минут разглядывал их. А когда стало ясно, что один из них в храм войти не решается, тихо так, сказал:

– Проходи, милая, – и пошел ей навстречу, протягивая руки, как к гостю дорогому.

И хотя голос его был тих, но толи поразительная акустика храма, толи волшебство момента поспособствовали сказанному, но призыв его был услышан и Льнянка, более не робея, двинулась к нему навстречу.

А Храм сиял!

Купол, та его часть, что была выточена из скального уступа, оказывается, имела такие же хрустальные фрагменты, как и на окнах. И теперь лучи солнца, сочась и сбоку, и сверху сквозь умытые дождем стекла, бликуя и искрясь, наполняли зал и заливали изваяние Светлого немыслимо чистым светом.

А на душе Вика стало легко и покойно…

И вдруг пришло осознание, что его навязчивый ночной кошмар, совсем не кошмар, а благословение данное Создателем. И с детства пугающий его дракон совсем не страшен, а на самом деле светел и прекрасен как этот ясный воздух в Доме Его! И он белый! Нет!! Серебряный дракон!

***

Эль неслась среди верхних ветвей деревьев, ловко лавируя меж шелестящими на ветерке листьями. Ее цель – целая поляна, заросшая розовыми свечками, головокружительный и сладостный аромат которых притягивал ее просто неимоверно. Под стройный гул крыльев она на мгновение зависла над манящей свечой, выбирая цветок, и с легким шлепком приземлилась на один из самых крупных.

«У-у, вкусная пыльца! Как ее много!» – радостно пронеслось в голове, пока ворсистое тельце облеплялось ароматной сладостью.

А потом на следующий цветок… и следующий…

«А теперь, гребешками счистить, счистить, счистить… а потом набить поножку… набить, набить… – этот однообразный труд наполнял сердце Эль невообразимой радостью. – Принесу домой пыльцы – много, много, много… наполню соты, соты, соты… будут дети сыты, сыты… сыты…»

Внутри, в самой сердцевине ее радостных мыслей, что-то было лишним – оно возилось и мешало полностью отдаться чудесному делу. Эль постаралась вникнуть в раздражающий зуд и тут же ее прострелила отрезвляющая мысль:

«Какая пыльца, дура, какие дети?! Мать с бабушкой как узнают – так потом еще год будешь вручную коровник чистить!»

И после этого хлопок, темнота, тишина…

В себя Эль пришла от того, что сухой стебелек нещадно колол ей нос. Оказывается, она лежала на животе, раскинув руки и уткнувшись лицом во влажную после дождя траву. Она решила перевернуться.

«Ой!» – от этого, казалось бы, небольшого усилия, мышцы скрутило так, как будто она уже на самом деле тот коровник вычистила, притом раза три подряд.

«Это что ж мы с Ривой натворили-то?!» – ужаснулась она, меж тем чувствуя как полуденный теплый ветерок пробирается по ее животу и груди, прямо под мокрую рубаху.

«Так, чувствительность не потеряна – это хорошо. Надо попробовать открыть глаза…» – попыталась она оценить свое состояние и дальше.

Чуть дрогнув ресницами, она запустила под них немного ясного света.

«Уф!» – облегченно констатировала девушка, убедившись, что и зрение в порядке. Тогда уже не сдерживаясь, распахнула глаза полностью и огляделась.

Она лежала посреди какого-то открытого пространства, скорее всего, на поляне в лесу. Хотя нет. Вокруг нее колыхался кипрей, который и притянул ее сюда, когда она так неосмотрительно долго пробыла пчелой. А раз вокруг кипрей, то это или вырубка, или старое пожарище, а значит… она все еще недалеко от храма и до Ока Дорог отсюда еще топать и топать.

« А-а… и все в гору!»

– Ри-ива-а! – позвала она. Но голову девушка так и не смогла поднять, а голос, которым она крикнула, был хриплым и глухим, поэтому было непонятно, как далеко разлетелся ее немощный призыв.

Ей никто не ответил. Значит – или она тихо звала, или подруги рядом не было.

Магические силы их были равны, поэтому Рива, скорее всего, до Ока одна дотянуть не могла, а где-то сейчас так же тяжко приходит в себя. И если ее рядом нет, то тогда получается, что ее пчелку утянуло на другие цветочные заросли. Вопрос – куда?

Цветущий кипрей, росший вокруг и который привлек ее-пчелу, человеческую девушку нисколько не впечатлил. Свечеподобные соцветия сейчас, в последние дни лета, почти отцвели и только по три-четыре поздно раскрывшихся бутона жалко цеплялись за самые кончики макушек, а основную длину высоких стеблей, которые месяц назад еще заполняли упругие розово-белые цветочки, теперь были усыпаны стручками разной степени зрелости. И эта торчащая во все стороны бахрома, вкупе с развивающимися на ветру нитяными пушинками, делали растения неопрятными и неприглядными.

Эль постаралась вспомнить, что так привлекло ее к ним, но коротенькие примитивные мыслишки, которые возникали у нее в последние полчаса в теле пчелы, плохо отображались в человеческом сознании. Все, что вспомнила девушка, это было всепоглощающее желание трудиться и притягивающий сладостный аромат, который и руководил ею в полете. А вот тянуло ли ее пчелку в одно место или в разные, она вспомнить не могла.

Травы Эль знала не плохо. Обычно к этим дням все растения успевали отцвести, так что выбор у нее, слава Темному, был невелик. И теперь она пыталась вспомнить, что из медоносов еще цветет поздним летом в лесу. Подумав немного, девушка решила, что кроме зарослей отцветающего кипрея, в которых застряла она, на полузатененных полянах может быть и шалфей, которому положено еще цвести и цвести, чуть ли не до конца осени.

Но сейчас, как бы Эль не волновалась о том, что они с подругой растерялись в лесу, приходилось признать – единственное, что она могла сделать, это лежать и набираться сил. Магии в ней теперь с гулькин нос, а простая человеческая физическая сила ей в данный момент, с такими-то болючими мышцами, тоже не большая помощница.

Она закрыла глаза и стала вспоминать то, что видела пчелкой… по крайней мере, все то, что было при трезвом человеческом сознании.

Конечно, было великой глупостью их решение обернуться насекомыми! Ведь каждому волшебнику известно, что чем мельче создание в которое обращаешься, тем меньше времени ты присутствуешь в нем лично, а потом маленькое тельце перестает удерживать тяжелый для него разум и начинает действовать сообразно положенным ему инстинктам.

Что, в общем-то, и случилось с ними.

Сначала они хотели перекинуться в лесных горлиц, но побоялись, что в таком уже довольно заметном обличье не смогут попасть внутрь храма. А кто ж знал, что гроза налетит? И вместо одного даже неполного часика они застрянут в телах пчел чуть ли ни на все три! Теперь вот приходится расхлебывать эту оплошность и молиться Темному, всегда милостиво относившемуся к дочерям своим, чтоб мама с бабушкой не проведали о ней!

А ведь могло случиться и того хуже, проведи они пчелками еще хоть немного времени! Девичье сознание отключилось бы полностью, подчиненное могучими инстинктами тела, и порхали бы они по лесным цветущим полянам, пока их не выловили бы сильной магией родные. Вот было бы позорище-то! Внучка и правнучка Главы Первого Рода не совладали с магическими образами и застряли в них!

Не желая думать, что на счет Ривы еще ничего неизвестно и может быть всякое, Эль с усилием направила свои мысли на воспоминания.

А как все славно-то начиналось!