Время проснуться дракону - Ганькова Анна - Страница 66

– А пишут, что не очень она высокая, ниже многих городских стен. Где-то отмечают саженей десять, где-то, вообще, пять – толи на глазок прикидывали, толи она действительно по высоте разная… не знаю. Но то, что она по меркам военных сооружений довольно низкая – это все отмечают. Да и ров, скорее всего, невелик, главное, чтоб водой наполнен был всегда – это ведь она орков отпугивает, а за этим следят маги и человеческие, и эльфийские. Темные-то эльфы уже зим пятьсот как присоединились к Договору об охране границ. Но, несмотря на небольшую высоту стен и глубину рва они свою задачу выполняют – человеческие земли от диких орд защищают. Да и потом, построить-то это грандиозное сооружение надо было поскорей, а орки, что не говори, в штурме крепостей никогда большого успеха и не добивались. У них и стенобитных орудий-то нет, и штурмовых башен – города-то во времена набега орды все устояли. От голода и болезней за пять зим повымирали – да, но стены их ни разу орки так и не преодолели.

Ответив вроде бы на все вопросы эльфенка, Вик задумался. Как бы ему хотелось и вдоль той стены проехать, и в орочьи леса с разведывательными отрядами нагрянуть… но, видно, не судьба. Он прямо физически ощущал, как убегают вспять последние часы его вольной жизни. А там, впереди, сплошные обязательства, ответственность и жизнь в жестких рамках…

Пришла пора и с донжона спускаться – солнышко уже наладилось к полудню, а надо было еще до стоянки дойти.

Последнее, что они рассматривали с башни – это был въезд в Валапийскую долину. Но ничего особо интересного с этого места разглядеть не удалось. Горы, и Гномьи, и противоположные Драконовы, наплывами отрогов перекрывали весь вид, и долина совсем не проглядывалась, а на глаза лезли все те же «спины гигантских животных», то бишь покрытые низкорослым лесом пологие склоны.

С комендантом они на выходе коротко раскланялись, поблагодарив за постой, но денежку в пол серебрушки вручили все-таки Пшену со словами, что, дескать, это не плата за услуги, а благодарность за потраченное на них время. А то он мужик по всем показателям порядочный – мог и не взять, да и обижать хорошего человека не хотелось…

Выходили они в этот раз как положено – через открытые ворота и опущенный мост, а не через дверку тайную, которою и теперь, даже по дневному времени, никто из них разглядеть не смог – во как гномы строили!

Тропа кружила долго, сначала по каменистому поросшему редкими можжевеловыми кустами склону, потом углубилась в лес, петляя меж тонкостволых буков и зарослей недозрелого кизила. В потемках-то вчера они и не видели толком, где идут – под ноги себе все больше смотрели. Но и в этот раз монотонности пути они особо не заметили – Пшен по возможности развлекал их, рассказывая о тутошнем житье–бытье.

Рассказал, что к крепости ведет еще одна вполне приличная дорога, по которой и телеги с повозками, если нужно, легко пройдут, но она, понятное дело, в несколько раз длиннее.

Рассказал, как все лето облавы особо тщательные по горам устраивали на люд разбойничий, что во всякие времена к торговым путям прибивается.

– Но нонче, – говорил он с гордостью, – так леса почистили перед приездом-то его величества, что теперича даже одинокому всаднику можно без боязно въезжать в долину!

А потом рассказывал, как разные путники по пути следую. Что конные отряды с депешей иль почтовики просто, выехав утром из Тафуса, у них в ложбине только потрапезничать в полдень останавливаются, а ночуют уж на следующей стоянке. А вот медлительные торговые караваны с гружеными мулами иль повозками, только-только к темноте порой до них и добираются. Кареты, что дам везут, то же, как правило, быстро не едут и у них с ночевой в долине останавливаются.

Потом сокрушался Пшен, что и его величеству медленно следовать придется. Такой-то караван – под сотню карет и стольки же повозок, да всадников при них туча немереная, растянется, чей поди, не на одну версту. А там, не дай Светлый, еще ось у какой кареты на горных перевалах хрустнет или дама какая по над кручей в истерику впадет – и вообще все тогда встанет.

Так и дошли они незаметно для себя под легкий Пшенов треп до самой ложбины, в которой стоянка располагалась.

Там уж каркасы под шатры, вчера еще голыми скелетами стоявшие, покрыли шелками разноцветными. А рядом ковров настелили и подушек накидали, а путь меж ними дорожками соединили. В костровых кругах дрова сложены горками были, а в кустах ширмы расписной пестротой другие ответственные ямы прикрывали. В общем, все уж тут готово было к приезду его величества и двора, коих к вечеру и ожидали.

Кони их уже готовые к дороге стояли, так что попрощавшись с Пшеном и перекусив на ходу хлебом с колбаской, погнали они к следующему месту остановки королевского кортежа.

Пару часов они ехали по то же горной дороге. То вверх над провалами, заросшими плющом, поднимались и, кружа, их объезжали, то вниз, к речушкам по камням журчавшим, опускались. А потом выехали на ровную дорогу, которая мягкими изгибами меж тех гор полилась. Тай сказал, что они в Валапийскую долину въехали – теперь так и пойдет дальше путь по ровному месту, только наплывы отрогов объезжая.

Сама дорога тоже изменилась, теперь полотно ее на целый сажень насыпью приподнималось над каменистой почвой. А по бокам в стороне от нее видны были размытые русла рек, по летнему времени, как и везде почти безводные. Они вдруг выныривали из ущелий, то слева, то справа из-под свисающих со склонов кустов и каменных уступов, а потом, так же неожиданно, куда-то пропадали.

Тай рассказал, что однажды в половодье оказался на этой дороге и обстановка в долине тогда, была жутковатой. Она, долина то есть, понятное дело, меж горных отрогов низиной пролегает, а вода вся что ни на есть в нее-то и устремляется.

– И едешь по дороге, – говорил он, – хоть и приподнятой, а как посередине реки полноводной, а она еще и через само полотно переливается. А там где сейчас русла с ручейками немощными, вообще, буруны целые стволы крутят и ворочают!

К вечеру над пологими покрытыми лесом отрогами с обеих сторон стали видны и скалистые склоны вдалеке – долина постепенно сужалась. На завтра Тай им и снежные шапки основных хребтов пообещал.

Следующая стоянка, до которой они, не обремененные повозками и тихоходными мулами, довольно рано добрались, была почти готова к приему королевского кортежа. Даже достопочтенные дины остались довольны работой своих подчиненных и пообещали по восьмушке серебра каждому сверх обещанной платы за усердие.

В отличие от предыдущей эта стоянка была разбита не в расщелине, а на нескольких небольших площадках, уступами поднимающихся вверх по довольно пологому склону. На верхней из них за яркими шатрами виднелась хижина, принадлежащая, по всей видимости, постоянной охране. А серые палатки обслуги теснились невзрачным рядком в стороне.

С утра по холодку тронулись дальше. Первые часа два продвигались вполне бодренько – кони шли резво, да и всадникам ничего не мешало чувствовать себя комфортно.

Но вот уже ближе к полудню жарило так, что воздух в узкой долине стал дрожать, не давая рассмотреть никаких четких контуров – казалось, каменные склоны текут, как воск по горящей свече, а дорога впереди идет рябью подобно водной глади пруда под ветерком. Поэтому день ехали не торопясь – нога за ногу. Каждое спешное движение давалось с трудом, дышалось и того хуже. И даже легкий ветерок, переодически по мере сил подтягиваемый к ним Льнянкой, напоминал скорее веяние из раскаленной печи, чем освежающий бриз.

Несколько раз пришлось останавливаться, что б неспешно перекусить в тени, ноги размять, да в ледяном ручье обмыться. Кто-то только лицо и шею ополаскивал, а кто-то и по пояс отваживался – фыркая и охая, поливал себя пригоршнями колкой, как битый лед, воды.

А зря не поспешали!

Место новой стоянки королевского кортежа, к которому они подъехали, было совершенно не готово. Не то что его величество, а и самого затрапезного купчишку о трех осликах принять на постой в таком месте было бы зазорно!