Время проснуться дракону - Ганькова Анна - Страница 63

Потом потрепала кобылку по холке, подтянула стремя, перекинула через круп и пристегнула седельную сумку к седлу. И, о чудо, тот дракон недомерок, что еще несколько минут назад бесновался перед ними, теперь стоял спокойно, как и положено послушной, хорошо объезженной кобылке.

– Мда… эта толи шутка, толи месть за не отданного пажа, Рою явно не удалась, – протянул Виктор, наблюдая эту метаморфозу.

– Дык откуда ему было знать, что его подарочек с подвохом попадет прямо в руки к потомку дриад! – добавил к этому Корр.

А Льняна, тем временем, уже была в седле и в ожидании поглядывала на всю компанию сверху:

– Ну, мы едем?

– Едем! – провозгласил Вик, приметив стоящих рядом двух мужчин в ливреях старших слуг, которых в пылу бурного происшествия они сразу и не заметили. Вот и последние члены их маленького кортежа прибыли.

Новое пополнение их компании состояло из двух уважаемых динов приданных им в качестве людей, сведущих во всех вопросах по обустройству двора в походных условиях.

Первый был невысокий, щуплый и остроносый, с замашками настоящего лакея – мало говорил и много кланялся. Сразу и не разберешься, что за типчик такой. Звался он дином Рябчем.

Второй экземпляр был куда как интересней с виду – рассудительный, держался со спокойным достоинством, хотя явно был самых простецких корней, толи из кузнецов, толи из забойщиков с мясной лавки – пока история умалчивала, откуда он в обслугу дворца затесался. И это не ему, точно, начальство охрану в дорогу выпрашивало – такой, если захочет, сам с одного удара Тая с ног свалит. И имечко у него подходящее – Вол. Здоров, широк в плечах, шея, как у Льнянки талия, но маленькие глазки под нависшими бровями – умненькие, заинтересованные. Видно недаром ему перед именем приставка «дин» теперь положена – своим умом дослужился.

Вот такой компанией и выдвинулись. Сразу подались на выезд – влево по набережной вдоль стены, не заезжая в ворота города.

Вскоре после того, как последние домишки предместья остались позади, дорога пошла в гору. Река, вдоль которой они так и ехали пару верст, бросая их, вильнула, устремляясь к породившему ее озеру, разлегшемуся где-то вдалеке.

Сама дорога была хорошей – той, что во все времена называли Главным трактом. Прокладывали ее еще древние эльфы, соединяя ею все свои города. Современные, говорят, уже такого не смогли бы сотворить – слабоваты стали. Возможно… кто знает, но факт, остается фактом – сколько уж десятков тысячезимий лежит та дорога, а до сих пор и камни кладки целы, и ни одной травинки меж ними не видно.

А люди, заселив отторгнутые у эльфов после Большой битвы территории, продолжали пользоваться ею, селясь вдоль нее и расстраивая даже мелкие городки до центров провинций.

Но как бы хороша не была сама дорога, но путь, который они сейчас по ней преодолевали, был не из легких.

Сразу после прибрежной долины, в которой разлегся Тафус, Тракт, вклинившись меж пока невысоких гор, начал вилять и крутиться. То он поднимался по склону, откуда была видна покинувшая их река и уже далекий город, то загонял друзей в тенистые прохладные низины, а то кружил, кружил, вокруг проваливающегося куда-то вниз обрыва, ограничиваясь с другой стороны почти отвесной стеной.

Впрочем, особо опасным этот путь пока не был, чей не настоящие горы еще, а так, предгорья. А крутые склоны, уходящие и вверх и вниз от дороги, были покрыты лесом. Дубы, грабы, буки – с редкими кронами и тонкостволые по меркам равнинных лесов, зазывно тянули свои ветви из глубоких низин. Едешь по дороге с краю, а тебе в лицо ветка тычется – глянешь на дерево и голова кругом идет – ствол-то его далеко-о-о вниз уходит, чуть не параллельно каменистому поросшему плющом склону.

Это в закрытых, зажатых, завернутых в пологие горы местах, куда солнышка почти и не попадает.

На открытых же ветру и дневному свету склонах, те же дубы и грабы – пригнувшиеся, кряжистые, корявые, цепляются вспученными корнями за каменистую землю.

А на самом солнцепеке только сосенки невысокие да «свечки» можжевельника стоят.

Льнянка все только охала и ахала, рассматривая непривычное для себя окружение, и то и дело прикладывала к щеке листики со спускающихся к самому лицу ветвей, подкатывая при этом глаза. Что уж она там чувствовала, Вик не знал, но наблюдать за ней было смешно, а на вопросы она вразумительно не отвечала – дриадова кровь, что тут говорить!

А уж сколько раз этот путь, спуская их в низину, заставлял пересекать речки – и не пересчитать… да может, это и не разные, а все одна и таже, только плутающая, как и они, меж гор. Дорога же, не нарушив своего полотна, летящим мостком без всяких опор, перелетала над каменистой поймой, заставляя еще раз поразится искусству древних строителей.

Сейчас, в самом конце лета, после нескольких десятниц жары, речушки были мелководны – еле-еле тонкой лентой текли они, переваливаясь по камешкам своего ложа, то и дело, теряясь в них совсем. Но было видно, что в весеннюю пору они не столь слабы и тихи. Русла их из сухого белесого камня были высоки и широки, а на крутых поворотах громоздились и наносы каменные, и стволы деревьев, вместе с корнями из земли выдранные.

Когда солнце уже стало клониться к закату, а глубокие провалы меж лесистыми склонами заволакивать вечерним туманом, компания друзей и сопровождающие их дины, спустившись с очередного склона, въехали в ложбину, которая нырнув меж покатых стен, расширялась в довольно большую долину. Открытая вечернему ветерку, легко скользившему по ней, она еще не была прикрыта сизой дымкой и полностью открылась их взору.

Справа, с уступчатого обрыва, прыгая по камням, спускался водопад, образуя в месте своего приземления небольшое озерко, сейчас, как и все речушки в этом горном краю, порядком обмелевшего, но все равно очень живописного. На покрытой травой поляне вдоль его берега тянулись голые каркасы шатров, а в стороне, под самым склоном, стоял ряд простых серых палаток. В самой глубине долины паслись десятка три лошадей, а в кустах проглядывались несколько больших повозок.

Стоило им нарисоваться у въезда, как навстречу выехали вооруженные всадники. Это и была первая стоянка, подготовленная для королевского свадебного кортежа.

Считать наличие заготовленных костровых и отхожих ям, Вик, конечно же, не стал, что бы там не велел ему его величество. Оставив уважаемых динов заниматься своим делом – место осматривать, указания давать и ямы, в том числе, пересчитывать, он сам и его постоянная компания двинулись дальше – в Гномий Камень.

Это величественное сооружение сейчас высилось над долиной, отражая ровными гранями башен лучи заходящего солнца и грозно глядя на окружающую местность древними узкими бойницами.

Последний час пути, когда крепость то и дело стала проглядывать между, то одним, то другим склоном, любопытные и неугомонные эльфята все уши Вику прожужжали, что не плохо бы было на ночевку туда подняться, а поутру осмотреть ее. Но, что уж греха таить, и он сам, мало что повидавший в своей жизни, хотел того же. Тай с Корром поддержали идею – хотя они и проезжали за долгие годы своих странствий это место не раз, но в самом замке так, ни разу и не побывали.

Так что, договорившись с дином Рябчем и дином Волом, что завтра подойдут к стоянке к полудню, чтоб двигаться дальше, они отвернули от Главного тракта и направились вверх по крутой и каменистой тропе.

Лошадей им, почему то, порекомендовали оставить здесь – на поляне. Сначала они, было, решили, что из-за вольного пастбища, но как оказалось, совсе-е-ем не поэтому.

К замку они поднялись, когда уже стемнело, а квадратные башни, вытесанные из светлого камня, уже отсвечивали не розоватыми лучами заходящего солнца, а белыми серебристыми – луны. Подвесной мост был поднят, а ворота наглухо закрыты, как и положено с приходом ночи в военном замке.

Они малость струхнули при таком положении дел – татуировку-то принца Правящей Семьи, чей поди, и не разглядеть с высокой стены, а других доказательств благонадежности у них не было. Зато оружия при себе они имели достаточно, и, как минимум, трое из них выглядят, как бывалые воины. Кто ж их пустит теперь?