Время проснуться дракону - Ганькова Анна - Страница 34

Но, как бы то ни было, и отчего бы ее речь, ни была спокойна и тягуча, но свое дело она сделала – принцесса от его, видно, привычного звучания – стала успокаиваться. Дыхание сделалось мерным, бешеный блеск глаз поутих, а движения стали плавными и размеренными. А от всех видимых признаков недавно пережитой бури эмоций только-то и осталось, что жаркий румянец на щеках и капельки пота на лбу. Ну… может еще и красные пятна на низко открытой груди, но на такой красивой девушке их и замечать-то не хотелось…

– Жарко! – сказала принцесса, обмахивая себя ладошками.

А Мустела кинулась расшнуровывать платье:

– Может ванну приготовить? – спросила она, помогая девушке снять лиф, а потом берясь за завязки тяжелых шелковых юбок.

– Нет пока… это долго, а у меня есть еще одно дело на сегодня! – ответила ей принцесса, а при упоминании «дела», глаза ее зло сощурились и мстительно сверкнули.

– И что ты задумала, моя девочка? – спросила ее дама, снимая через голову девушки шелк, сначала голубой с серебром, а затем белоснежный с кружевом.

– Позже узнаешь! – усмехнулась та злым смешком и созвучно с ним, резко и неприятно, тренькнула об пол сложившаяся сетка фижм. Деми легко переступила через нее и стала, уже сама, без посторонней помощи снимать нижние юбки. А Мустела, покачав головой, как обычно качают любящие родители, когда подозревают, что их дитя замыслило шалость, направилась к двери.

Не прошло и трех минут, как она вернулась с тазом прохладной воды и поставила его на стол. Девушка, оставшись только в одной рубашке из тонкого батиста и такой же легкой полупрозрачной юбке, нетерпеливо направилась к нему, потом спустила кружевные бретельки и склонилась над тазом. А ее дама стала поливать пригоршнями воду на разгоряченные плечи и шею принцессы. При этом обе не обращали никакого внимания на воина, так и стоявшего в углу комнаты, сразу за дверью.

А он, меж тем, не сделал ни одного движения выйти, как если бы подобная сцена – полунагая принцесса перед его взором, была для него самым обычным явлением. Но вот, если спокойствие при его нахождении в комнате для женщин, и молодой, и более зрелой было, кажется, естественным, то вот его – явно показным.

Воин стоял все также прямо и спокойно, как и десять минут назад, когда он зашел за принцессой в комнату, в привычной для него позе – сложив руки на груди, держа спину прямо и широко и устойчиво расставив ноги. Но вот взгляд его, не на секунду не отрывавшийся от тонкой полуобнаженной фигурки, выражал тоскливый голод. А острый кадык непрестанно прыгал вверх-вниз, как будто он постоянно сглатывал слюну, при этом, кончик его языка то и дело проходился по нижней губе – как если бы во рту все наоборот пересохло. Хотя… возможно, мужчина в мыслях своих ловил им те капли, что стекали с розовых напряженных сосков округлой, чуть провисшей под собственной тяжестью, груди девушки.

Но, что бы там ему не думалось и о чем не мечталось, женщины на него действительно внимания не обращали, продолжали и делом своим заниматься и прерванный, было, разговор.

– Так что тебе сказали родители? – повторила свой, оставшийся в первый раз без ответа, вопрос Мустела. А руки ее в этот момент подхватили мягкое полотенце и заскользили по шее и груди принцессы, распаляя тем самым взгляд воина, который от такого зрелища из просто голодного накалился до похотливо жадного.

– Да то, что мы и ожидали – о замужестве объявили! Теперь уже точно! – опять начала злиться Демия. – Я-то думала, что когда год назад пригрозила им, что мальчишек потравлю, они откажутся от этой идеи – так нет, оказывается, переговоры так и шли своим чередом!

– Ну, милая, это ты надеялась, а я тебя предупреждала, что отец все равно поступит по-своему. Это же не простую девку замуж выдать, и то – после помолвки, даже в самой глухой деревне отменить свадьбу почти невозможно! А тут наследника престола и принцессу другого королевства собираются поженить. Так что, как я и говорила – все это были твои пустые мечты, – своим спокойным медоточивым голосом втолковывала дама Мустела девушке.

– Ты прямо, как папаша мой говоришь! – взвилась та, резкими движениями вздергивая бретельки рубашки на уже обтертые плечи. – Конечно, вы с ним спелись еще тогда – в мое детство! Если б не ты, я бы вообще сама была бы Наследницей, а не этот мозгляк долгоносик – мой братец! – все сильнее расходилась девушка, а в руке ее, тем временем, стал разгораться сверкающий молниями шар.

Но дама ее нисколько не испугавшись – отложила полотенце и тем же мирным тоном сказала:

– Садись детка, я твои волосы расчешу. И не надо себя распалять, ты и так сколько сил потратила, разнося отцовский дворец. Ты бы лучше научилась себя сдерживать – и для здоровья полезнее, и для дела. А то не ровен час, отец свою угрозу выполнит – созовет всех придворных магов и, соединив свою Силу, они таки упекут тебя в подземелье зачарованное, до конца дней твоих! Тогда и я помочь не смогу.

Принцесса подумала, подумала и сжала ладонь с шаром – он, тихонько прошипев, схлопнулся. А сама девушка, с еще недовольным видом, все-таки уселась на стул перед зеркалом.

– Ты же знаешь, моя девочка, – меж тем продолжала свою речь Мустела: – Я живу только для тебя. И, уж точно, с твоими родителями не в сговоре! Но, да – я всегда считала, что для тебя выйти замуж – самое лучшее дело. Здесь тебе ничего не светит, кроме как сидеть всю жизнь в далеком болотном замке. Там же, в Эльмере, ты в скором времени королевой станешь – сама править начнешь. Ну, а мужа твоего мы уж как-нибудь вразумим, чтоб не сильно под ногами путался. А вот Наследницей ты бы никогда не стала, сама знаешь – слишком рано в тебе дар проснулся. И еще большое счастье, что я вовремя подоспела, а то бы ты в закрытое подземелье еще в детстве попала!

Да знала все это Деми, знала! Но признавать свою неправоту прилюдно – было, уж точно, не в ее характере! Да и неправой она себя не чувствовала… никогда…

А дар ее проснулся действительно рано. Сколько ей тогда было? Зимы три… от силы – четыре…

Отец Деми, тогда еще Наследник Гарлат, не входил в «третье поколение», которому предписывалось сочетаться браком с членом другой королевской Семьи, так что он выбирал жену себе по сердцу. Девица, что ему приглянулась, была из хорошего рода, при знатных богатых родственниках и удивительно красива. В общем, все были довольны этим браком – и сам Наследник, получивший в жены самую прекрасную девушку королевства, и дед Деми – король Джорел, и его Совет.

Но сказка быстро закончилась – молодая жена Наследника не могла никак родить. Кажется… было несколько выкидышей, какие-то болезни и много-много нервов, потраченных зря. И, года через три этих мытарств, пошли разговоры о второй жене для принца. Но на счастье юной Милдрены, муж был в нее все еще сильно влюблен и на уговоры отца и Совета не соглашался.

В общем, год они так промучились – король настаивал, а принц отбивался, но потом… принцесса понесла, и, что самое главное, смогла выносить это дитя. И вот родилась она, долгожданное чудо – принцесса Сордемия Ламарская!

Ребенок был воистину удивителен! Взяв от матери всю ее красоту, она уже в несколько месяцев могла завоевать любое сердце своей улыбкой. Смех ее был подобен серебряному колокольчику, вызывая умиление и у родителей, и у деда-короля. И, конечно же, такое чудо воспитывалось в полном обожании и потакании всем капризам.

А что же сама девочка? А она унаследовала не только материнскую красоту, но и твердость, и властность, и довольно хитрый изворотливый ум, свойственные характерам линии отца. Поэтому она рано поняла свою безнаказанность и научилась этим пользоваться.

А что происходит с ребенком, когда ему позволено все и слова «нет» в арсенале его воспитателей не существует? Добавьте к этому дом – полную чашу, и вот – малыш начинает искать все более вольных и интересных игрищ.

Так было и с Деми. Это для дочери какого-нибудь торговца мебелью кукла с фарфоровым личиком и настоящими волосами – великая радость. У такой девочки она будет «жить» долго, шелковое платьице ее будет всегда опрятным и целым, а волосики – причесанными. Да и потом, когда хозяйка подрастет, столь дорогая кукла станет любимейшей игрушкой ее дочери – так же оберегаемой и лелеемой.