Его Высокоблагородие - Башибузук Александр - Страница 45

«Что дальше делать будешь, твое высокоблагородие? — думал я, неспешным шагом возвращаясь в пансионат. — Хотя для начала не помешало бы хорошенько проанализировать ситуацию. Итак, что мы имеем... В первом варианте, прекрасно понимая, что отсидеться ему не получится и рано или поздно его достанут, Полански поднимает на уши свои связи в спецслужбах и сливает им информацию, что поляков пришил я. Господина Корфа начинают искать и первым делом выходят на баронессу Теодаракис, потому что именно она рекомендовала его в казино. А вот тут может выйти совсем неоднозначно. Гортензии, в свою очередь, меня рекомендовал ее ненаглядный Егорий, которого, скорей всего, она ни за что не захочет подставлять. И все — на этом месте ниточка рвется, потому что баронесса, с ее гигантскими связями в руководстве оккупационного контингента и в высшем свете Британии с Францией, мало кому по зубам.

Ладно, допустим, каким-то способом на меня все- таки вышли. И что? И опять ничего. Во-первых, Полански подставится сам, потому что история с похищением выплывет наружу, а во-вторых, можно будет самому перейти в наступление, списав все на немотивированные действия польской разведки. По факту, дружественной Югу России. Скандал выйдет грандиознейший. Особенно если я намекну, что пшек держал на крючке одного высокопоставленного офицера из союзнической миссии и получал от него важнейшую развединформацию. Хм... а получается не все так плохо, как казалось с самого начала. Но посмотрим, ближайшие пару дней все покажут. В любом случае с Сержем надо что-то решать...»

Приободрившись, я наконец вернул себе желание воспринимать окружающую действительность и сразу же наткнулся взглядом на витрину с манекенами в шикарнейших женских нарядах. Оформленная затейливыми виньетками вывеска гласила, что сие заведение есмь не что иное, как «Салон парижской моды» мадам Жизель Дюшамп. Именно той мадам, у которой одевались практически все дамы из европейского высшего общества Константинополя.

«Н-да... а почему бы и нет?»

Немного поколебавшись, я толкнул входную дверь в салон.

Мелодично звякнули колокольчики.

В салоне, обставленном элегантной вычурной мебелью, было пусто. В воздухе стоял легкий аромат слегка приторных женских духов, разбавленный запахом свежезаваренного кофе и... и пахло собакой. А точней, смердело.

Сама собачка, пушистая, как мне показалась, даже завитая, миниатюрная болонка с повязанным на шее розовым бантиком, обнаружилась возле большущего раскидистого фикуса, стоявшего в углу. Псина как раз задирала свою заднюю лапку и старательно мочилась на кадку.

Увидев меня, она залилась визгливым лаем, впрочем, не прекращая отправлять свои потребности.

— Бабетта, на кого ты лаешь, моя сладкая? — в салоне появилась полноватая дама в домашнем халате, с портняжным метром, висевшим на шее, и с чашечкой кофе в руках. Ой... — увидев меня, она слегка смутилась. — Ой, простите меня. Я как всегда забыла запереть дверь. Вы, очевидно, ошиблись? Магазин мужской одежды господина Брамса на другой стороне улицы...

— Нет, не ошибся, мадам Дюшамп, — я улыбнулся даме в ответ. Несмотря на то что даме было далеко за сорок, выглядела она просто обворожительно, олицетворяя собой хорошо выдержанную временем красоту.

— Даже так? — хозяйка очаровательно и лукаво улыбнулась. — Ну что же, мой бутик в вашем распоряжении, господин...

— Берг. Алекс Берг.

— Чашечку кофе?

— Пожалуй не откажусь...

Салон я покинул где-то через час, полиняв на двести пятьдесят франков задатка. Но зато мадам Жизель к завтрашнему полдню пообещала мне доставить в указанное место все, что может потребоваться молодой даме для того, чтобы, собственно, выглядеть как «дама». Что за дама? Ясмина, конечно. За каким чертом оно мне надо? Сам не знаю. Надо — и все. И вообще, стал замечать, что очень сильно поменялся после момента попадания в барона. Не то чтобы я был в восторге от этого, но все еще остаюсь самим собой.

Следующую остановку сделал уже в мужском салоне, где заказал себе новый смокинг, взамен безнадежно офоршмаченного кровью гордых, но уже покойных шляхтичей.

Ну а затем нанес визит вежливости господину Шмуклеровичу с супругой. Надо же проверить, сорвали мы планы франкам или нет.

Как очень скоро выяснилось, что все-таки сорвали. Рейс в Батум откладывался на неопределенное время, что повергло Израиля Львовича в нешуточное уныние.

— Нет, это возмутительно! — сварливо бурчал он. — Я уже набрал команду и пополнил запасы. И что теперь? Никому нельзя верить, никому.

— Думаю, вы что-то придумаете. Опять же, надо понимать, что неустойка...

— Пустое... — еврей быстро сменил тему разговора. — И таки да, Георгий Владимирович, просто замечательно, что вы зашли к нам.

— Что так?

— Ну, во-первых, — Шмуклерович состроил умильную рожу, — мы вам всегда рады!

— А во-вторых? — Ну... — судовладелец явно смутился. — Тут такое дело... Мне поручили...

— Передать вам письмо... — закончила за него Циля Абрамовна, попутно окинув мужа строгим взглядом. — Вот... — она вышла из комнаты, через мгновение вернулась и передала мне маленький розовый конвертик.

«Кетеван? — слегка удивился я, уловив легкий жасминовый аромат, исходящий от запечатанного сургучом письма. — Ну и дела... »

— Увы, мы не знаем, от кого оно, — поспешил высказаться Израиль Львович. — Но поручение исходило от таких людей... — лицо еврея стало торжественно скорбным. — Что мы просто не могли отказаться...

— Ну что же, гляну на досуге, — я спрятал письмо во внутренний карман пиджака. — Кстати, Израиль Львович, тут сорока принесла на хвосте, что вы можете устроить выгодный обмен валюты? Так ли это?

— О каких суммах и о какой валюте речь? — еврей сразу подобрался и стал напоминать пойнтера в стойке.

— Суммы значительные. Весьма. А валюта... гм... любая. Доллары, франки, фунты стерлингов, золото. Туда, обратно и так далее.

— Я могу поспособствовать, — Шмуклерович солидно кивнул. — Причем выступить гарантом сделки. За совершенно незначительные проценты.

— Отлично. Думаю, в очень скором времени я обращусь к вам... — обменявшись с хозяевами парой ничего не значащих фраз, я поспешил откланяться. И уже в шлюпке, переправляясь на берег, вскрыл послание.

«Милый Жорж, — округлым убористым почерком писала Кетеван. — Браво, браво, я знала, что ты без особых проблем уладишь ту неожиданную неприятность с представителями известной нам страны. Увы, это отголоски дела, о котором я упоминала, и ничего с этим пока не поделаешь. Очень хочу тебя увидеть, но стеснена во времени и в обстоятельствах. Но, думаю, наша встреча очень скоро состоится. Не забывай заходить к нашим гостеприимным знакомым, связь через них на данный момент самая надежная. Твоя Кети.

P.S. Целую!

P.P.S. Еще раз целую! С известным тебе инициатором наших неприятностей поступай как знаешь. Но учти, он уже пожалел о своей глупости и ищет примирения.

P.P.P.S. Целую, целую, целую! Не вздумай никуда деваться из города...»

— М-да... — я разорвал листик бумаги на мелкие клочки и выбросил их за борт. — Ну что же, поглядим, посмотрим. В любом случае уезжать я пока не планирую.

Ясмины дома не было, и после обеда я опять засел за документы. Но как следует поработать не смог, потому что примчался Синицын.

— Георгий Владимирович... — штабс по своему обыкновению слямзил из плетеной корзинки на столе рогалик, откусил его половину и, только прожевав, продолжил: — Новости появились.

— Излагайте. Да не давитесь всухомятку. Налейте себе молока.

— Угу...

Если вкратце, Синицын сообщил, что Полански через баронессу ищет выходы на меня, чтобы загладить миром досадное происшествие. Гортензия уведомила об этом Тетюху, причем взяла на себя обеспечение безопасности встречи. Видимо, Серж сумел ее убедить в искренности своих намерений.

— Встретиться предлагают у баронессы в имении, сегодня в семь часов вечера, — подвел итог штабс- капитан и озабоченно добавил: — А нет ли здесь какого-нибудь умысла?