Николь. Душа для Демона - Шторм Мира - Страница 16

Он повернулся к ней спиной. Что будет рациональнее – изучить ее, разобраться в истории появления или отпустить? Забыть. И порвать нити из прошлого. Освободиться. Ведь мать всегда приговаривала, что нужно вовремя сжигать старые письма, чтобы на их место приходили новые.

Глава 10

Птицы поют так громко только ранним утром. Я вдыхала горьковатый аромат еловых веток, служивших мне периной, и разглядывала знакомую сложную прическу с бритым затылком.

До чего же они все странные. Одновременно сдержанные и эмоциональные. Уравновешенные и в то же время остро реагирующие, причем не там, где бы это сделала я. Так, словно они кучу эмоций держат под крышкой, и случайные события становятся последней каплей, вызывающей спускание пара. Ртутные шарики, ускользающие от попыток их понять.

Представляю, какая шумиха бы поднялась в моем прошлом мире при появлении кого-либо из другой реальности. А они словно каждый день видят пришельцев, хотя я уже узнала, что это вовсе не так.

– Почему же вы так спокойно отреагировали? – спросила я вчера по дороге у Эйдана.

– Ты не опасна… – Он пожал плечами, словно я глупость спросила. Словно в их мире столько чудес, что подобным не удивишь. Похоже, все окружающее для них делится на опасное и неопасное. На свое и чужое. На врагов и друзей.

Матовый свет утра проникал под полог. Вчера в дороге мелькнула мысль, что здесь наверняка другие звезды, но к вечеру так устала, что никаких сил не было ждать, когда же ночь распахнет свой подбитый искрами бархатный плащ. Я улыбнулась в предвкушении: не в этот раз, так в следующий – звезды нового мира никуда от меня не денутся.

Аккуратно выползла из-под полога и под внимательным взглядом Тахира, дежурившего у вялого костра, взяла чистую одежду и полотенце. Ушла к реке. Хорошо, что из-за кустов меня не видно. Разделась и с головой окунулась в мягкую воду. Ноги не болели, и ступни блестели здоровой кожей. Все-таки правильно я сделала. Они не потеряли из-за меня темп, а я с утра снова готова к пути.

А потом стояла и ждала, когда капельки воды высохнут на коже. Полотенце лежало рядом, но было так приятно ощущать, как ветер собирает сухими губами речные брызги с моего тела, прохладными пальцами гладит по лицу. Вода и ветер. Этим утром я отдавалась им без всяких уговоров. Впускала в себя, купаясь в умиротворении.

Почти не вздрогнула и не удивилась, когда, обернувшись, увидела на пригорке у кустов Джантара с полотенцем в руках. Сама виновата. Отвернулась обратно и спокойно продолжила разглядывать утес. Мне все равно. Черт, мне не все равно, но пусть он думает иначе. Зарывалась пальцами ног в колючий песок и считала удары сердца, шумевшие в ушах. И только я захотела посмотреть, не ушел ли он, что было бы прилично, как рядом со мной упала на землю охапка вещей, а перед глазами мелькнули мужские ягодицы. Обнаженный Джантар пробежал мимо и с разбегу нырнул в воду, снеся с меня всякую видимость невозмутимости. Я аж задохнулась от острой смеси смущения и возмущения. Да как он посмел!

Как ошпаренная, подхватила свою одежду и прижала к груди. Мощным гребками он вспарывал ленивую воду, удаляясь от берега и даже не оборачиваясь.

Аж головой тряхнула: ну вот что на меня нашло? Доигралась?

Торопливо оделась в чистые одежды, стараясь не смотреть в его сторону. Уши горели от непонятного стыда.

Короткий завтрак, едва слышные переговоры мужчин. Я срывала незнакомые цветы и подносила к лицу, пытаясь запомнить аромат каждого отдельно. Лишь бы не смотреть на Джантара, во взгляде которого мне теперь мерещилось ехидство.

И снова петляющая дорога, и снова спуски и подъемы. Поля и рощицы, обрывы и мягкие склоны. Сегодня идти было легче. Словно земля стала мягче. Мы удалялись от реки, чтобы выйти к ней снова уже к вечеру и пересечь беспощадные воды по мосту.

На привале я подхватила сыр с куском хлеба и отошла в сторонку. Уселась на выступающий валун и с наслаждением вытянула гудевшие ноги. Вокруг стрекотали невидимые кузнечики. Тяжелое солнце давило на плечи. Тело отзывалось щекочущими каплями пота, которые тут же срывал шаловливый ветер, бесстыдно проникающий сквозь одежду. Я рассматривала поле, простирающееся по правую руку, и прикидывала, хватит ли мне сил нарвать охапку цветов и сплести венок. Всегда о таком мечтала, и, кажется, не было в прошлой жизни у меня для подобного ни одной возможности.

Мои спутники тоже отдыхали молча. Оттого слишком неожиданным стал напряженный голос Джантара, прошелестевший в такт шумевшей траве:

– Тахир.

– Вижу, – так же тихо ответил тот.

Я не успела понять, о чём они, как шершавая знакомая ладонь накрыла мой рот, предупреждая вскрик, а вторая стиснула поперек талии, прижимая к напряженной груди спиной.

– Тихо, – едва слышные слова коснулись моего уха. Я неловко дернулась и замерла, пытаясь понять, что происходит.

Если не считать теплого дыхания, шевелящего волосы на моем виске, всё вокруг словно онемело. Ни звука, ни шелеста, Рималь, Талиса и Эйдан неслышно опустились на корточки. Их кожаная одежда, скрипучая и жесткая на вид, не издала ни единого шуршания. Я моргнула и перевела взгляд на Тахира. Наклонившись над высокой травой, он медленно вытащил стрелу из-за спины. Куда исчезло его вечно насмешливое гадливое выражение лица? Прищуренные глаза, сурово поджатые губы. Я попыталась проследить за направлением его взгляда, но соседний склон через небольшой высохший овраг был совершенно пуст.

Качалась безмятежная трава, пожелтевшая от солнца, да у подножья рос невысокий кустарник. Солнечные лучи, между редкими облаками, высвечивали небольшие валуны, выглядывающие сквозь белесый дерн. Склон как склон.

– Третий камень, слева от кустов, – голос Джантара был так тих, что по шее мурашки побежали. Словно я не по воздуху услышала невесомые слова, а телом, прижатым к его груди.

Я сразу нашла глазами место, на которое он указал, но понадобилось несколько ударов сердца, чтобы различить зверя, застывшего в тени валуна. Огромная кошка на полусогнутых лапах ловила усами воздух. Я жадно разглядывала невероятное создание. Кошка мягко переступила на лапах, и под шкурой пробежала тягучая волна от мощных плеч до самого кончика длинного хвоста.

Я с восторгом представляла, какой, должно быть, шелковистый мех у дивного зверя, а справа смазанным движением Тахир распрямился и выпустил стрелу. Свистнула тетива, превращая дальнейшее в единый кошмар длиной в один удар похолодевшего сердца. Пятнистая кошка успела в последнее мгновение отвернуться, и стрела глубоко вошла в основание хвоста. Раздалось пронзительное сдавленное шипение. И тут же оба зверя – Тахир и хищник – сделали выпад навстречу друг другу в навязанной борьбе. Молниеносный прыжок через овраг в нашу сторону. Стрела, стремительная выпущенная вслед за первой. Раненый зверь в этот раз был не так ловок, и вторая стрела вошла в брюхо. Но кошка словно не ощущала засевшую в теле смерть и сделала еще несколько прыжков вверх по нашему склону… Еще две стрелы – и восхитительное создание замерло в нескольких шагах от тропы. Неловко распластанные лапы, последние судорожные вздохи. Потускневший взгляд желтых глаз, казалось, смотрел прямо мне в душу.

Я с ужасом пискнула, вырываясь из рук. И едва не упала, так резко отпустил меня Джантар. Со слезами на глазах я чуть не бросилась на Тахира:

– За что?

А он обернулся на меня, и я впервые увидела на его лице чистый отблеск тающего гнева. Не циничная гадкая ухмылка, не липкий оскал – холодное лицо и заострившиеся скулы. И я вдруг ощутила, что он не испытывает ни малейшего удовольствия от убийства.

Я растерянно оглянулась. Они не забавлялись. У каждого в руках было обнаженное оружие, на лицах застыла сосредоточенная готовность. И я снова посмотрела на мертвого зверя, секунду назад нюхающего ветер. А теперь этот ветер бестолково взрыхлял мех и терся о безжизненную морду.

– За что? – непослушные губы повторили бессмысленный вопрос.