Стая (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 59

– Что за шум? – недовольно спросила Кота, высунувшись из-под висящей шкуры. Один глаз был плотно закрыт, будто бы досматривал сон, другой – недовольно прищурен. – Ты чего орешь?

– Они собираются нас съесть! – размахивая камнем, крикнул Лай. – Уходи! Я их задержу!

– Лучше я останусь и разделю трапезу, сладенький мой, – облизнулась девушка. Насладившись замешательством на лице отступника, весело расхохоталась. – Да не коси ты так глазами своими прекрасными! Прямо как конь на волка! Сейчас разберемся…

Голова девушки исчезла под шкурой. Лай перестал размахивать камнем, но из рук выпускать не спешил, подозрительно следя за каждым движением туземцев. Старушка углядела, что Лай больше не буянит, осторожно, бочком, вышла из-за здоровяка и начала медленно приближаться.

– Кота, – неуверенно позвал Лай. – Прости, что отвлекаю… но не могла бы ты побыстрее!

– Иду, – буркнула девушка, выбираясь из пещеры. На ходу она прилаживала к поясу нечто, похожее на маленькую юбочку, сделанную из разноцветных полос ткани. Такие же носили все женщины в племени хорко. Грудь они оставляли открытой, даже старухи. Это поначалу немного смущало Лая, но сейчас ему было не до оголенных прелестей местных красоток.

Кота справилась с завязочками и направилась к Лаю. Туземцы перестали хихикать и почтительно расходились в стороны, давая дорогу своей богине. Повариха грузно повалилась на колени, Кота же спокойно обратилась к ней. Юноша вздрогнул, расслышав, как из уст девушки раздались лающие звуки, так, как будто она сейчас была в волчьем обличии. Но у старушки это не вызвало недоумения. Наоборот, внимательно выслушав, она тут же затараторила в ответ. К облегчению юноши, слова, хоть и незнакомые, были человеческими. Повариха выговорилась и неодобрительно посмотрела на Лая. Во всяком случае, ему так показалось.

Маг хмыкнул. Конечно, надо было добровольно сложить лапки и позволить натереть себя специями, а потом самому плюхнуться в котел… или как там они готовят людей.

– Ну, как тебе не стыдно! – насмешливо покачала головой Кота. Потом нежно прижалась к нему и тихонько добавила, словно не в силах сдержать иронию: – Устроил такой спектакль, напугал бедную старушку…

– Это мне должно быть стыдно? – задохнулся от возмущения Лай и вырвался из объятий. – Я не питаюсь человечиной! И не загоняю в ловушки добрых людей!

– Не будут тебя есть. – Кота покачала головой, мол, надо же такое придумать! – Эта женщина – вроде как самая главная здесь…

– Она – вождь? – поразился Лай, осматривая неприметную, по сравнению с раскрашенными мужчинами, старушку. – А ты говорила, что вождь тот, на груди у которого был череп…

– Не вождь, – чуть сморщила носик Кота. – А главная. Как тебе объяснить… Тут правят женщины. Она – мать жреца. Поэтому самая главная среди женщин. У них принято украшать своих мужчин. А так как ты, – она нежно провела пальчиком по обнаженной груди юноши, – почему-то не расписан, как пряник на рынке, то добрая женщина решила сделать тебе такой подарок. Видимо решила, что не дело богине-волчице заниматься ерундой. В чем-то она права, – задумчиво добавила девушка.

– Если уж так надо и тебе тоже хочется видеть во мне расписную торбу, – решительно заявил Лай, уворачиваясь от юркой старушки, которая решила даром время не терять и уже помазала ему чем-то пахучим живот. – То, будь так добра, займись этой «ерундой» сама! Я как-то не привык, чтобы ко мне прикасались чужие матери!

– Тоже справедливо, – кивнула Кота, одним жестом останавливая упорную старушку. – Ладно, так уж и быть. К тому же, это что-то новое, необычное. Думаю, мне понравится! И, раз уж ты такой стеснительный, пойдем в наш уголок.

Она что-то рыкнула «поварихе». Та согласно закивала и, суетливо собрав в охапку все склянки, посеменила к входу в пещеру. Огромный мужчина тут же последовал за ней, впрочем, даже не пытаясь помочь донести поклажу. Народ, разочарованно переговариваясь, начал расходиться, открывая взору все еще отплясывающего жреца, впрочем, тот уже не проявлял большого рвения. Лай вдруг сообразил, что в толпе, за исключением громилы, – видимо, охранника «главной» женщины, не было ни одного мужчины! Наблюдать за тем, как ему будут «наводить красоту» вышла только женская половина племени. Растерянно проводив взглядом рассерженно бросившего бубен жреца, Лай побрел к пещере. Кота скрылась за пологом еще до того, как разошлась толпа.

Внутри он увидел, как матушка жреца что-то объясняет задумчивой Коте. Женщина живописно размахивала руками, периодически тыкая пальцем в рисунки на стенах. Не переставая говорить, подлетела к юноше, указала на живот, провела большими пальцами по бедрам, сделала круги на груди и стрелкой указала на чресла… Лай снова покраснел и поспешно отошел за спину девушки. А та лишь кивнула старушке и рассеянно произнесла:

– Как сложно… но я попробую.

Старушка с чувством выполненного долга посеменила к выходу, растворяясь в полумраке. Чуть замешкавшись, она несколько раз стукнула чем-то тяжелым по стене. В широкой нише у входа мелькнул огонек. Разросся в яркое пламя на острие некого подобия свечи. В воздухе распространился запах гари и прогорклого жира. Лай постарался не думать, из чего сделана эта свеча. Старушка подхватила толстый сальный стержень, подошла к дыре в каменном полу и разожгла небольшой костерок, тщательно выдувая угли. Деловито кивнув, пальцами погасила свечу и торопливо вышла наружу.

В свете костра Кота казалась одним из наскальных художеств. Гротескные украшения на шее, скрывающие даже большой красный камень, грубо обрезанные волосы, лохмотья юбки, разные цвета которой слились сейчас в блекло-желто-коричневый плоский рисунок. Она разглядывала содержимое баночки, которую держала в руках. А на лице – знакомое выражение, которое он часто наблюдал у молодых пажей. Тех, кто впервые присутствовал на очередном празднике в замке харца. Вроде все надо сделать безупречно… и в то же время, от них особо ничего не зависело.

– Что ж, господин наследник, сейчас я тебя сделаю красивым, – криво усмехнулась Кота и, забавно чуть зажав кончик языка между зубами, пальцем провела по животу Лая белую линию.

Тот едва сдержался, чтобы не отпрянуть. Прикосновение девушки вызывало одновременно щекотку и желание. Ироничное выражение на лице Коты сменилось задумчиво-мечтательным. Так, будто бы она всегда грезила раскрасить обнаженное тело мужчины и, вот – сбылось, наконец-то. Поэтому Лай затаил дыхание и старался не мешать, хотя нежные пальцы, легко порхающие по разгоряченной коже, усиливали истому. Сладкая пытка. Он зажмурился и сжал кулаки, стараясь думать о чем угодно, только не о том, как золотятся искры костра, отражаясь в неровных прядях девушки. И не о том, как загадочно мерцает медовая кожа. И уж точно не о том, как близко она наклоняется к нему, почти касаясь губами груди, живота…

Вырвавшийся стон заглушил возглас Коты.

– Все! – она вытерла тыльной стороной ладони лоб, оставляя на нем полосы краски. И нетерпеливо добавила, подталкивая юношу к выходу. – Пойдем, ну скорее. Все ли я правильно запомнила?

Лай, который рассчитывал, что украшательство его тела закончится несколько иным образом, замешкался, пытаясь хоть чем-то прикрыть разгоряченное тело. В широкой нише у выхода он заметил ворох лент. В панике он схватил тряпье и едва успел обмотать его вокруг пояса, как Кота вытолкнула его на яркий дневной свет. Лай сощурился. Раздались сдавленные смешки.

– Видимо, я что-то напутала, – огорченно пробормотала Кота за его спиной.

Лай, оглянулся и нерешительно потоптался на месте, неловко ощущая себя под взглядами нескольких женщин, снова собравшихся перед хижиной. Но тут, словно из-под земли, вынырнула недавняя старушка. Осуждающе поцокала языком, а потом что-то пробурчала Коте. Лай удивился. До сих пор отношение туземцев к девушке было крайне почтительным. Неужели права «главной женщины» настолько велики, что она может судить богиню-волчицу?

Кота протяжно рыкнула в ответ и, обернувшись к Лаю, тихонечко хихикнула