Искаженное время (СИ) - "Deacon" - Страница 107

Оракул увел Ингемара с собой, а Лилит велел дожидаться, когда за ней придут. Ждать девушке пришлось недолго. Спустя несколько минут в зал забежал запыхавшийся раб, перепуганный настолько, словно за ним гнался медведь.

- Кого из вас Нахти сдал в наем? – спросил он, оглядывая присутствующих в зале. Какая-то женщина немедленно указала на Лилит, и графиня помрачнела.

«Никакого командного духа», - фыркнула она и нехотя направилась к запыхавшемуся человеку.

– Идем, идем! Не прогулке же! – воскликнул мужчина.

Он был высоким и тощим, а его лицо было покрыто морщинами, отчего графиня не могла определить его возраст. Ему могло быть и тридцать, и пятьдесят. Двигался он быстро, а его восклицания то и дело подгоняли графиню.

Выйдя под открытое небо, Лилит почувствовала, как от жары у нее начинает темнеть в глазах. Черное платье притягивало к себе солнечные лучи, а корсет буквально душил, отчего графиня уже начинала завидовать рабыням в их тонких светлых платьях. Путь выдался не очень долгим, однако Лилит все время подгоняли резкими окликами, поэтому, когда она добралась до места, то была мокрая от пота. Прическа развалилась и волосы рассыпались по плечам, неприятно прилипая к коже.

Тяжело дыша, Лилит проследовала за своим проводником через ворота и направилась мимо двухэтажного дома к соседней постройке. Приближаясь, графиня почувствовала запах навоза и вскоре услышала ржание лошадей. После того, что она навоображала себе за все время пути, мысль о том, что ее ведут на конюшню, показалась едва ли не блаженством.

- Мне нужно будет чистить лошадей? – спросила она раба.

- Нет, убирать за ними.

- Как это... убирать? – Лилит немедленно нахмурилась. Все страхи, что ее ведут в дом утех, мигом развеялись, и теперь девушка резко остановилась, скрестив руки на груди. – Я же уже мыла пол! Я – могущественная ведьма, одна из самых сильных во Франции, а вы...

- Да мне какая разница, кто ты, - фыркнул мужчина. – Мне сказали привести раба, взятого в наем, я привел. И я тебе настоятельно советую, девушка, свои восклицания не повторять перед господином. У него так мало рабов не потому, что он беден, а потому, что почти всех убивает, едва они поступают к нему на службу.

- Но почему на столь тяжелую работу твой господин захотел взять именно женщину? Это... неправильно! Что я могу сделать этими руками?

- Господин никого не хотел: кого ему дали, того он и взял. Всё, хватит чесать языком! За работу!

Лилит посмотрела на конюшню таким взглядом, словно собиралась разнести ее в щепки, но в тот же миг заметила стоявшего у входа Эрика Фостера. В рабском одеянии она с трудом узнала его. На фоне остальных рабов он был самым бледным, однако, как и остальные, стоял, низко опустив голову.

- Нас уже собирают! – воскликнул проводник Лилит и, грубо схватив ее за руку, потащил за собой. Но графиня уже не сопротивлялась. В одно мгновение она оказалась подле Эрика и тихо прошептала:

- Никогда бы не подумала, что буду рада вас видеть, месье Фостер! Как вы? Вы что-нибудь знаете о других участниках нашего ненавистного приключения?

Фостер молчал. Казалось, Лилит он даже не замечает, и девушке на миг показалось, что мужчина надулся на нее за ее приветственную фразу.

«Теперь еще и вы соизволили на меня обижаться? Неужели мне мало извинений с капитаном?» - с досадой подумала она. Но затем Лилит предположила, что Эрик игнорирует ее не потому, что не хочет разговаривать, а потому что запуган, и она мысленно ужаснулась. Что с ним делали? Графиня с трудом узнавала в Эрике того, кого с утра называла «центром вселенной».

- Месье Фостер, - прошептала она более мягким тоном, уже испытывая к нему невольное сочувствие. Но в тот же миг она вздрогнула от неожиданности. Один из рабов, который привел Эрика сюда, внезапно изменил обличье, и перед Фостером появился безобразный оракул, его хозяин.

- Здесь ты подчиняешься Пламени, поэтому трудись хорошо, он заплатил за тебя целый кувшин молока. Если он будет недоволен твоей работой, я разрешил ему наказать тебя на свое усмотрение. То, что здесь происходит, меня не касается, поэтому я не могу ни защитить тебя, ни проучить...Ты понял меня?

- Да, господин! – произнес Эрик, низко кланяясь. - На всё ваша воля, мудрейший!

Лилит бросила на Фостера изумленный взгляд. Зачем он это делает? Этот мерзкий старый упырь, которым разве что детей запугивать, угрожает ему, а Эрик ни слова на это не скажет? Где его гордость? Что вообще не так с этими мужчинами? Почему и месье Ларсен, и месье Фостер забыли о самоуважении и теперь расшаркиваются перед новоиспеченными господами? Неужели им такое по душе?

Оракул вновь исчез, проводник Лилит встал в шеренгу, а спутник Эрика направился обратно домой.

«Кувшин молока и две лепешки хлеба за труд двух людей? Что же это такое творится...» - думала графиня, осторожно поглядывая на Эрика. Тот по-прежнему не обращал на нее внимания. Тем временем из конюшни выехал всадник, и Лилит моментально узнала его по огненно-красным волосам. Одет он был в кожаные доспехи и совершенно не походил на богатого господина, скорее на наемника.

- Вы тут приберитесь и ждите моего возвращения. Если управитесь хорошо, вам повезло...

С этими словами красноволосый пришпорил коня и, не удосужившись даже поглядеть на своих рабов, умчался восвояси. Переговариваясь, рабы направились к конюшне, и Лилит вновь попыталась обратиться к Эрику.

- Месье Фостер, почему вы не желаете говорить со мной?

- Это не я не желаю, а старое ублюдищ..., я имел ввиду, мой великий господин запретил мне произносить хоть слово под угрозой отрезания у меня чего-нибудь. Так как я видел других его рабов, обещание он держит, как никто другой, а мои части тела мне еще понадобятся. Благо, сейчас я на пару часов стал собственностью нового шизофреника, поэтому этот дряхлый хе... старик не имеет права наказывать меня за то, что я делаю здесь. Вот так-то, красавица. А как твое ничего?

- Красавица? Месье Фостер, избавьте меня от своего сарказма хоть здесь, - вздохнула Лилит. – О, всё так ужасно! Так отвратительно я себя еще ни разу в жизни не чувствовала. Я даже готова терпеть вашу фамильярность, лишь бы выговориться о наболевшем. Ко мне относятся хуже чем к животному. Даже лошадью в этой конюшне быть почетнее, чем на службе у Нахти. Мне даже не позволили ополоснуться после вчерашнего.

- Какая драма! – то ли с сочувствием, то ли с сарказмом отозвался Фостер. – Ладно, поплачемся позднее. Я вот что хочу предложить вам уже с самой первой секунды вашего появления.

- Я вас слушаю, месье Фостер? Быть может, хоть вы придумали план побега.

- Нет, я придумал план чистки конюшни. Может, вы сами быстро приберетесь здесь, а потом можно будет помыться. На территории этого господина есть водоем, но о водоеме, джакузи и других удовольствиях мечтать стремно, поэтому я предлагаю вам прогуляться до колодца.

- Постойте! – нахмурилась графиня. – Вы что же это, хотите всю работу повесить на меня? На благородную женщину? Дворянку? Да как вы смеете? Сам капитан Ларсен мыл пол за нас обоих, чтобы не дай Бог не унизить меня столь низменным трудом, а вы предлагаете мне убирать за лошадьми? Навоз? Да вам даже рядом с капитаном не стоять! У вас нет чести, месье! Видит Бог, у вас нет чести!

- У меня есть мозг, - спокойно ответил Фостер. – Если вы колдунья, то неужто не знаете ни одного заклинания, которое позволит вычистить это захолустье, не притрагиваясь к вилам?

Графиня посмотрела на Эрика с долей удивления, а затем произнесла:

- Мои заклинания – это не ярмарочные фокусы, а мощные проклятья. Я знаю одно подходящее колдовство, но где гарантии, что спустя несколько дней не погибнут все лошади?

- А это ваша проблема? – с иронией поинтересовался Фостер. Лилит тихо рассмеялась.

- Тогда надо вывести рабов.

- А, это запросто! Думаю, они такие же ленивые, как и я. Только более запуганные.

- Кто бы говорил. Вы бы посмотрели на себя со стороны, когда разговариваете со своим «господином». Дрожите, как осиновый лист. Да, господин! Конечно, господин!