Заложница (ЛП) - Мартин Анника - Страница 45

Всего на один момент я думаю, что сумасшедшая: стою перед ним на коленях, воображая, будто он хочет меня так же, как и я его. Так же, как Стоун хочет ту счастливицу, которую любил. Или любит до сих пор.

Кто же она?

Эта девушка должна быть старше меня. Наверное, она разговорчивая и красивая. А кто такая я? Девчонка из хорошей семьи, которая никогда раньше не занималась сексом. Кто бы она ни была, она достаточно сильная, раз сумела добиться его любви.

Но я тоже знаю Стоуна, знаю его настоящего. Я видела, как он убивал, чувствовала, как он сжимал моё тело, когда пытался утопить в реке в ночь нашей встрече. Я видела его избитого, всего в синяках, а ещё я держала в руках маленькую деревянную птичку, которую Стоун сделал специально для меня. Я трогала себя, подчиняясь его командному грубому голосу на другом конце телефона.

О боги, тот разговор. Я так много раз проигрывала его у себя в голове, что он навсегда останется в моей памяти.

«О да, дорогуша. Я здесь. Направляю твои руки к твоей влажной киске, приказывая трахать себя ими, в то время как мой член вбивается в твою глотку до тех пор, пока из глаз не брызнут слезы, и слюна начнет стекать по подбородку. Несмотря на рыдания, ты не смеешь перестать трогать себя, издавая лучшие звуки в мире».

Я освобождаю свою руку из его захвата. Взглянув на Стоуна из-под ресниц, я опускаю руку вниз и задираю край платья вверх. Я собираю всю эту ненужную ткань вокруг своей талии, показывая ему своё розовое нижнее белье.

— О, черт, — выдыхает Стоун.

Прохладный воздух опаляет мой жар между ног, что делает ощущения еще острее.

Нарочно медленно я опускаю другую руку между ног и просовываю пальцы через резинку трусиков, двигаю ими вниз и поглаживаю себя круговыми движениями.

— Брук…

Что он хочет сказать? Не надо, Брук? Или, Брук, давай еще?

Но мне все равно. Моя жизнь полна улыбок, за которыми прячется моя грусть, я устала ходить в поношенной одежде для того, чтобы все оценили мой внешний вид, устала быть вежливой.

Все это ложь.

Здесь и сейчас я стою на коленях перед этим восхитительным мужчиной, вот она — правда. Влажность между моих ног настоящая, так же как и грубые деревянные доски паркета под моими коленями. Моё желание настоящее, почти невыносимое.

Он тот самый мужчина, который не сравнится ни с одним парнем. Стоун луна, освещающая тёмную ночь, коей является моя жизнь.

— Только ты, — в конце концов, произношу я. — Не Лиам. Ни кто-либо еще. Я не хочу их.

— Прости меня, — отвечает он.

Я смотрю на него из-под ресниц, вглядываюсь в зелёные глаза, потемневшие от возбуждения.

— Тебе не за что просить прощения.

— Я разрушаю тебя, сладкая, — говорит Стоун расстроенным голосом.

— Но мне нравится это, — я достаю руку из своих трусиков и протягиваю ее к его ширинке. Сначала расстёгиваю серебристую пуговицу, а затем тяну молнию вниз, пока мои руки трясутся от желания. — Я хочу этого, Стоун, — я почти умоляю его. — Я хочу сделать то, что ты говорил мне тогда по телефону. Разрушь меня.

Он продолжает смотреть на меня сверху вниз, прожигая взглядом.

Тогда я набираюсь смелости и произношу шёпотом слова, которые раз за разом повторяла у себя в голове уже многие месяцы:

— Я хочу, чтобы ты засунул свой член мне в рот.

— Бл*дь, — Стоун просовывает руку мне в волосы, контролируя тем самым мои движения.

— Я хочу, чтобы ты трахнул мой рот. И тебя я тоже хочу, — говорю я. — Заставь меня заплакать, пока я буду ласкать себя пальцами. Это все, о чем я могу думать, все, о чем я думала многие месяцы. — Может, он уже разрушил меня. Может, не встреть я Стоуна в ту ночь, сейчас занималась бы сексом с Лиамом, получая сомнительное удовольствие.

Но этого не произошло. Стоун переключил что-то у меня в мозгу, или же я всегда была такой, этого мы никогда не узнаем. Не хочу думать о том, кем бы я могла стать, когда нравлюсь себе сейчас такой, какая я есть. Нравлюсь себе в момент, когда мной руководит чистая похоть.

Сильные пальцы ложатся на мой затылок, и этого достаточно, чтобы я с головой погрузилась в момент. Стоун ни к чему меня не принуждает своим прикосновением, но его силы достаточно, чтобы направлять мою голову взад-вперёд.

Мои пальцы неуклюже возятся с джинсовой тканью. Я чувствую его твёрдость под молнией и знаю, что это означает. Он тоже хочет меня.

Когда я полностью расстёгиваю молнию, его испещрённый венами член выскакивает из джинсов. Из меня вырывается удивлённый вздох, и я вспоминаю, насколько неопытна в таких вопросах. Я ожидала, что Стоун будет в боксерах или в хоть каком-то нижнем белье, но кроме джинсов больше ничего нет. Только его член, пульсирующий от желания. Ладно, он больше, чем я ожидала.

Мускусный аромат заполняет мои лёгкие, и я впитываю его в память, чтобы запомнить навсегда. Стоун не шевелится, позволяя мне изучить его внимательнее, но ожидание не делает меня увереннее. Минуту назад я была такой смелой, но не теперь.

Раз уж начала, отступать я не намерена. Хочу узнать: так ли это прекрасно в реальности, как и в моих фантазиях? Кончу ли я так же сильно от его рук, как и от его слов?

Мои руки немного дрожат, когда я обхватываю его. Он гладкий и твёрдый, словно вырезан из мрамора. Я прижимаюсь лицом к животу Стоуна, слегка сжимая его член.

До меня доносится болезненный гортанный стон:

—Ты не можешь, — говорит Стоун, сжимая пальцами кожу моей головы.

«Могу — думаю я. — Мы можем».

—Только ты, — напоминаю я ему.

Кончиком языка я осторожно слизываю блестящую каплю, что так заманчиво скользит по головке. Его стон перерастает в приглушенный рык. Он пытается сдержаться даже тогда, когда я, наконец, отпускаю себя.

У меня начинает кружиться голова, когда я ощущаю солоноватый и одновременно такой сладкий вкус. Губами медленно вбираю головку в рот, руками чувствуя, как сквозь его бедра проходит дрожь. Или, может быть, это дрожу я, окончательно разрушаясь внутри, когда другая моя рука скользит обратно в трусики?

Я ласкаю себя, пока член Стоуна у меня во рту — все так, как он говорил тогда по телефону. Стоун слишком большой, но это не мешает мне наслаждаться ощущениями. Я хочу, чтобы он наполнил меня, чтобы умолял меня, чтобы впитался в каждую клеточку моего тела. Я парю на грани оргазма, желая, чтобы мы остались здесь навечно.

Его дыхание становится учащённым, когда он берет мою руку и скользит ею к основанию члена:

— Сожми его здесь, малышка.

И я сжимаю.

Поток неразборчивых слов вылетает из его рта, когда я увеличиваю давление. Слова смешиваются друг с другом:

— Сильнее. Жёстче. Позволь мне почувствовать тебя.

Стоун не ждёт моего повиновения. Он мягко и аккуратно скользит глубже в мой рот. Чем больше времени проходит, тем более диким и ненасытным становится его темп. Так, словно Стоун использует меня, отчего я завожусь даже больше, чем от собственного пальца, кружащего вокруг клитора. Я не могу это описать, но я точно знаю, когда мне надо шире раскрыть рот, когда слегка сильнее сжать его губами. Он словно создан для меня.

— Дааа, — Стоун стонет громче, — поработай теперь язычком.

На этот раз стон вырывается из меня, но звук получается гортанным. Не могу произнести ни слова, его член слишком глубоко во мне. Когда он стонет в ответ, я понимаю, что вибрации от моей попытки застонать приносят ему еще больше удовольствия. Он настолько глубоко, что может все это почувствовать.

— Трогай себя, — приказывает Стоун.

Потерявшись в ощущениях, я забываю о себе. Коленки разъезжаются на деревянном полу, и я раздвигаю ноги шире. Я одновременно смущена и бесстыдна, дарю удовольствие и получаю его. Когда мой большой палец снова находит клитор, резкие ощущения заставляют слезы выступить на моих глазах. Когда я трогала себя раньше, все ощущалось по-другому. Я могла снова и снова гладить чувствительную горошинку у себя между ног, но сейчас ощущения почти болезненны, и все, что мне остаётся, это кружить вокруг неё.