Черная кошка для генерала. Книга первая (СИ) - Елисеева Валентина - Страница 49

– Тёть Таника, я верно услышал, что мяучет кто-то: кошка генеральская пришла. Пускать?

«Что за вопрос?! – возмутилась Лара и гордо прошествовала мимо мальчишки в центр просторного помещения. – Чистенько тут, опрятненько, вся утварь начищена до блеска, нигде ни пылинки – «Ревизорро» в моем лице придраться не к чему. Сколько здесь варочных поверхностей, мама моя: в печи явно пироги стоят, на отдельной дровяной плите котлеты жарятся и котелок с мясным содержимым пробулькивает. Еще и камин широкий в углу имеется – в нем сейчас огонь не горит, но куча вертелов у стены подсказывает, что это местный мангал гигантского размера. Это тут, что ли, туши баранов целиком жарить полагается? В книгах про средневековье всегда пишут про зажаренных целиком оленей, свиней и баранов. Ну, и что тут у нас на завтрак?»

 На Лару смотрели: необъятных размеров повариха, две служанки в фартуках и с ножами в руках, мальчишка, открывший дверь. Лара чинно уселась напротив поварихи и демонстративно-показательно облизнулась: кормите меня все, я поесть пришла. Тетка Таника оглядела кошку с головы до хвоста:

– Какая большая кошечка. Наверное, не только мышей, но и крыс ловить может – кошки-крысоловы всегда самые крупные. Асиня, где ты крысу видела: в подвале?

– В чулане, – поправила одна из служанок. – Кошку туда запустим? Хорошо будет, если она ту тварь противную поймает – не люблю я крыс, у меня мурашки по всему телу бегут, когда я их вижу.

– Киску покормить перед охотой надо? – деловито осведомилась вторая служаночка. – Или она крысу съест?

Лара просто онемела от возмущения, ошарашено выслушивая эти возмутительные речи. Крысу?! Это она-то съест крысу?! Это ты, голубушка, крысу жевать будешь, а я поем котлеток и рагу того, что в котелке булькает! Ишь, придумали: из воспитанной домашней кошечки охотника-крысолова делать! У Лары и так дел невпроворот: покушение расследовать, интриги дворцовые разгадывать, счастье генеральское искать, тело свое возвращать, способы возвращения в родной мир изыскивать, а они – крысу в чулане лови! Сами ловите или крысоловку ставьте! Хамки и невежи! Дипломированного юриста на крысиную охоту отправлять?!  Обнаглели тут за время долгого отсутствия хозяина!

Лара возмущенно замяукала, шерсть ее вздыбилась, а хвост раздраженно заметался из стороны в сторону. Повариха одобрительно присвистнула:

– Глянь, какая кошка боевая: распушилась вся, порыкивает. Хватай ее и в чулан бросай, Костлей, пусть очистит помещение от грызунов.

– Мяу-а-у-у!!! – взвыла Лара и метнулась прочь от мальчишки, который бросился ее ловить.

Начался кросс по пересеченной местности: стулья, бочки, котлы, столы и столики, мешки у стен, печь, кочерги, ухваты, горшки, снова стулья... Лара носилась по помещению, проклиная мальчишку, закрывшего дверь, и кухарку, решившую поиздеваться над беззащитной голодной кошечкой, которая всю жизнь панически боялась мышей, а крыс только по телевизору и видела!

Посуда падала на пол, служанки верещали, повариха ругалась словами нехорошими, а мальчишка вошел в раж и с маниакальным энтузиазмом ловил черную кошку. Тут на пути бегства Лары попался развязанный мешок с мукой – Бух! Мяу!!! – и мальчишка ловит уже белую кошку. Попытка схорониться в трубе остывшего камина не удалась – когти бессильно проскользили по саже, Лара бултыхнулась в остывшую золу, и теперь мальчишка ловил серую кошку. На шум погрома прибежали слуги-мужчины, и Ларе удалось выскочить в открытую ими дверь.

В истошным мявом Лара взлетела по лестнице и привычно бросилась к Леону: единственному ее товарищу в этом дремучем средневековье, где кошкам положено ловить грызунов. Кошкам положено на диванах спать и хозяевам стресс после рабочих будней снимать лаской и мурчанием, а не охотиться на мерзких противных тварюшек!

Леон услышал кошачьи вопли и распахнул дверь к себе в ванну. Белая кошка в серых пятнах, оставляя серо-белый след на коврах, проскочила меж его ног в помывочную комнату.

– Мяу! – пожаловалась Лара и печально осмотрела в зеркале свой непрезентабельный вид. Вылизывать муку и золу ей совершенно не хотелось!

Леон ошарашено осмотрел кошку и загоготал.

«Если смех и правда продлевает жизнь, то после знакомства со мной генерал приобрел десять дополнительных лет жизни», – философски порадовалась за друга Лара и мстительно потерлась о его голые ноги спинкой: пусть не только она в испачканном виде ходит.

– Ох, Кошка, теперь тебе придется мыться! – Лару посадили в таз с водой и намылили шампунькой.

Обсыхая у камина и опять превращаясь в черный пуховый мячик на ножках, Лара наблюдала, как Леон водит по горлу и щекам острым лезвием клинка, сбривая темную щетину, как играют литые мускулы на его руках и плечах, и прикидывала: упадет с бедер сползшее полотенчико или удержится? Хорош генерал, любому бодибилдеру фору даст! Обязательно перед возвращением в свой мир надо о его счастье позаботиться – заслужил мужик счастье, заслужил! Эх, Ларка, не след тебе на мужика этого заглядываться, не быть вам вместе при любом раскладе! И с чего вдруг такие настроения в ней проснулись, что от полуголого генерала взгляд оторвать не может? Сладострастие – в самом деле ее слабое место? До появления в ее жизни Дамиана особой страстности она за собой не замечала, и в кошачьем теле раньше так на Леона не облизывалась...

«Весна, однако», – мурлыкнул тихий голос внутри.

«Весна?! Я настолько срастаюсь с кошачьей сущностью, что месяц май теперь для меня опасен возможным сумасшествием на сексуальной почве?! Нет! Нет-нет!!! Кошка, даже не мечтай ни о чем подобном, никаких кошаков тебе не будет, пока я тут вместе с тобой в твоем теле маюсь! И вообще, надо скорее становиться человеком, иначе кошачьи повадки останутся со мной навсегда», – Лара поспешно отвернулась от Леона и уставилась на огонь, старательно изгоняя из мыслей образ совершенного генеральского тела и размышляя над более важным вопросом: почему замеченная ею еще в первые дни знакомства рваная рана на левом плече до сих пор имеет воспаленный незаживший вид. Куда лекарь Нарас смотрит?!

На завтрак Леон спустился в нижнюю столовую комнату в сопровождении отмытой и расчесанной (новой расчески для кошечки генерал не пожалел и собственными ручками шерстку расчесал) кошки. Пока Леон завтракал, ему красочно расписали происшествие в кухне. Лара уминала свою пайку у стола и негодующе пофыркивала на отдельные места рассказа: уж прям там – все тарелки перебила! Не все – перед Леоном на столе пять тарелок стоит. Уж прям там – мешок муки рассыпала! Она в него только чуток нырнула. И вообще – сами виноваты, нечего кошек с неблаговидными целями на кухне отлавливать! По окончании рассказа генерал Ардамас резким тоном повелел кошку не трогать, кормить при появлении той на кухне и к охотничьим делам не привлекать! Если только она сама поохотиться не захочет – тут Леон с сомнением глянул на Лару и еще раз подчеркнул, что насильно сажать его Кошку куда бы то ни было строжайше запрещено.

Лара с благодарностью посмотрела на Леона и вызвалась ехать с ним в храм к Тельду: проводила до крыльца и ухватилась за штаны, повиснув на них всем телом и стараясь вскарабкаться повыше.

– Понял, понял, – проворчал Леон, – вместе едем.

Гнедой конь Леона уже приучился спокойно реагировать на сидящую на нем кошку хозяина, которая теперь частенько ездила верхом, и тоже не протестовал против второго седока.

Глава № 23. В гостях у брата Тельда.

Храм, где служил бывший лорд Тельд Килос, а теперь брат Тельд, находился в Нижнем городе, на одной из небольших площадей. Храм был старый, сложенный из огромных, потемневших от времени, бревен. В этой части столицы многие дома были деревянными, и храм Братства очень органично вписывался в окружающие его строения, возвышаясь над ними, как могучий дуб над молодыми березками. Символика священного Братства этого мира мало отличалась от русской православной: те же кресты (только чуть иной формы), светлые нимбы над головами первых монахов – создателей и первосвященников этой веры, иконы, алтари. Отличий было немного: осмотревшаяся Лара обратила внимание, что тут нет обычая зажигать в храме свечи и устанавливать их рядом с иконами – свечей вообще не было, внутреннее помещение освещали факелы, закрепленные на стенах; скамеек для посетителей тоже не было и церковной лавки или ее подобия с выставленными на продажу крестиками, книгами, свечками, иконами и прочим – не наблюдалось. Зато в дальнем правом углу было отгорожено отдельное помещение, в которое вела резная дверца с надписью: «Исповедальня».