Фокусник из трущоб (СИ) - Бельская Луиза - Страница 18

      - Подождите, не заходите, я сейчас, - комендант шагнул в комнату, чтобы дать команду бригаде прекратить работу и не пылить.

      И теперь Фома, прижавшийся лопатками к стене, и Клим, хищно насупившийся, смотрели друг на друга пристально и даже не мигая.

      - Тот самый фокусник с базара, - как-то нервно усмехнулся хозяин положения и, не давая Фоме вставить и слова, продолжил, переходя на зловещий шепот, - ты почему не трудишься?

      Теперь Фома хорошенько рассмотрел его глаза, большие, дымчатые, и когда Клим сердился, а сердился он прямо сейчас, дым сгущался и они опасно темнели.

      - Я, - хрипло проговорил Фома, не сводя своего орлиного взора с начинающих сужаться зрачков собеседника и облизывая пересохшие губы, - водички попить вышел.

      Клим не ответил. Он просто продолжал смотреть, внаглую, совершенно бесцеремонно разглядывая его лицо, выразительные строгие брови, тонкий нос, блестящую нить влажных зубов, показавшуюся в блуждающей, растерянной улыбке, едва заметную ямочку на подбородке - ничто не скрылось от его пытливого взгляда.

      Фома перестал улыбаться и закусил нижнюю губу, когда этот взгляд опустился ниже, скользнул по скулам и опустился к шее, липко скользя по ее точеным изгибам. Он смущенно сглотнул, понимая, что Клим замечает трепетное биение выступающей жилки, предательски выдающей его противоречивые эмоции.

      Это был тяжелый взгляд, изучающий и пытливый одновременно. Он пополз дальше, к ямочке у самого основания шеи, и обрисовал уголки торчащих ключиц - крепкие, уверенные руки, не принимая никаких возражений, ухватились за воротник расстегнутой рубашки и беззастенчиво распахнули ее полы, обнажая вздымающуюся от нервного дыхания грудь. Фома смущенно зарделся - он не привык к подобным прикосновениям.

      - И без креста, - с недовольством прошипел Клим, - как же ты еще живой-то? - он поднял голову, с удовольствием разглядывая свое отражение в желто-коричневом отливе янтарных глаз. Редкий цвет, он еще не встречал такого.

      - Да не все живые, что с крестом, - отозвался Фома, - некоторые, как зомби, ходят и живут по чужой указке, - в нем проснулась природная дерзость.

      Лицо Клима даже передернуло: ему никто никогда не смел отвечать в подобном тоне.

      - Водички попить, говоришь, - он резко отстранился от Фомы и повернулся к кулеру, наполняя стакан доверху, - пей!

      Фома нерешительно взял протянутый стакан, медленно осушая его до самого донышка.

       С беспокойством наблюдая за каждым глотком Фомы, за движениями его кадыка, за трепетом груди, снова стыдливо прикрытой рубашкой, Клим чувствовал нарастающее волнение.

      Опустошив стакан, Фома криво усмехнулся и, утерев пухлые губы запястьем, протянул Климу пустую посудину. Клим вызов принял.

      - Еще! - он снова заполнил стакан доверху.

      - Благодарю! - глаза Фомы хмуро сверкнули, на этот раз он залпом опустошил стаканчик.

      Телохранители молча стояли и смотрели на все это действие. Уже потом они обсуждали друг с другом, что впервые за последнее время какому-то мальчишке удалось вывести их хозяина из состояния статического хладнокровия.

      - А давай еще на бис, - цинично предложил Клим: крылья его носа начали гневно раздуваться: он был азартным человеком.

      - А давайте, - Фома гордо вскинул голову. В этот момент в дверном проеме показался комендант.

      - Клим Анатольевич, входите, я там все окна пооткрывал, а то было не продохнуть - пылища! Пиджак испачкать можно.

      - Иду, - почти что прорычал Клим, одним движением комкая пластиковый стаканчик и глаз не сводя со своего оппонента, - держи сувенир, - он вложил Фоме в руку полупрозрачный шарик и шагнул в рабочее помещение.

      С тех пор прошло две недели, и Фома больше не встречал хозяина Дома. Дни тянулись монотонно, было скучно и однообразно: работа, молитвы, молитвы, работа. По вечерам Ян пытался его развеселить, но ничего не получалось - Фоме во всем виделась безысходность и какая-то щемящая тоска.

      Однажды Клима показали по местному каналу. Он стоял на фоне Дома трудолюбия и рассказывал зрителям душещипательную историю о том, как он когда-то давно, когда еще и бизнесменом не был, возвращался домой и заметил в кустах женщину с ребенком. Они там жили, спали на какой-то подстилке и просили милостыню у перехода. С этой самой минуты он, Клим, во что бы то ни стало решил помогать бедным и сдержал свое обещание. За окном шел дождь, соседи по комнате играли в домино, а Фома сидел прямо перед телевизором, кончиками пальцев касаясь экрана, там, где находилось лицо Клима.

      Прошла еще неделя, но Клим не появлялся. Он может и бывал в Доме, вот только пересечься с ним Фоме больше не удавалось. Денег не было, места, куда идти, не было тоже, наступала осень, и небо за высоким окном приобретало цвет глаз бизнесмена. Фома уже совсем отчаялся выпутаться из этого замкнутого круга, но сама судьба сделала шаг к нему навстречу.

      Чистив на кухне картошку, Фома поранил себе большой палец, несильно, можно было и внимания на это не обращать, но повариха, одна из местных, своя, так сказать, запричитала и настояла на том, чтобы Фома направился в медпункт.

      Увидев отрешенное выражение лица своего пациента, подвижный доктор задорно хохотнул:

      - А вам, молодой человек, не мешало бы взбодриться. Я давно за вами наблюдаю, скучно вам, разгуляться совсем негде.

      - Разгуляться? Вы шутите? - возмутился Фома, смахивая на бок отросшую челку, - на копеечное пособие? Шоколадку, что ли, купить? - он потрогал пластырь на своем пострадавшем пальце.

      - Ну да, ну да, - поспешно согласился доктор, вставая со стула и, заложив руки за спину, начал прохаживаться взад и вперед, делая нарочито размашистые шаги, - дом престарелых, не так ли? Вы здесь самый молодой и... - он пытливо посмотрел на Фому, который с недовольным видом продолжал рассматривать свой палец.