Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Алина: светская львица - Бондаренко Валерий Вениаминович - Страница 2
Из дневника Алины Головиной. «8 сентября (1835 года). Сегодня в жизни моей был, наверно, самый странный, удивительный день, — день, изменивший все. Сразу после второго часа (у нас был немецкий язык, который я приготовила дурно, и добрейший Карл Богданыч огорченно поставил мне «неуд») меня вызвали к Начальнице Института. Обыкновенно вызовы эти не предвещают ничего хорошего. Однако я не слишком встревожилась, ибо вины за собой никакой не знала. Вместе со мной в кабинет вошла и наша новая классная дама, о которой я так много уже писала. Но ждать каких-либо объяснений или предупреждения от этой иглы из гранита, конечно, не приходилось. У Начальницы, кроме нея самой, сидел изысканный господин лет сорока пяти, с чертами лица несколько мелкими, но миловидными, очень бледный, но красногубый, с двумя звездами на фраке, довольно тонкий и еще более того гибкий.
Господин с неподдельною грустью взглянул на меня. Начальница дважды приложила к глазам платок и объявила мне скорбно о кончине тетушки. Признаюсь, эту весть я выслушала почти равнодушно, так что мне стало даже и неудобно перед собой. Перекрестившись, я вдруг смешалась, однако тотчас изысканный господин пришел мне на помощь. Обнаружив несколько мягкий, очень приятный по тембру голос, он сказал, что он мой двоюродный дядюшка, что он скорбит не менее моего и что самый долг родственного вспомоществования и любви требует не бросить меня в сих тягостных обстоятельствах. Он также добавил, что тетушка перед кончиной всецело пеклась о моем будущем, взяла с него слово заботиться обо мне, как о родной дочери, и назначила меня единственною своей наследницей.
С этой минуты жизнь моя, как в сказке, переменилась. Дядюшка Сергий Семенович изъял меня тотчас из Института, поселил у себя и поручил заботам тетушки моей, а своей жены, Екатерины Алексеевны, урожденной графини Разумовской. Сам же дядюшка — крупный вельможа, министр просвещения и президент Академии наук.
Итак, жизнь моя начинается, возможно, только теперь. Балы будут уже через месяц, однако тетушка желает вывезти меня впервой на праздник, который станет главным в сезоне, — к княгине Голицыной-старшей, в день ее 95-летия. Увы, сие случится лишь в январе… Тетушка очень добра: мне нашили целый шкап новых платьев, из коих больше прочих идут мне зеленое закрытое с бархатным лифом и палевое с серыми кружевами по вороту и подолу, для утренних визитов. Фасон моего первого бального платья мы, однако, еще выбираем».
…Как давно это было! Два года, — а точно целая жизнь промчалась.
Алина закрыла дневник. Часы на камине прозвенели двенадцать раз — двенадцать раз повернулась стеклянная зеленая сфера меж золоченых колонок.
Звон часов словно пробудил Алину: она вспомнила, что мужа нет дома уже третий час и что он сейчас там.
Базиль вернулся после отпеванья с дядюшкою. На дядюшку смотреть было нельзя, до того он казался страшен своей бледностью и как-то жалок, — вот именно жалок! Точно ростом уменьшился и еще более похудел.
Алина не стала встречать их, все увидала через окно. Но Базиль к ней тотчас явился и стал громко и многословно рассказывать о том, что церковь была полна народу, что вдова дома осталась, зато явились все послы, а французского простолюдины приняли даже за государя, — так величествен был в своей скорби барон де Барант. Но в толпе придворных шушукались равнодушно и больше говорили о Натали, об ее непростительном легкомыслии; жалели очень д’Антеса и боялись возможных волнений черни.
Алина смотрела на круглое, нежно-румяное лицо Базиля с восточными печально-выпуклыми глазами и красненькими губами, и ей опять, в который уж раз, удивительным стало, что когда-то — совсем недавно — она любила этого человека.
— Что дядюшка? — спросила Алина тихо.
— Ах, Сергий Семенович все принял так близко к сердцу, едва на ногах держался. Но, впрочем, это немудрено: покойный Пушкин был друг его молодости… И потом, он слишком понимает, какого человека лишилась наша Россия…
Алина вдруг рассмеялась:
— Оставьте меня!
Но тотчас он вышел — и Алина сама решила ехать на отпеванье. Она велела заложить маленькую карету.
В зале ей встретился дядюшка. При виде ее он, казалось, еще более побледнел; левая рука его задрожала. Глаза Алины и Уварова встретились на мгновенье — и он отвернулся.
Алина молча мимо прошла, не здороваясь.
К отпеванью она опоздала, хотя народ еще толпился у церкви, медленно расходясь.
«Я не увижу его! — подумала Алина с тоской. — Не увижу его лица… Чего я боялась, — нужно было ехать утром на отпеванье…»
Она вернулась домой, легла и точно в кромешную тьму провалилась. А проснулась к ночи уже — и снова ужасные мысли, тоска и это знание истины о случившемся заставило ее безмолвно мучаться и плакать тихо по временам.
Глава вторая
Начались первые, еще нечастые и избирательные выезды Алины в свет. Под присмотром тетушки бывала она то у ближайших родственников, то у некоторых знакомых. Появление ее в свете — нет, пока еще только робкое заглядывание в щелку двери бального зала — оказалось уже замечено. В обществе явилась богатая невеста, хотя внешность и не выдвигала ее в круг первейших красавиц.
Ах, Алина еще так мало знала людей и себя! И тревога — эта вечная спутница уходящего полудетства — прорывалась в каждой строке ее дневника. «Кто я? Какая я? То ли я делаю? Что меня ждет?» — вопросы эти не давали Алине покоя, и часто сердце ее сжималось от предчувствий, — она и не предполагала даже, насколько порою верных…
В это тревожное время Алина обрела подругу.
Ее звали Мари Барятинская. Близкие называли ее Мэри или княжною Мэри. Девицы даже и не понравились сразу друг другу. Но тетушке очень хотелось, чтобы они подружились: семейство Мэри так близко ко Двору! Алине же было это совсем неприятно: она слышала, все Барятинские крайне высокомерны. Чванство, кажется, в крови даже у их болонок.
20 октября Алина с тетушкой вошли в золотисто-желтую гостиную Барятинских. На двух огромных диванах под портретами царя и царицы сидело несколько молодых дам и мужчин. В кресле между диванами покоилась сама княгиня. Несмотря на взрослых детей, княгиня, урожденная фон Келлер, была очень еще моложава и красива немецкой кукольной красотой.
Перед княгинею, оседлав желтый пуф, восседал молодой человек в сероватом кавалергардском вицмундире. Молодой человек был русоволос и кудряв, с усиками чуть темнее волос, с нежнейшей румяной кожей, с упрямым затылком и крутым подбородком. По-французски он болтал с легким немецким акцентом. На Алину молодой человек взглянул мимоходом.
— Барон д’Антес, — представила его княгиня.
Они с тетушкой принялись обсуживать придворные новости, Алина же присоединилась к молодежи молчаливою наблюдательницей.
Напротив нее сидела девушка, к которой большей частью и обращался красавец барон. Болезненно-хрупкая, с негустыми черными волосами, гладко причесанными, с серыми остренькими глазами и острым же носом, она чем-то ужасно походила на спокойную недобрую птицу, и очень плавные и редкие движения ее похожих на белые крылья рук углубляли это впечатление.
На Головину сия птица также едва посмотрела.
Алина совсем уже было свыклась с ролью безмолвной наблюдательницы, как вдруг барон обратился к ней. Глаза его все время смеялись, но вовсе не дерзко, — просто остро.
— А ваше, мадмуазель, боевое крещенье состоится, конечно, у Всеволожских? Это ведь первый бал в сезоне.
— Нет, месье, в январе, у Голицыной-старшей.
— О-ля-ля! Дай Бог старушке дожить до этого счастья! Но позвольте — накануне поста? Чтобы затем целый месяц не танцевать? Впрочем, вы так серьезны, мадмуазель, точно рождены для молитвы, а не для танцев.
Отчего-то Алина ответила дерзостью:
— Если и мне судить по внешнему виду, то вы, месье, родились безбожником.
Барон, однако, расхохотался. Рассмеялись и остальные. Княгиня раза три повторила сии слова.
- Предыдущая
- 2/19
- Следующая