Завтрашний ветер. Незнакомка (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна - Страница 42

— Не вздумай облизнуться, — предупредила мастерица строго. — Всё, — отодвинулась, оценивая. — Неплохо, а?

Аррайда всмотрелась в зеркало. Интересно, как бы отнесся к ее преображению Косадес? Нарумяненная кукла! "Но ты же сама этого добивалась!.."

Увидев ее сжавшиеся губы, Неминда осторожно спросила:

— Тебе… плохо?..

— Я не боюсь… нет, — ответила наемница на невысказанный вопрос. Продолжай.

Распорядительница перебрала короткие пряди Аррайды. Пробормотав: "Ни в какие ворота не лезет", — сняла с болвана кудрявый рыжий парик и надела на наемницу. Заставила ту потрясти головой.

— Не туго?

Расчесала пряди щеткой, добиваясь, чтобы они легли красивыми волнами и заблестели, а одну приподняла и заколола на темени длинной шпилькой, больше похожей на стилет. Растянула широкие губы в улыбке:

— Так гораздо лучше, верно?

Помогла застегнуть на бедрах пояс с целящими зельями. Кожаные ремни с пузырьками, забитыми в гнезда, носили через одного, чтобы он вызвал настороженные вопросы. Вот только этот был настолько густо покрыт шитьем и унизан каменьями, что скорей напоминал драгоценное украшение.

Управившись с крючками пояса, распорядительница раскрыла перед Аррайдой знакомый ларец — тот, из которого Атин Сарети предлагал взять себе награду.

— И не фыркай! Без побрякушек ты выглядишь глупо!

Зарывшись в драгоценности, она выбрала для наемницы пригоршню золотых колец и тонких золотых браслетов с алыми яхонтами и шпинелью. Затем надела ей на шею длинную цепочку, протянутую сквозь еще одно кольцо: с винно-фиолетовым аметистом в массивной оправе из серебра.

— Вот. По нему Варвур тебя узнает. Это обручальный перстень его матери. Запрячь поглубже. И, самое главное…

Подмигнув золотисто-карим глазом, Неминда вытянула со дна ларца плоский сосуд цвета болотной травы.

— Это — жучиный мускус телванни. Даже капелька, нанесенная на кожу, вызовет в находящихся рядом приступ острой любви к тебе — все равно, в мужчинах или женщинах. И столь же глубокой ненависти — когда духи выветрятся. Чтобы этого не случилось, возьмешь с собой все, — не прерывая разговора, она нанесла жучиный мускус на кружевной платочек и сунула его Аррайде за корсаж, заодно прижав цепочку с родовым перстнем Сарети. А сам сосуд, закупорив, уложила в ее поясную сумочку рядом с гребнем.

— Брызгайся раз в полчаса, не реже. Ну, все. Да хранит Альмалексия Милосердная тебя и всех нас!

Аррайда сделала пару шагов на негнущихся ногах. Ремешки сандалий больно впивались в лодыжки, бархатная юбка лупила по коленям. В круглых глазах Неминды отразились сомнение пополам с жалостью.

— Ты в щепоть подбери и придерживай…

Наемница рассерженно выдохнула. Подумаешь, мука мученическая в платье пройтись! Не задумывается же она, как дышать или как сражаться!.. И когда перестала думать, как ступить, дело пошло на лад. Неминда облегченно перевела дыхание.

Девушки покинули Залы Совета, и тогда Аррайда впервые изнутри увидела Скар: необъятный купол… Светящиеся шары, висящие над переплетением лестниц, веревочных мостиков и галерей… Разбросанные по стенам, похожие на соты костяные двери… Яркие вывески престижных лавок и мастерских… Спешащих по своим делам горожан и парадных стражей на перекрестках…

Вслушалась в легкий скрип деревянных переходов, шелест шагов, гул голосов, отраженные эхом…

Неминда вытянула руку:

— Это Паутина. Впечатляет, правда?.. О, вот они!

Обнаженные до пояса, мускулистые слуги-северяне опустили перед тройной дверью Залов Совета закрытые легкие носилки. Четырех воинов-данмеров; в гай-джуланской броне, но без шлемов, сопровождавших их с ритуальными факелами, от вида Аррайды скривило. Носильщики остались невозмутимы.

Помогая наемнице усесться в носилки, подобрав и закинув внутрь свисающий подол алого платья, Неминда на миг больно сжала ее запястье и тут же быстро запахнула кожаную занавеску. Откинувшись на шелковые подушки, Аррайда, ни о чем уже не думая, отдалась плавному баюкающему движению.

Среди стражи, гостей (именитых и не очень) и целой толпы разряженной челяди советник Веним выделялся сразу. "Узнают льва по когтю", — припомнилась Аррайде старая пословица. И дело было не в стати и необъятности плеч. Просто, единственный среди всех, советник был облачен в лилово-черную с золотым листвяным узором, безумно дорогую броню. С ее помощью Болвин не пытался защититься от возможных врагов, а надменно подчеркивал свое превосходство. И наемница испытала к нему глухое раздражение.

Брови Венима тоже удивленно поползли вверх при виде гостьи: похоже, впечатление оказалось сильнее, чем Аррайда с Неминдой задумывали. Но тут он вдохнул исходящий от девушки аромат, и брезгливое удивление на пепельном лице сменилось восторгом. Советник прижал ее руку к груди. Сквозь эбонит кирасы биение сердца не ощущалось, однако ритуал был соблюден. Все почувствовали себя свободнее. Молодой данмер в красной мантии с галуном даже подмигнул Аррайде. Зато лицо чванливой данмерки с толстым слоем белил на морщинах возмущенно вытянулось. Позже из разговора за столом стало ясно, что это не жена Венима, а домоправительница.

Речи в честь Аррайды были торжественны и нудны. Гости и домочадцы Болвина выслушали их с каменными лицами и оживленно зашумели, когда кравчие принялись разливать вино.

Все это время наемница хмуро изучала стоящее перед ней столовое серебро: кое-что из предметов было ей знакомо, что-то — не слишком, а о назначении некоторых оставалось только догадываться. Поняв, что рискует остаться голодной, она с отвагой обреченного воткнула двузубую вилку в изогнутую пятнистую рыбью спину, присыпанную мелко нарезанной зеленью. Простится…

— Для рыбы вот эта вилка… с крючочком: им удобно извлекать кости… — голос советника обволакивал; рука накрыла ладонь Аррайды, помогая наполнить тарелку. — И запе…

Болвин запнулся на полуслове и, будто сорока на кость, уставился на сияющее у Аррайды на пальце Кольцо Окружения.

— Оникс и топаз… Это… одна из реликвий Морроувинда!

Похоже, рядом с ним была не простушка и не шлюха, как казалось на первый взгляд. Она вызывала любопытство, она возбуждала.

— Откуда оно у вас?

— Подарил. Друг.

— Надеюсь, вы позволите и мне стать для вас другом. Просите…

Советник залпом осушил свой кубок. Прижался плечом к плечу гостьи, не обратив внимания на ее болезненную гримасу, когда ударил наплечником. Бурно задышал, разглядывая полушария грудей, приподнятые и полуоткрытые низким корсажем. Потом его рука словно невзначай скользнула под скатерть…

Чем больше Болвин пил, тем сильнее серело его лицо, а глаза делались мутными. Аррайда чувствовала у щеки его горячее тяжелое дыхание. И тем увереннее странствовала его ладонь по ее колену. Внимание Венима начинало Аррайду тяготить.

— Что же вы молчите… Неужели вам нечего желать?

— Говорят, вы держите в своем доме убийцу, — напрямик брякнула она. — Хотелось бы посмотреть. Никогда не видела убийц.

Болвин отстранился.

— Если хотите остаться моим другом — не говорите об этом.

— Хорошо, советник.

— Зовите меня Б-болвин…

Наставившая уши домоправительница в очередной раз хлестнула Аррайду взглядом. Наемница положила руку на запястье Венима:

— Советник… позвольте…

— Б-болв-вин…

— Да, Болвин. Позвольте мне удалиться ненадолго. Привести себя в порядок…

— Госпожа Санторин! — взревел он, — отведите сударыню в мою спальню, — настолько выделив голосом это «мою», что к ним стали оборачиваться. По лицам самых трезвых проскользили двусмысленные улыбки. Жена и дочь Венима, пряча румянец гнева, склонились к тарелкам.

— Окажите всяческую помощь! Я проверю!..

— Иди…те за мной, милочка… — выдавила домоправительница. Похоже, ее антипатии не смог одолеть даже жучиный мускус телванни…

Спальня оказалась помпезной — как раз в духе Венима: неподъемная мебель, каменные вазы, резные панели и ковры. Парчи и камки, пошедших на кроватный полог, хватило бы приодеть небольшую деревню. Яшмовые, коричневые с алыми прожилками, колонны подпирали свод. Плафоны изображали сцены военные и любовные, но в центре всех росписей находлся сам хозяин, легко узнаваемый по роскошной эбонитовой броне.