Карэле Карэле и другие волшебные существа (СИ) - "Векша" - Страница 7

Новый рывок – и створки отворились. Карэле проворно сбежал по ступенькам.

– Нина, заносим!

Ланс удостоился весьма подозрительного взгляда, который он предпочёл проигнорировать.

*

Внутри было ещё темнее. Опустив кресло на пол возле входа, Карэле попытался зажечь лампу, но спички безнадёжно отсырели, как и всё прочее.

– Тише! – вдруг прошептал Ланс. – Кто-то идёт!

Призраки поспешно отступили в тень, а Нина спряталась за креслом Мосса – Карэле почувствовал, как мокрые волосы задели его щёку.

В проёме возникли два силуэта.

– Часовня открыта! Видимо, рабочие не заперли дверь, а ветер её распахнул. Пока нам с вами везёт!

– Не сглазьте, сударь, – произнёс второй из незваных гостей.

– Что-то не похоже на воров, – шепнул Карэле своей соседке, но тут вспыхнул резкий яркий свет. Оба поспешно спрятали головы в тени кресла, ослеплённые вспышкой. Оно дернулось – похоже, фонарь ночных посетителей потревожил Дорика Мосса, и тот спросонья принял видимую и осязаемую форму. Раздался двойной вопль ужаса и грохот – Ланс догадался закрыть створки дверей.

– Мы в ловушке! Маллер, вставайте! Маллер!

Карэле наконец обрёл способность видеть что-либо, кроме цветных колец перед глазами, и немедленно ею воспользовался. Один из незнакомцев склонился над другим, немилосердно его тормоша – насколько можно было разглядеть в прыгающем луче фонаря, Маллер был в обмороке.

– Могу я поинтересоваться, что это за душераздирающая сцена? – недовольно спросил Карэле. – И ради всего святого, прекратите размахивать фонарём!

Последний немедленно упал на пол – от неожиданности незваный гость выронил его из рук. Впрочем, кондитера подобный вариант вполне устраивал – он ловко подхватил фонарь и направил его свет на замершего незнакомца.

– Надеюсь, вы не собираетесь стрелять?

Тот отчаянно замотал головой.

– Мы не грабители, отпустите нас!

– А кто тогда? – полюбопытствовал Карэле, с интересом разглядывая странную пару. Впрочем, разглядывать оказалось почти нечего – и стоящий, и лежащий субъекты были одеты в тёмные брюки и тёмные плащи, скрывавшие всё остальное. На голове у первого красовалась насквозь мокрая шляпа. Второй, похоже, потерял свою при падении.

– Мы историки, – признался гость.

– Погодите-ка… – Карэле пригляделся. – Не вы ли днём рассказывали о кирпичной кладке?

– Да-да, именно! Вы запомнили? Я предлагал основываться на этой особенности при определении даты постройки часовни, но некоторые ретрограды, – он покосился на лежащего, – настаивали на своем. Но я рано или поздно доказал бы истинность своей точки зрения, если бы не Людус! Вы знаете, что он назначил снос часовни на завтра?

– И вы решили проникнуть сюда и найти доказательства? – воскликнула Нина, появляясь из-за кресла. – А если бы вас схватили?

Платье Нины вымокло выше колен, ленту она где-то потеряла, и волосы были в полном беспорядке, однако девушка выглядела прелестно. Сбитый с толку её появлением историк смог только кивнуть.

– Часовню построил отец моего дедушки, – подал голос из кресла Дорик Мосс. – Мой, стало быть, прадедушка. В честь женитьбы на моей прабабушке.

Гость вжался в дверь, однако страсть к науке победила страх.

– А как, простите, звали вашего прадедушку? – робко поинтересовался он, выуживая из кармана мокрый блокнот и карандаш.

– Сейд Мосс его звали, генерал Сейд Мосс. А прабабку – Линналена, – словоохотливо ответил призрак. – Дед говорил, что его папаша любил подшучивать: дескать, матушка вышла за него только ради этой часовни. Очень уж набожная была…

– Я же говорил, старик любит поболтать, – шепнул Ланс, возникая за спиной Карэле. Историк не обратил внимания на его появление, поспешно строча в блокноте.

– А витражи, сударь? Кто установил витражи?

– Это уже мой папаша, – расплылся в довольной улыбке Мосс. – Увидел такие в столице и успокоиться не мог, пока не завёл их у себя. Как он ими гордился!..

– Я говорил! – вскричал историк, роняя блокнот и встряхивая бесчувственное тело коллеги за ворот, – Я говорил! Значит, дата постройки…

– Никак не могу её запомнить, – пожаловался призрак. – Так и вылетает из головы. Да вы посмотрите вон там, над дверью. Видите, на щитке между голубками?

Луч фонаря выхватил из тьмы барельеф: склонённые друг к другу птичьи головки, а между ними – овальный выступ с надписью «823». Под тёмными сводами разнёсся ликующий вопль.

– Именно! Именно! Четыреста лет! – историк торжествующе вскинул руки, но вдруг горестно застонал и схватился за голову. – И всё это завтра погибнет!

– Ни в коем случае! – твёрдо произнёс Карэле. – Вперёд, сударь.

Он указал на дверь, которая услужливо распахнулась в кромешную непогоду.

*

– Туда, к кошатне, – крикнул Карэле сквозь шум грозы, таща историка за рукав. – Я видел там банки с краской.

Луч фонаря, перебрав несколько мокрых стен, выхватил из темноты низкий навес. Под ним были сложены доски и инструменты. Кондитер вручил своему спутнику тяжёлую железную банку.

– Держите… О, а вот и кисти. Чудесно. Теперь назад!

Они пронеслись через двор и остановились у стены часовни. Карэле открыл банку, которую ничего не понимающий историк прижимал к животу, и отбросил крышку во тьму. Окунув кисть в краску, он провёл по стене толстую горизонтальную черту на уровне глаз и на секунду отступил, оценивая результат при свете фонаря, который держал в левой руке.

– Но это вандализм! – воскликнул его спутник.

– Отнюдь, – безмятежно произнёс Карэле, удлиняя черту. – Как ваше имя, сударь?

– Номли Тинтарен, – ответил тот, недовольно косясь на капли краски, запачкавшие его плащ.

– Так вот, господин Тинтарен, вандализм – это построить на месте архитектурного памятника мелочную лавку. А сохранить его, слегка запачкав краской – вполне благое дело.

Они свернули за угол.

– Но как это поможет спасти часовню?

– О, краска, разумеется, нужна только для эффекта. Дело не в ней. К счастью, у нас есть ещё и призраки.

Ветер ударил в лицо, и Карэле выплюнул изо рта мокрую прядку волос.

– Если бы у меня было время опубликовать свое исследование! – воскликнул Тинтарен с досадой. – Часовню немедленно внесли бы в список исторического достояния. С теми-то подробностями, что я сегодня узнал, это вообще бы не обсуждалось! Будь у меня хоть месяц…

– Неужели вы сошлётесь на рассказы призрака? – поразился Карэле, споро продвигаясь вдоль стены. Историк снисходительно рассмеялся, следуя за ним по пятам.

– Ну что вы! Главное – знать, что искать, а подтвердить это будет нетрудно. Как я понял, это кто-то из Моссов?

Карэле мазнул по двери, доведя черту до того места, откуда она началась, и кивнул.

– Именно. Дорик Мосс.

– Помню, помню, – пробормотал Тинтарен. – Это тот, что убил свою двоюродную сестру фарфоровой супницей.

– Неужели?! – поразился кондитер.

– Да, по ошибке. Как потом выяснилось, он собирался убить экономку…

– Однако, – пробормотал Карэле. – Мне следовало бы помнить, что от хорошей жизни призраками не становятся…

Он вывел над чертой какой-то сложный значок. Затем отступил на пару шагов и вычертил ещё один.

– Это же символы планет! – воскликнул историк. – Зачем они здесь?

– Для красоты, – пожал плечами Карэле. – Одна только черта не производит нужного эффекта.

Они еще раз обошли часовню по кругу – последние два рисунка разместились на дверных створках.

– Ну, вот и всё! – воскликнул Карэле, отшвыривая кисть и взбегая на крыльцо часовни. Тинтарен последовал за ним, оставив полупустую банку у стены.

За время их отсутствия Нине удалось зажечь лампу, и теперь она обмахивала шляпой пришедшего в себя Маллера. Призраки маячили в отдалении, но старый Мосс по-прежнему дремал в кресле-качалке.

– Ей всё-таки четыреста лет! – радостно закричал Тинтарен, но его коллега лишь страдальчески закатил глаза.