Когда мы встретимся снова - Пирс Лесли - Страница 69

— И поэтому она выставляет тебя на посмешище? — спросила Бет. Ее тоже дразнили из-за ее папаши, и она знала, как это больно и унизительно.

— Наверное, да, — Сюзанна опустила голову, и Бет заметила, как по щеке ее скатилась слеза.

— А почему бы тебе прямо не спросить ее, что ей от тебя надо? — поинтересовалась Бет. Сама она поступала с задирами именно так, и почти всегда после этого ее оставляли в покое.

— Отец вечно увольняет людей без разбору, — прошептала Сюзанна. — Мама говорит, что большинство по-настоящему умных мужчин не отличаются терпением. Мне кажется, сестра этой девочки не виновата, и мне это неприятно.

— Ну, так и скажи ей об этом, — заявила Бет, считая вопрос исчерпанным.

— Я не могу говорить плохо об отце! — с ужасом воскликнула Сюзанна.

— Тогда просто подойди и спроси, почему она так ведет себя с тобой, и скажи, что ты-то ничего ей не сделала плохого.

— Она побьет меня, если я так сделаю, — отозвалась Сюзанна.

Бет не могла вспомнить, чем все кончилось. В конце концов, наверное, все как-то устроилось, может, девчонке надоело дразнить Сюзанну, потому что та больше никогда не упоминала о ней. Зато у Бет навсегда запечатлелся в памяти факт, что даже девочек из идеальных семей всегда есть чем достать.

Разумеется, теперь-то она знала, что семья Райтов была далеко не идеальной. Мистер Райт был самоуверенным эгоистом, и сынок удался в него. Кроме того, им чертовски не повезло. Мать Сюзанны все внимание уделяла спятившей бабушке, и девочке не с кем было поговорить и посоветоваться. Она привыкла держать в себе все свои мысли, чувства и тревоги, и это стало для нее образом жизни.

Какое-то время Бет размышляла над этим. В общем-то, как бы плохо ей самой ни жилось дома, она всегда могла довериться Серене и Роберту. Кроме того, будучи по натуре живой и непосредственной, она привыкла давать волю своим чувствам, когда сердилась или когда ей причиняли боль. Нежная и тихая Сюзи не имела такого предохранительного клапана.

Покончив с поздним ужином, Бет позвонила Рою. Ей отчего-то вдруг нестерпимо захотелось услышать его голос. Он пришел в ужас, узнав, что в Хилл-хаусе ее ударил мужчина, и у Бет возникло ощущение, что, попроси она его, он немедленно бросит все и примчится в Уэльс, чтобы быть рядом.

— Со мной все в порядке, правда, — ответила она и принялась рассказывать ему обо всем, что удалось узнать. — Но вы не могли бы сделать кое-что для меня? Например, выяснить все о Зое Фримантл? Я понимаю, что это все равно что стрелять из пушки по воробьям, но, быть может, с ее помощью нам удастся выйти на Ройбена.

— Я займусь этим завтра, — пообещал он.

В воскресенье Рой явился в полицейский участок в шесть утра и первое, что он сделал, это затребовал все данные о Зое. Он обнаружил, что ранее ее уже привлекали к уголовной ответственности за хранение марихуаны — еще в 1986 году, когда ей было восемнадцать и она училась в колледже искусств. В следующем году ее вновь арестовали, на этот раз за воровство в магазине. В обоих случаях обошлось штрафом, и она назвала адрес своих родителей — Уилкомб-хилл, 19, Бат.

Если бы не такая рань, он, наверное, тут же позвонил бы мистеру и миссис Фримантл и поинтересовался, не знают ли они, где сейчас находится их дочь. Но, поскольку времени у него было хоть отбавляй, а ничего срочного не предвиделось, Рой решил проверить список людей, пропавших без вести.

Она была в списке. Ее родители заявили об этом в мае 1993 года.

Открыв уголовное дело девушки, Рой обнаружил, что полиция почти ничего не предприняла, что было вполне понятно. Зоя много раз убегала из дома — по собственному признанию ее родителей, она отличалась необузданным нравом, не любила или не хотела писать родителям, да и на очередной работе задерживалась ровно настолько, чтобы подзаработать денег на новый вояж. За год до того, как они заявили о ее исчезновении, она побывала в Таиланде. Допросили ее старых друзей и подруг в Бате, не обнаружили ни одной зацепки. Поскольку кое-кто из ее знакомых рассказал полиции, что Зоя не очень-то ладила с родителями, тот факт, что она не спешила сообщить им о своем местопребывании, не вызывал особых подозрений.

Рой внимательно рассматривал фотографию Зои, приложенную к делу. Она была сделана на пляже, на девушке был верх от бикини и саронг. Она была настоящей красавицей: с соломенно-желтыми волосами и яркими голубыми глазами, примерно пяти футов восьми дюймов роста, со стройной фигуркой. Про себя он подивился тому, что могло быть общего у такой девушки из состоятельной семьи, хорошо образованной, с пожилым хиппи. На ум приходили только наркотики.

Тогда Рой принялся искать данные о Ройбене Морленде и ничего не обнаружил. Но Рой с самого начала подозревал, что это была вымышленная фамилия.

Какое-то время он раздумывал. У него не было никаких доказательств того, что этот человек когда-либо совершил преступление, Сюзанна по собственной воле передала ему всю свою собственность, как и многие другие. Но Морленд явно был темной лошадкой, и богатый опыт полицейского подсказал Рою, что его почти наверняка допрашивали по какому-нибудь делу. «Коммуна» в Уэльсе вполне могла служить прикрытием для подпольной торговли наркотиками. Может статься, что Зоя, со своей привлекательной внешностью и хорошим происхождением, подсказала ему кое-какую мысль, как расширить дело. Поскольку она значилась пропавшей без вести, у Роя появилась веская причина продолжить поиски.

Ближе к обеду, позвонив миссис Фримантл и убедившись, что Зою пока так и не нашли, Рой посоветовался со своим начальником, и тот дал ему разрешение навестить ее родителей в Бате.

Возвращаясь тем же днем из Бата в Бристоль, Рой испытывал легкую грусть и недовольство, оттого что Фримантлам было, в общем-то, все равно, где находится их пропавшая дочь. Судя по их поведению, они полагали, что Зоя — их вечная должница, ведь она родилась в прекрасном особняке викторианской эпохи и училась в лучших частных школах. И в полицию в мае 1993 года они обратились с просьбой разыскать дочь только потому, что в конце апреля она не связалась с ними накануне своего дня рождения. А это, капризно заявили они, уже никуда не годилось.

Рою пришлось выслушать длительный перечень постигших Зою неудач, сожаление о ее «грубых» друзьях, о ее бесконечных странствиях и нежелании найти себе «приличную» работу. Последний раз родители общались с ней в день Нового, 1993 года, когда она позвонила им из какого-то паба. Они не знали, где он находился или с кем она там была. Они сказали, что никогда не слышали о Ройбене Морленде, но они также не знали и имен других приятелей дочери. Рой уже слышал подобные истории из уст родителей, от которых сбежали дети, но все они частным образом предпринимали какие-то усилия, чтобы отыскать своих чад, хотя бы только для того, чтобы удостовериться в том, что они живы и здоровы и им можно прислать открытку с выражениями любви и заботы.

Фримантлы вполне могли позволить себе нанять частного детектива, но не сделали этого. В качестве оправдания они заявили: «Она ведет такой образ жизни, который мы не можем одобрить». Рой вряд ли мог винить Зою за то, что та не спешила в объятия своих родителей, если возвращаясь домой, она слышала одни лишь упреки и оскорбления. Ему очень хотелось верить, что сейчас она вовсю наслаждается отдыхом где-нибудь в Таиланде, вероятно бросив Ройбена ради кого-нибудь помоложе и симпатичнее.

Он решил, что поверит в Божественное правосудие, если этот мужик вернется в Англию, поджав хвост, только ради того, чтобы обнаружить свой дом в руинах. Бет это тоже понравилось бы, подумал он. Когда она позвонила ему прошлым вечером, то была сама не своя, но можно ли было ожидать нормальной реакции от человека, которого недавно ударили кулаком в лицо?

Хотя у него не было случая наблюдать, как Бет работает с другими клиентами, он чувствовал, что еще никогда она так не старалась добиться успеха, как в деле Сюзанны. Причем объяснялось это не только детской дружбой — у него сложилось впечатление, что, решая проблемы Сюзанны, Бет одновременно разбиралась и со своим собственным прошлым.