Теоретик (СИ) - Корн Владимир Алексеевич - Страница 50

- Я и не говорил, что мой план - само совершенство. И потому с удовольствием выслушаю другие предложения.

- А если мы начнем стрелять, и они на нас переагрятся? - спросил Гриша.

- Чего?

Судя лицам, его вопрос поняли только мы со Славой. Ну да, остальным играть в компьютерные игрушки не приходилось.

- Вместо них, бросятся на нас, - пояснил Сноуден.

- Возможно и такое, - кивнул Грек. - Только не думаю, что Ероха в стороне останется. В их же интересах помочь, ведь гвайзелы обязательно вернутся. Да и невдомек Ерохе, что это именно мы пальбу по гвайзелам затеяли, так что обязательно должен ввязаться. Что будем в этом случае мы? Рядом с местом нашего ночлега, расселина есть, почти пещера, все ее видели. Мы в нее протиснуться сможем, а эти твари ни при каких обстоятельствах. И если гвайзелы бросятся в нашу сторону, считаю, времени будет достаточно, чтобы успеть в ней укрыться.

- Грек, с рюкзаками мы там не поместимся.

- Согласен. Придется рюкзаки оставить снаружи.

- Ты представляешь, что от них останется?! Клочья!

- Вполне себе представляю. И потому жадры следует забрать из них уже сейчас. Тут вот еще что... Если гвайзелы действительно на нас, как выразился Сноуден - переагрятся, надеюсь, Ерохе хватить мозгов отправить кого-нибудь известить Вокзал. Тогда на помощь сюда прибудет достаточное количество народа, чтобы покончить с гвайзелами: такое соседство не нужно никому. Мы, тем временем, пересидим в убежище. Ну а затем - кто же будет убивать нас на виду у всех? Так на Вокзал и попадем, под охраной.

- Вначале обязательно надо договориться. Если придется ретироваться, пусть Артемон последним в щель лезет, - проворчал Гудрон. - Он самый толстый из нас, и если застрянет - всем остальным хана!

- Битум, не дрейфь! - как мог, успокоил его Янис. - Я уже пробовал. Если без разгрузки и бочком - не застряну. Эх, в былые времена точно бы брюхо не позволило, но теперь!.. - и он, скорбно вздохнув, хлопнул себя по животу, как и у всех нас, донельзя поджарому.

И потянулись, что называется - минуты томительного ожидания. Мы, держа оружие наготове, напряженно всматривались, чтобы не пропустить тот самый момент, когда следовало дать дружный залп в тело заранее оговоренного гвайзела. После чего либо сломя голову бежать к спасительной щели, либо поддержать огнем воюющего с хищниками Ероху с его людьми.

Целью была выбрана та особь, на левом боку которой имелось довольно большое светлое пятно. Не очень-то и различимое, но именно этот гвайзел находился к нам ближе всех других.

Лежали, стараясь не шевелиться, и лишь изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Куда чаще мы поглядывали на солнце, положение которого указало бы на скорую перемену ветра. Что означало бы - наш запах будет наносить на гвайзелов. Или не нанесет. Возможно, не такие они и чуткие на запах. Когда от них самих так смердит, куда уж там чужой запах учуять?! Вспомнив их смрад, я даже плечами передернул от отвращения. Что не осталось без внимания Гудрона, который принял мою реакцию если не за трусость, то за нервный мандраж.

- Не трусь, Теоретик, - заявил он. - Все там будем, никто не избегнет. Что-то тебя из крайности в крайность: то в одиночку на них пытаешься броситься, то колотить тебя начинает, - и раз в третий поинтересовался. - Патроны с вольфрамовыми сердечниками зарядил?

На что я уже привычно кивнул: да. Всего таких у меня восемь штук. Остальные двенадцать в магазине - обычные. А в двух других и вовсе с экспансивными пулями. Они - самое то, что против обычного зверя, что против не защищенного броней человека. Потому Гриша и посоветовал мне по большей части запастись именно ими. И только с вольфрамом я взял все патроны, что имелись в наличии. У других таких вообще нет. К чему нужны бронебойные в охотничьих карабинах? Ну разве что есть они у Яниса с его СВД. Или у того же Гриши с его АК. Хотя и не уверен. Хотя вряд ли у меня получится выстрелить в нужного гвайзела больше двух раз, настолько они шустрые при всей своей массе. С другой стороны, тот единственный гвайзел, которого мы встретили, пересекая болото, показался мне не очень-то и проворным. "Наверное, потому что в тот момент очень проворным был я сам", - эта мысль вызвала у меня улыбку. Гудрон увидел и ее.

- Ну вот, совсем другое дело, - сказал он. Вероятно, еще и поставив себе в заслугу моральную поддержку.

- Так, приготовились! - голос у Грека прозвучал чуть громче, чем у других. Ну да: его слова для всех предназначены. - Цель прежняя.

Я старательно навел мушку под левую лопатку гвайзела. Возможно, сердце у него находится в другом месте, чем у земных существ, но Грек распорядился стрелять именно туда. Эти твари явно намеревались атаковать. Даже если судить по их хвостам. Если раньше те время от времени дергались, то теперь вибрировали как будто бы от нетерпения. Что непременно должно говорить о крайнем возбуждении их обладателей. И еще их поза. Не расслабленное как прежде тело, а будто сжавшееся в комок.

Атаковать им было кого: полдень, обед, и на наших глазах происходила смена караула. Грек однажды говорил, что вопреки классическим канонам кинематографа, проникать, или даже брать штурмом секретный объект, следует не глубокой ночью, а во время обеда, когда бдительность стремится к нулю. Вряд ли гвайзелы оказались настолько умны, но момент они выбрали самый подходящий.

Когда напряжение достигло высшей точки, и вместо ожидаемой команды "огонь!", Грека вдруг сказал "стоп", мне едва удалось удержать указательный палец на спусковом крючке.

- Давно бы так, - пробормотал Гудрон. Очевидно посчитав, что Грек в самый последний момент все-таки решил расправиться с нашими врагами с помощью гвайзелов. Чтобы тут же потрясенно прошептать. - Лимбическая система!..

Этот научный термин, услышанный им от Славы Профа, как мы все уже успели привыкнуть, означал у него крайнюю степень удивления. Проследив его взглядом Гудрона, я понял: удивляться, а скорее даже ужасаться, есть чему. Мало нам тех тварей, которые уже имелись - к ним присоединилась еще одна. Которая только что подошла. Или с самого начала находилась здесь, но до сих пор оставалась незамеченной.

Но как бы там ни было, наше положение, и без того незавидное, стало катастрофическим или даже вообще безнадежным. Четыре гвайзела по своей ударной мощи вполне соответствует стаду вдруг обезумевших слонов. С той лишь разницей, что эти создания куда проворнее. И кровожаднее. И неуязвимее.

"И еще они прекрасно умеют лазить по скалам", - судорожно вцепившись в оружие, вспомнил я, наблюдая за тем, как все они, сойдясь морда к морде, застыли на какой-то миг, а затем как по команде повернули головы в нашу сторону. Сомнений не оставалось: каким-то образом узнав о нашем присутствии, они выбрали себе цель. И эта цель - мы.

Практически в каждом из нас живет уверенность, что он не такой как все. Он лучше, талантливее, умнее, удачливее, и так далее. Уверенность непоколебимая, которую порой не могут смутить ни многочисленные неудачи, ни удары судьбы, ни что. Я и сам из таких, кто бы спорил. И потому перед этим лежал и думал: когда все начнется, именно я лишу жизни этих существ. Ладно, пусть не всех, но парочку точно. А заодно кого-нибудь спасу. Славу, например. Или Гудрона, Яниса, а то и самого Грека. Но когда вся четверка этих созданий с невероятной проворностью бросились по направлению к нам, все мысли о геройстве мигом вылетели у меня из головы. И только чудовищным усилием воли мне удалось остаться на месте. А не вскочить, и не броситься к спасительной щели в камнях.

Пройдет всего несколько мгновений, гвайзелы преодолеют разделяющее нас пространство, затем на некоторое время скроются из виду, когда будут взбираться по откосу, и окажутся перед самым носом. И тогда уже будет слишком поздно. Мощные челюсти одной, а то и сразу двух тварей сомкнуться на мне, после чего придет боль. Боль ни на что не похожая, потому что мне не с чем будет ее сравнить. Она продлится недолго. Совсем недолго. Вряд ли дольше того, что понадобится на предсмертный вопль. И настанет темнота. Вечная темнота. Темнота навсегда. Без чувств, мыслей, радостей, надежд и разочарований. Судя по тому, как быстро приближались гвайзелы, все наши расчеты оказались не верны: нам не хватит времени на спасение. По крайней мере, его точно не хватит всем.