Бронеходчики. Гренада моя - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 20

– Не верю, сударыня.

– Вот так и знала, что ты припомнишь Станиславского, – с задором и смехом выпалила девушка. Но потом спохватилась. – Все тетушка, все. Я сдаюсь на твою милость.

– Тогда будь любезна, собраться к выходу в семь часов вечера.

– Непременно, – и тут же капризно топнула ножкой, начав канючить, – те-отя-а я е-есть хочу-у.

– Прекрати, паясничать. Ирина, что там с обедом? – Повысив голос, поинтересовалась хозяйка дома.

– Все готово, Анна Олеговна. Прикажете подавать на веранду?

– Да, родная. День просто замечательный. Кстати, Алиночка, на приеме будет Кондратьев Клим Сергеевич.

– С каких это пор, Клим, превратился в Клима Сергеевича, – не удержавшись, хмыкнула она.

– Во-первых, он достойный и воспитанный молодой человек. Во-вторых, дворянин в седьмом поколении. И в-третьих… На днях со мной связалась моя давняя подруга, графиня Аничкова. Она интересовалась на его счет.

– Дай-ка я догадаюсь. Ее роднит та же беда, что и тебя, – совершенно серьезно произнесла девушка.

– Умная девочка. Да. У нас похожие проблемы. Из всех своих дальних родственников она остановила выбор на Климе. Речь не о двухстах пятидесяти тысячах ежегодного дохода, которые я собираюсь оставить тебе. Здесь цифра составляет миллион рублей.

– Действительно завидный жених. Тем более, что едва он окажется в роли наследника, как тут же станет получать от тетушки денежное содержание.

– Весьма солидное денежное содержание, дорогая.

– Тетушка, ты меня продаешь?

– Что? Да как ты посмела так подумать, – возмутилась женщина.

Впрочем, она тут же вынуждена была замолчать, потому как Ирина Капитоновна начала подавать обед. Нет, причина вовсе не в том, что уши кухарки не должны слышать ничего лишнего. Она и ее муж, будучи в доме на все руки от скуки, почитались Анной Олеговной как члены семьи.

Более того, Роговцева дала за их дочерью приличное приданое, устроив достойный брак. Старший сын, получив от хозяйки стартовый капитал, пошел по жизни своим путем. Сегодня он имел в Колпино большой дом, со скобяной лавкой на первом этаже. Средний учился в медицинском институте. Младший в реальном училище на механика. Оба в Петрограде и именно там, куда хотели пойти сами. Ну и супруги были включены в завещание хозяйки.

Просто в этом доме имелось непреложное правило. Когда я ем, я глух и нем. По меньшей мере, до той поры пока не подадут десерт. Потому как это уже и не еда вовсе, а удовольствие. Так-что, пока Ирина Капитоновна не принесла мороженое, в стеклянных вазочках на высокой ножке, все разговоры за столом свелись к отрывистым просьбам, типа – передай пожалуйста соль.

– Алиночка, ты сама являешься завидной невестой, – отправив в рот первую ложку мороженного, продолжила Анна Олеговна. – Но пойми правильно, как говорится, деньги к деньгам. К тому же, мне по настоящему нравится этот мальчик, и ты сможешь о нем позаботиться. Видит бог, он в этом нуждается. Касаемо же тебя, сомнительно, что ты готова связать свою жизнь с кем-то вроде твоего отца. Тебе непременно нужен мужчина, который с удовольствием угнездится под твоим каблучком.

– Тетушка, а ничего, что это я девушка, и это обо мне должно заботиться мужчине.

– Ты оторва, прости Господи, мою душу грешную. Тот кто попробует тебя обидеть, сам трижды пожалеет. Клим же, он как не от мира сего. Витает в облаках, и целиком поглощен своей будущей специальностью.

– Отчего же. Мне доподлинно известно, что он сохнет по Кате Астаховой.

– Помнится, ты с трудом припомнила о ее существовании, – произнеся это с эдаким прищуром, Анна Олеговна отправила в рот очередную ложку с мороженым.

– Ну и что, – пожав плечами, парировала девушка. – Тогда вспомнила с трудом, сейчас просто само прилетело на кончик языка. Не суть важно.

– Действительно не важно. Главное это то, что эта девица обыкновенная акула. И сейчас Клим для нее не представляет никакого интереса. Пока не стало известно о его будущем наследстве и он не начал получать содержание. Ты же, всегда была с ним дружна.

– И что с того? Может мне еще и Николая рассматривать как жениха? А что такого? Будущего наследства нам будет более чем достаточно. Сословная рознь, сегодня не более чем предрассудки. К тому же, я не из княжеского или графского рода. Остается только вывести в люди Николая. А при должной поддержке ему это по плечу.

– Алина, я слышать не желаю о подобном мезальянсе. Даже если это всего лишь шутка, – возмутилась женщина.

– Господи, тетушка, да у меня и в мыслях не было, – весело возразила девушка. – Я просто хотела сказать, что Клим мне просто друг, и ничего более.

– Но ты все же присмотрись к нему, – метнув в племянницу недовольно осуждающий взгляд, попросила она.

– Тетушка, ну вот ей богу, не ко времени все это.

– Что значит не ко времени?

– Кхм. Я хотела сообщить тебе это только завтра. Но-о…

– Говори. Или погоди. Ирина.

– Да, Анна Олеговна, – тут же отозвалась кухарка.

Впрочем, правильнее все же будет сказать прислуга. Кстати, следовало бы уже подумать о помощнице для нее. Тем более, что у хозяйки средств вполне хватает. Впрочем… Скорее всего обоих все устраивало, так что новая прислуга тут появится еще нескоро. Опять же, дочь Ирины Капитоновны появлялась здесь не реже одного раза в месяц и тогда в доме начиналась капитальная уборка, длившаяся весь день.

– Принеси мне пожалуйста, успокоительные капли.

– Уже несу, – бросив на Алину осуждающий взгляд, заверила та.

Девушка же в свою очередь глянула на кухарку так, словно хотела отвергнуть несостоятельные обвинения, напирая на свою невиновность. Ну правда! В чем она-то виновата? В том, что это ее жизнь и ее выбор. Молода и глупа? Вот она и поднаберется жизненного опыта.

Убедить в своем выборе отца было невероятно трудно. Но она все же управилась. Вообще-то, Владимир Олегович, после гибели супруги, во многом потакал дочери. Да и с выбором она определилась еще два года назад. Он не сомневался в том, что тот сделан под влиянием момента гибели матери. Вот только со временем решение это только крепло. Конечно служба в армии сопряжена с риском. Но он вовремя понял, что если встанет непреступной стеной, то потеряет еще и дочь.

– Ну давай. Вываливай на меня свою новость, – опрокинув в себя успокоительное, решительно рубанула тетка Анна.

– Я решила поступать в бронеходное училище. Можешь не обрывать трубы пневмопочты, папенька в курсе моего решения и уже одобрил его.

– Вернее смирился с ним, потому как ты настояла на своем.

– Не важно. Решение принято.

– То есть, ты непременно желаешь оказаться в числе лейб-гвардии потаскух. Так тебя понимать?

– Лейб-гвардии отдельном «Батальоне смерти», тетушка.

– Овеянном славой на полях сражений Великой войны, – продолжила Анна Олеговна, – Вот только, насколько я слышала, прославились они лишь тем, что усилено раздвигали ноги перед солдатами и офицерами. Причем без разбора, – ничуть не смущаясь тем, что разговаривает с невинной девицей, продолжала цедить женщина.

– Я иду служить, тетушка. А все эти разговоры… Хорошего же ты обо мне мнения.

– Я-то как раз хорошего. Но что скажут в свете? Ты понимаешь, что у всех у них испорченная репутация.

– Надеюсь, теперь и ты понимаешь, что я не могу составить партию Климу Сергеевичу, дабы не испачкать его честное имя, – резко бросила обиженная Алина.

Для нее это уже не первый разговор на эту непростую тему. Но куда более болезненный. Отец все же выбирал выражения, боясь ее ранить. К тому же, он кадровый офицер, жена которого, прошла через дальние, глухие заставы. Да и девочку растили не розой в теплице.

Тетушка же… За все время, она ни разу не позволила себе по отношении племянницы ни единого грубого слова. Между ними ни разу не случилось сколь-нибудь серьезной размолвки. И даже ребячество Алины с ее переодеванием, было воспринято Анной Олеговной, как некая блажь. Но сейчас все выглядело совершенно иначе.