Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона - Мамаева Надежда - Страница 31

— Пока не заметила. — Я покривила душой, желая уязвить ящера.

Крылатый таки смутился.

— Просто заживление напрямую зависит от питания. Телесного и энергетического.

— В смысле, чем больше ешь, тем быстрее? — уточнила я.

— Да. Или хорошо поесть, или переспа… — дракон недоговорил, оборвал сам себя.

Я же поняла простую вещь: с лекарством для драконов в этом мире гораздо проще. Не надо искать антибиотики или корвалол. Надо просто накормить от пуза.

— Тогда пошли. Буду тебя лечить. — Я мотнула головой в сторону ближайшего стога.

Дракон споткнулся на полушаге, а потом выдохнул решительное:

— Нет.

— Ну нет — так нет, — покладисто согласилась я. — Значит, буженина вся моя.

— Ты имела в виду еду? — сглотнул Брок.

— А ты? — Тут я насторожилась.

— Я тоже, — как-то чересчур поспешно согласился ящер, а потом добавил: — И, знаешь, я решил, что ты права, неплохо бы полечиться, в смысле подкрепиться.

Стог, который удостоится чести стать нашим «банкетным столом», Брок выбирал с дотошностью ресторанного критика, пришедшего в заведение, помеченное пятью мишленовскими звездами, с единственной целью — оттяпать как минимум одну пятиконечную.

Такого дотошного кастинга в этом мире, наверное, не удостаивался ни один стог. Наконец нужная с точки зрения дракона копна была выбрана. Ну как выбрана: Брок просто пошатнулся и осел рядом с одной из копешек.

Я посчитала это за окончательное драконье решение и аккуратно слезла с метлы. Солнце уже клонилось к закату. Балки давно не было видно: по моим ощущениям, ящер протопал с пару километров.

Сняв с черена метелки узел с едой, я развязала концы. Буженина там и правда была, а еще каравай, яблоки, сыр, яйца, кулебяка. К тому же в таком количестве… Мне лично хватило бы на месяц. Дракон умял все за раз.

Я лишь наблюдала, как исчезают в Броке съестные припасы. Да уж, драконий аппетит в действии — это впечатляющая штука.

Когда же на полотнище закончились даже крошки и Брок обвел «поле боя» взглядом голодного сиротинушки, я лишь вздохнула. И как в него только вместилось?

На небо выкатилась луна. То, что дракон никуда уже не пойдет, стало ясно по тому, как он приглядывался к копне. Да и у меня шастать по ночному лесу, видневшемуся невдалеке, особого желания не было.

Но страхи, про которые позабылось, пока я улепетывала от ырки и помогала любвеобильному Йону, вновь вернулись.

— Брок, а этот огненный шар, вернее, не этот, а такой же, не может вернуться? — постаралась сформулировать свою мысль. Вышло не совсем точно, но все же.

— Может, но не сегодня, — «успокоил» меня крылатый. — Чтобы призвать демона, нужно несколько дней. В идеале — шесть. Но сгодится и три-четыре. Меня интересует другое: кому ты дорогу перешла.

— Я? Перешла? — удивилась искренне. — Да я же говорила, что в этом мире никого не знаю.

Брок нахмурился. На его лице читалось сомнение.

— Слушай, ну ты сам признал, что я — не из благородных и не из крестьян. Да у меня и вещи есть из моего мира.

И я гордо выставила кроссовку. Мы с драконом вместе уставились на мою обувку. Не знаю, что подумал ящер, но я поняла точно: кроссовка доживает последние дни.

— То, что я ни разу не видел подобного, еще не значит, что таких вещиц нет в этом мире. К тому же тебя желают убить именно тут. Значит, и врагами ты обзавелась здесь же.

У-у-у! Непробиваемый!

— Да не обзаводилась я никем, только печатью, — в сердцах достала змею. — Если и охотятся, то на мое змеевидное украшение. В это ты хотя бы веришь?

— Верю, — серьезно ответил дракон, и мы оба надолго замолчали. Каждый думал о своем.

Заухала сова. Небо вызвездило. Далеко, в стороне балки, ввысь полетел дым.

— Костры жгут? — спросила я ради того, чтобы хоть что-то спросить. Молчание чесало мне нервы почище пуходерки.

— Так Сейринк же сегодня.

— А что за Сейринк? — решила я просветиться.

Как выяснилось из рассказа Брока, Сейринк — исключительно человеческий праздник. Поэтому меня поначалу не насторожило то, что дракон говорит о нем с презрением. Ну веселье и веселье.

Я по наивности ожидала, что это что-то вроде купальской ночи: костры, венки, хороводы… Нет, все перечисленное тоже было, вот только «банкет» оказался с продолжением. В одну из самых темных летних ночей девки с парнями прыгали через костер. А потом незамужние водили танок, купались, песни пели, пили маковое молоко и убегали в лес. А парни — за ними. А там уж кто какую поймал — та и его. Или те его — это зависело от шустрости «бегуна».

Когда Брок закончил, я сглотнула. Вот тебе и праздничек.

— У вас, у людей, есть и другие развратные обычаи. Например, кнесс может первый раз взять молодую жену на глазах у своих воинов. Или вот еще праздник…

Потрясение было настолько сильным, что даже печень предложила выпить. Вот только под рукой не оказалось ничего, кроме жбана с молоком, который всучила мне Бажена. Я открыла крышку и сделала большой глоток. То, что это ни разу не молоко, поняла в секунду.

Голова закружилась, ноги ощутили небывалую резвость. Захотелось бежать, смеяться, радоваться звездам и луне. А потом я посмотрела на Брока.

— А ты красивый, — сами собой сорвались слова. Я выдохнула их чуть хрипло.

По телу разлилась истома. «Наркотик», — выплыла обреченная мысль. А потом стало уже все равно. Лишь ощущение, что я лечу в какую-то бездну, туда, где единственное спасение — поцелуи, терзающие губы, и прикосновения, танцующие на коже. Дурман, что туманит разум и оголяет чувства, инстинкты.

Брок вырвал у меня из рук жбан, отхлебнул и резко выплюнул.

— Кереметь тебя раздери! Маковое молоко.

А потом, как сквозь пелену, до слуха донеслось: «Так вот почему Йона сорвало». Мне же было безразлично, от чего там снесло крышу блохастого. Здесь и сейчас существовал Брок, и я потянулась к нему.

Все происходило как во сне. Он вновь оттолкнул, я снова прижалась. А потом впилась в его губы. Сильно, без намека на нежность. Сама. Дракон закаменел.

Запустила руку в его волосы, целуя, рыча, вновь целуя. Я хотела всего и сразу, словно до этого прошли века ожидания. Брок пытался поймать мои руки, увернуться. Это раздражало. Неимоверно злило.

Я не могла остановиться. Отвар, будь он неладен, просто не давал мне этого сделать. Мне хотелось Брока до безумия. Ощутить кожу, впитать запах корицы и имбиря, почувствовать его всего, целиком.

Я больше не думала ни о чем. Были лишь эта ночь, эти звезды и сражение тел.

ГЛАВА 7, она же вопрос седьмой:

— Сколько нужно времени на принятие решения?

Проснулась я оттого, что тело кололо сотней иголок. Голова раскалывалась, во рту чувствовался отвратный вкус, будто залпом выпила стакан сока из гнилой капусты. Но главное — я не могла пошевелиться. Совсем.

Порою страх — это трамплин для подвига. Так получилось и у меня.

Я забилась, завозилась полевкой, чей хвост прищемила мышеловка, и поняла, что вовсе не спелената смирительной рубашкой. Да и вообще, рубашки как таковой на мне не было. Зато имелся стог. В котором я, судя по всему, и провела ночь.

Выбравшись из своего убежища, осмотрелась. Первое, что… Вернее, первый, кого я увидела, был Брок. А потом в голову начали лезть воспоминания. А за ними налетела и вторая волна, но уже не страха, а паники.

Кажется, вчера я изнасиловала дракона. Как же неудобно получилось. А ведь он точно отбивался… Впрочем, последнее, что я четко помнила, это то, как Брок заламывает мне руку, а я его кусаю, и ящер, шипя и ругаясь, отпускает захват.

Посмотрела на разорванную в клочья рубаху дракона, мою, почти целую, но живописно украшавшую вершину стога, потом взглянула на жертву моего разврата, пока еще мирно дремавшую, и мне захотелось завыть в голос.

Потерпевший дракон спал. Но от этого мне не становилось менее совестно: расцарапанные плечи, несколько засосов на сильной шее и, кажется, даже пара выдранных клоков волос.