Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона - Мамаева Надежда - Страница 12

Потом был его рваный вздох, пальцы уже не сжимали волосы, а лишь придерживали мой затылок, чтобы не отстранялась, чтобы продолжала.

Вот тогда я испугалась, что все же просчиталась. От моего испуга тело Брока вздрогнуло. Он сам отстранился, жадно глотая ртом воздух, словно вынырнул с глубины. Да и я была ничуть не лучше. Тяжело дышала, от страха подгибались коленки.

— Ты ненормальная, — только и выдохнул дракон.

— Сам не лучше. Думал, запугаешь? — взорвалась я. — Но все же отвращение оказалось сильнее. Не так ли?

— Победила, — честно ответил дракон. — Да, я та еще сволочь. Я просто хочу узнать правду, но связан этой проклятой клятвой. Я не могу причинить тебе вреда. Лишь напугать, перешагнув через себя, сыграв роль насильника. Но ведь именно так вы, люди, о нас и думаете. О каждом из нас.

— Белый лист, — выпалила я.

— Что? — не понял Брок.

— Я белый лист. На мне нет отметин ненависти к твоему крылатому племени, нет ни строчки, что писалась бы кровью драконов, никто из твоих родичей не жег меня огнем, я не участвовала в ваших войнах и интригах, я не знаю ровным счетом ничего. Это все, что я могу тебе сказать. Ах да, еще, если мне не удастся попасть к одному долбаному кнессу, я умру. А остальное — клятва, и по ее условиям я не могу ничего сказать, даже если бы захотела. — Последнюю фразу я добавила чисто интуитивно. Ведь если эти клятвы сродни закону, значит, они могут не только карать и загонять в кабалу, ими можно и прикрыться.

Брок посмотрел на меня с сомнением. А потом — я не поверила своим ушам — извинился:

— Прости.

— Простить?

Он упрямо сжал губы.

— Я не питала к тебе лютой ненависти, как ты отчего-то считаешь, — помолчала и добавила: — До этого момента. Но сейчас, чтобы простить… Расскажи о себе, о мире, возможно, когда я пойму тебя, мне легче будет это сделать.

— Поклянись, что ты не шпионка и не убийца, — вместо того, чтобы согласиться, потребовал Брок.

Как?! Как этот расчетливый манипулятор, что спрятался в сильном накачанном теле воина, умудряется гнуть свою линию? Даже когда проиграл?

Да такими, как Брок, управлять в сто раз тяжелее, чем автомобилем! Нет, я всегда знала, что при вождении за нос мужчин не прокатят купленные у гаишников права. Тут нужно соблюдать все правила, чувствовать сцепление, плавно нажимать на газ. Всегда помнить, что руля нет и тормоза слабые. Да еще и на поворотах часто заносит налево. Но даже с соблюдением всех предосторожностей я на недавнем тест-драйве полностью убедилась: авто по имени «Брок» едет туда, куда нужно ему, а не рыжей девице, что возомнила себя его водителем.

Я лишь покачала головой. Иногда, чтобы добиться своего, стоит уступить. Отдать малое, чтобы перехватить управление.

— Клянусь, чем хочешь тебе клянусь, что я никакая не наемная убийца и не шпионка.

Едва договорила — меня окутало сияние. Похоже, что у этого мира странная реакция на некоторые слова. Решила проверить догадку:

— Клянусь…

Я снова засветилась.

— Клянусь…

Опять стала напоминать включенную лампочку Эдисона.

— Кля…

— Хватит! — рявкнул дракон, заставив меня застыть на месте с приоткрытым ртом. А потом, резко сменив тон на подозрительно-нейтральный, начал: — Ты не против, если я скажу пару слов о твоей родительнице?

Я настороженно уточнила:

— Что именно ты хочешь сказать о моей маме?

— …Ты что творишь! — выдохнул Брок. — Нельзя всуе произносить клятвы!

Тут он тоже засветился, словно блик солнца, и зло сплюнул.

— Ты не просто произносишь слова, сотрясая воздух. Ты обещаешь что-то этому миру, его духам. Свет — лишь сигнал того, что они тебя услышали… Твой зарок. — Дракон старался говорить так, чтобы избегать злополучного слова «клятва». Хотя, как я убедилась из опыта, иногда местные шайтаны слышали обещание безо всяких сигнальных слов. — Поэтому, если ты его не выполняешь, то в зависимости от тяжести вины духи забирают дни, годы твоей жизни или всю ее целиком.

— Забирают? — Кажется, я начала понимать, каким именно образом могу лишиться жизни повторно, если не передам кнессу змеевну.

— Да, если человек призвал духов в свидетели и не выполнил зарока, то они забирают отпущенное ему время. Дети нави им подпитываются, чтобы стать сильнее или оставаться в этом мире, а не в загробном.

«Вот тебе и цена слова. Здесь она измеряется не в рублях за журнальный разворот, а куда точнее: в секундах собственной жизни!» — подумала невесело.

Горестные мысли были плохи еще и тем, что у меня всегда во время их пребывания в голове отчего-то начинал возмущаться желудок. Как я полагала, оттого, что наглые «квартиранты» требовали от организма ценные калории, необходимые для думательного процесса. А последние порою добывались хозяйкой с боем, и расходовать их на подобную ерунду было кощунством. Хотя, может, я подсознательно старалась «заесть» мрачность бытия?

Так или иначе, но я поняла, что очень скоро драконятина покажется мне питательной, вкусной и деликатесной. Я даже как-то особо плотоядно уставилась на гипотетическую рульку…

Брок, будто почуяв, что на его голяшку может быть совершено покушение с покусанием, насторожился.

Голод съедал меня изнутри и рвался наружу. Некстати всплыло из памяти, что ела я вчера, а уже близится обед. Да и этот сумасшедший забег по лесу никак не способствовал насыщению, даже наоборот.

А потом вспомнила, что в моем узле еще лежат остатки честно отвоеванного вчера мяса. Только где я обронила свою поклажу? Поискала взглядом куль. Он обнаружился недалеко, в зарослях травы. Видимо, тюк выпал у меня из рук и откатился, когда я врезалась в Брока.

Не говоря больше ни слова, целенаправленно двинулась к узелку. Бережно развязала его концы и, развернув лист лопуха, достала мясо.

— Ты собираешься есть? — удивлению дракона не было предела.

Кивнула, уплетая за обе щеки.

— Я молодой, почти растущий организм, — начала бубнить, старательно пережевывая.

Дракон смотрел на меня серьезно. Чересчур серьезно, а потом улыбнулся. Мимолетно, всего на долю секунды. Но когда Брок заговорил, его голос был столь же морозно-спокоен, как и взгляд:

— В твоем возрасте и правда еще растут. Хотя чаще уже не в высоту, а в толщину. А некоторые чересчур любопытные и вовсе исключительно в талии. Да и то временно. Месяцев девять.

— Да что бы ты знал о моем возрасте! — Как истинный журналист, я выбрала для ответного удара самую удобную часть фразы Брока.

— Не знаю, но догадываюсь, — скрестив руки и опершись плечом о ближайший ствол, заметил дракон. — Весен шестнадцать, наверняка не больше.

Его слова, как чемодан с двойным дном: вроде и знаешь, что с подвохом, но не злишься. Я понимала Брока и как журналист, и как человек: дракон хотел хоть что-то узнать о той, с которой был связан клятвой. Пусть сначала мелочи: возраст, отношение к простым, повседневным вещам. Ведь именно из таких незначительных деталей и складывается суть человека.

— За шестнадцать — спасибо, но вообще-то мне двадцать четыре.

— Правда? — делано удивился ящер. — А под слоем грязи и не видно…

— Вот скажи, ты специально учился так сыпать комплиментами?

— Нет, это врожденный талант, — в тон мне, с ехидцей ответил дракон.

— Ну раз ты у нас такой талантливый, будешь голодным, — заключила я, доедая последний кусок. — Чтобы отяжелевший сытый желудок ненароком не придавил твой чудный дар.

Собеседник на это лишь ухмыльнулся. Видимо, утром, пока я спала, изрядно успел подзакусить, и терзания по поводу обеда были ему пока чужды.

— Вижу, что ты и отдохнула, и поела, — вынес вердикт Брок, оглядывая меня. — Тогда пошли.

Я лишь вздохнула и потопала за провожатым. Вот только наш путь сейчас разительно отличался от угрюмо-молчаливого утреннего.

Нет, Брок не болтал без умолку, но хотя бы отвечал на вопросы. Причем не односложно. А это в нашем случае — большой прогресс. Я расспрашивала обо всем. Единственное, чего не касалась, — темы войны. Хотя, не скрою, хотелось узнать о ней до жути. Но, как я поняла, это было такое минное поле, на которое без спецподготовки соваться не стоило.