Зет в кубе. Дважды два четыре (СИ) - Повольнова Виктория - Страница 14

Первой гимнастику покинула Кэти. Девочке тогда было 8. Во время соревнования среди юниоров Кэти упала на маты с разновысоких брусьев. Последствием стала трещина одного из поясничных позвонков. Врачи категорически запретили девочке, даже подходить к гимнастическому залу. Кэти была бы не Кэти, если бы послушала врачей. Она с рождения была своевольной и упрямой. Не смотря, на все запреты, она всё же продолжала посещать тренировки. Каким образом ей удалось обмануть тренера, не знает до сих пор никто. Даже подруги. Но вскоре о тренировках все узнали. Кэти снова упала с разновысоких брусьев. На этот раз только одной трещиной не обошлось. Из-за своего упрямства, Кэти на три года оказалась в инвалидном кресле. Врачи отказывались от операции один за другим. Риск усугубить положение был слишком велик. Когда уже надежды не осталось, мать Лиз, Мари, нашла некого профессора, который обучал её ещё студенткой. Он то и поднял Кэти снова на ноги. Взяв с девочки обещание, найти новую мечту.

Уход из гимнастики Айрис произошёл на два года позже. Падение с гимнастического бревна, привело к операции по смене коленной чашечке. И вкручивания в колено целой кучи болтов, для фиксации сустава. Так же, как и подруге Айрис пришлось распрощаться с мечтой.

Даже не смотря на то, что операция прошла успешно, старая травма время от времени давала о себе знать. Но как в этот раз, больно ещё никогда так не было.

В дверь постучали. Но не дожидаясь разрешения войти, в комнату зашла Натали, старшая сестра Айрис. Натали Роскоф была стройной и высокой блондинкой с ногами от ушей. Её солнечного цвета волосы, которые были чуть ниже плеч, всегда были распущены. Сёстры мало чем были похожи. Айрис была чуть ниже среднего роста, с полной грудью. Девушка была очень миниатюрная. Глаза Айрис были голубыми, а у Натали тёмно-синими. Обе сестры имели очень нежные черты лица. Хотя и выглядели совершенно по-разному. Объединял, разве, что курносый нос, унаследованный от мамы.

Натали присела на край кровати, закинув ногу на ногу. Она внимательно изучала младшую сестру. Как будто видела её впервые. Айрис тоже перевела свой взгляд на неё. Закончив свой осмотр, Натали, наконец, спросила:

— Что-то случилось?

Голос Натали был сходен с её цветом волос. Такой же тёплый и ласковый.

— Нет, всё в порядке, — ответила Айрис.

— Я вижу, как всё в порядке. Ты и до этого была не образец веселья. А сейчас и вовсе, как в воду опущенная. Давай, колись, — Натали шутливо толкнула сестру в бок, при этом задорно улыбаясь. — Ты же знаешь я — могила.

К многочисленный плюсам старший сестры прибавлялся и тот, что она была пожизненным оптимистом. Оптимизм. Как он был сейчас необходим.

— Всё хорошо. Просто, нога немного побаливает.

Натали нахмурилась.

— Опять? Давай, к врачу сходим.

— Не стоит. Ты же знаешь не в первый раз. К тому же я сама виновата, не нужно было столько на физкультуре бегать.

— Уверена? Если хочешь, я могу заехать за тобой после школы и отвезти к врачу.

— Не беспокойся.

— Мы можем маме с папой ничего не говорить.

— Пройдёт. Оно уже почти не болит.

— Ну, смотри. Если что я мигом. Как рука?

— Я про неё уже и думать забыла. Опять левой пишу, — Айрис улыбнулась.

— Это хорошо. Я зачем, собственно говоря, пришла — мама ужинать зовёт.

Вспомнив, что сегодня на ужин подавался жюльен с грибами, Айрис мгновенно повеселела. Девушка любила это блюдо.

Глава их семейства уже сидел за столом. А услужливая жена накладывала ему в тарелку еду. Девушки расселись по своим местам.

— Почему так долго? — спросила Оливия, подавая мужу тарелку.

— Посекретничали. Мне, пожалуйста, грибов поменьше, — ответила Натали.

Наполнив все тарелки, Оливия и сама принялась трапезничать. За столом повисла тишина. Впрочем, как обычно. В чете Роскоф первые пять минут за столом всегда проходили в тишине. На удивление самой Айрис, она быстро расправилась с первой порцией и попросила добавку. Оливия с большим удовольствием выполнила просьбу дочери. Как и любая мать, она всегда старалась накормить своих детей повкусней, да посытней. Натали удивлённо посмотрела на Айрис. Но та была слишком увлечена едой, а потому попросту не заметила этого.

— Как прошёл день? — спросил Нейт.

— Хорошо, — ответила Натали, отпивая воду.

Айрис воздержалась от ответа. Лишь кивнула головой.

— Не очень, — пожаловалась Оливия. — В клубе книголюбов предложили читать Булгаковскую Лолиту.

— С каких это пор ты против классики? — удивился Нейт.

— Я не против классики. Я её люблю. Но это произведение… Оно… Возможно, я его не понимаю. Но, по-моему, его стоит запретить.

— Нормальное произведение. На любителя, конечно, но поводов для его запретов я не вижу, — возразила Натали.

Оливия округлившимися глазами посмотрела на дочь.

— Оно пропагандирует педофилию. Там же описывается разврат малолетней девочки, — возмутилась она.

— Не такая уж она и малолетняя. — Натали это сказала так, что её услышала только Айрис. Обе девушки захихикали.

— Кстати, о возрасте, — взялся за старое Нейт. — Кому-то уже двадцать один, а он до сих пор в моделей играет.

Натали закатила глаза и негромко шлёпнула себя по лбу. Интересно её отец когда-нибудь смерится с её выбором профессии?

— Старые песни о главном. Папа, мы же с тобой об этом уже говорили. Мне двадцать один, а для модели это предпенсионный возраст. Ещё пару лет и всё прощай.

— Вот и я о том же. Может, пришла пора заняться, чем-то посерьёзней?

— Нет, — отчеканила Натали. — Пока, у меня есть возможность, я буду работать. И точка.

Айрис незаметно показала старшей сестре большой палец. Натали благодарно ей улыбнулась.

— А вы, почему юная леди пришли сегодня позже?

Голос отца звучал строже обычного. Таким тоном обычно он разговаривал со своими солдатами. Айрис не ожидала такого поворота событий. А потому в начале растерялась. Но быстро взяла себя в руки.

— Просто, я буду участвовать в олимпиаде по математике. Я остаюсь с мисс Энит после занятий заниматься.

— С чего вдруг математика? Ты ж у нас Менделеев? — удивился Нейт.

— С химией как-то в последнее время не ладится. Решила математику попробовать.

После того, как волосы Кэти превратились в пыль от соприкосновения с опасным раствором, Айрис запаковала весь свой инвентарь и отнесла на чердак. Химией занималась ровно столько, сколько это требовала школьная программа. Мистер Лоуренс не задавал лишних вопросов. Он и сам понял, с чем связана резкая потеря интереса к химии. Хотя, и надеялся, что у Айрис это разочарование ненадолго.

В воскресенье вечером в доме четы Льюисов царила настоящая суматоха. Семейство ждало в гости некую хорошую знакомую дяди Джеймса. Джеймс Льюис как всегда остался в своём репертуаре и не сказал брату, кто именно должен был к ним прийти. Такие сюрпризы были вполне в его духе. Ходи теперь гадай, кто постучит в дверь. Было известно, лишь то, что эта особа являлась поклонницей ювелирного таланта дядюшки и была его постоянной покупательницей.

Возле зеркала в прихожей собралась вся слабая половина дома Льюисов. Это семейство имело свою изюминку. Все три представительницы женского пола, проживающие в этом доме, имели одну и ту же причёску — каре с густой чёлкой. И все трое были брюнетками. Отличным, разве что был тон чёрного цвета. У Дайан он был чисто чёрным. У Ольги — старшей сестры Дайан, было что-то среднее между тёмно-каштановым и чёрным. А у Доры — мачехи девочек, на свете волос отливался тёмно-синим.

Дора с восхищением оглядела Дайан.

— Шикарно выглядишь, — сказала она.

Дайан и вправду была хороша. Жёлтое платье в пол, с корсетом и разрезом на правой ноге удачно подчёркивало фигуру девушки. Даже накаченные руки Дайан смотрелись женственно и изящно.

— А не слишком? — Девушка критично рассматривала себя в зеркале. Поворачиваясь, то одним боком, то другим.