Невеста Крылатого Змея (СИ) - Грез Регина - Страница 45

Невольно захотелось Леде подсесть ближе к зажженной лучине, а то и вовсе подойти к Годару и попросить, чтобы обнял. Подле него сидеть — самое безопасное место.

— Где же взять эту Мертвую воду?

Тут и сам Князь голос подал:

— Чуя я, придется мне вместе с Медведем в Заброшенную деревню отправиться.

— А это очень далеко и опасно? — живо спросила Леда, борясь с желанием все же подойти ближе, хотя бы за руку его взять.

— Да не так, чтобы очень… Как раз перед заболотьем, что в Лунную долину ведет. Право, чудно получается: Медведю живая вода для себя нужна, а мне мертвая, чтобы своих людей от морока избавить. А ведь эти зачарованные ключи рядом бегут, корни Старого ясеня омывают, что близ брошенного селения растет. Судьба, знать, нам породниться с Михеем. Если все, что задумал он себе и впрямь сотворит — отдам за него Радуню!

— Да ты что же говоришь-то такое! Опомнись, брат! — запричитала Арлета, на колени свалившись с лавки.

— Вот мое последнее слово: вернется Михей на обеих ногах, назову зятем. Всем он мне хорош и дочь твою будет любить и беречь до последнего своего часа. Никому в обиду не даст и собой заслонит, если понадобиться. А свекровушку-лесовичку мы укоротим, даже не заботься, не позволим молодую обижать.

— Она бабушка интересная, с ней подружиться можно, она много чего знает, — не удержалась Леда, переглянувшись с Годаром. — Да и сама Радуня, ведь не против совсем, а даже и наоборот.

— Ох, сговорились вы на мою погибель! Про себя-то сами, что скажете, шепоток по терему уже катится вовсю, пересуды идут во дворе, долго ли будет наша «русалка» в черной шали ходить, а не сменит ли ее на наряд свадебный?

Леда голову опустила, но все же тихо ответила:

— Недавно еще звалась невестой другого, рано мне о свадьбе думать.

А после вскинула глаза на Князя:

— Годар, ты сейчас, пожалуйста, не спорь, я с вами пойду! Проводим Михея до этой странной деревни, поможем ему набрать живой и мертвой воды, и отправим обратно. Так Медведь себя исцелит и семью Теки от наваждения злого избавит. А мы с тобой дальше… полетим. Ну, скажи, правильно я все рассудила? Чего же нам ждать? Ты хоть раз сам-то бывал в Лунной долине?

— Только мой отец. Давно это было… Первый раз летал о Суженой справиться, истомился ждать свою Луну. А второй раз улетел, чтобы не возвратиться более. Матушку не хотел пережить. Девять лет уже минуло с того дня…

— Все предки твои летали, так уж у вас заведено, значит и тебе надо. Годар!

— Вот ведь прилипла как банный лист!

— Не надо, так я и отлипнуть могу, я никому навязываться не собираюсь!

Арлета тяжело поднялась с колен, прошлась по горнице до стола, оперлась об него руками.

— Поздно прикидываться овечкой, навязалась уже… Да хотя бы на мою шею! Девчонку мою взбаламутила медведями. Дело она говорит, братец, увези-ка ее в Долину да там и оставь! Без русалок у нас в дому ноне тошнехонько.

Годар только рассмеялся и покачал головой:

— Вот кто здесь сговор устроил! Ну, значит, быть по сему… Михея проведаю и назначим день. Хоть и боязно мне тебя брать в дорогу, но и оставить здесь мочи нет, еще чего натворишь опять: удерешь в леса или на гнилую крышу залезешь. На глазах у меня будешь теперь, так мне сподручнее, так спокойнее.

Сердце от радости зашлось, забилось неровно, если бы не стыдилась Арлеты, подбежала бы и расцеловала сама. А Змей будто понял то, загорелись очи желтоватыми всполохами, руки сами потянулись навстречу. А пришлось сказать:

— Иди в светлицу к себе, отдыхай пока. Утро вечера мудренее. Завтра все прочее обговорим.

— Годар, а ты без меня не улетишь?

— Так с Медведем-то до деревни пешком придется идти, ему безногому не угнаться за нами.

— Пешком я тоже люблю, Годар, я умею долго ходить, я вам помехой не буду, правда…

— Иди, иди к себе, а то начала стрекотать как сорока: «Годар… Годар…»

А у самого-то просветлело лицо, тянула губы довольная улыбка, зря старался скрыть. Арлета вытерла глаза кончиком платка:

— Хоть бы вам выпало счастье! Один братец у меня остался, так тебя сестрицей назову, если против не будешь.

Вот с Арлетой обняться было самое доброе дело. А потом к женщинам и Князь подошел, сразу обоих ухватил в охапку, каждую поцеловал в макушку. Только почудилось Леде, что у ее волос все-таки задержался дольше…

Глава 16. Заброшенная деревня

Из Гнездовья выходили на рассвете, Арлета сама провожала до главных ворот, давая последние наставления брату и названной сестре. Только сонная девушка слушала вполуха, зябко поеживаясь от утреннего холодка, ладно еще грела плечо горячая ладонь Змея. Уходили они с Ледой вдвоем, значит, были на то и свои причины у Годара.

Путь в Мертвую деревню ведут тропки нехоженые, а противу нечисти лесной да болотной, противу неспокойных духов брошенных поселений не числом нужно биться, а только умением. На умения свои, видать, и надеялся Годар. А силушки богатырской было не занимать Медведю. С такими-то провожатыми можно в любой поход смело пускаться.

Леда серьезно подошла к предстоящему путешествию, даже попросила Михея добыть из лесной избушки свою прежнюю одежду и сильно огорчилась, когда узнала, что ее джинсы, футболку и такую удобную ветровочку «вредная старуха» сожгла в печи. Пришлось к Арлете обратиться за помощью, потому что бродить по лесам в длинном платье или сарафане поверх рубахи Леда совершенно не хотела.

— Мне нужны какие-нибудь брюки, то есть штаны. Хорошо, хорошо и рубашку сверху подлиннее и эту безрукавку надену. За полусапожки тоже спасибо, удобные.

— Сидела бы ты, девка, дома! Годар вернется и твое пожеланье справит, домчит в Долину, все же не по лесным оврагам тебе ножки бить.

— Может, передумаешь еще, — уговаривала Радуня.

Уж за ней-то у матери был сейчас особый пригляд, в оба смотрела Арлета, как бы любимая доченька вслед за подруженькой не сбежала, вот же неугомонная, опять шепчет чего-то на ухо Леде.

— Ты Михею скажи, что шибко его буду ждать, вот, платочек передай, я сама расшивала, пусть держит у сердца.

— Передам, передам, ты бы лучше с маменькой помирилась…

— А, правда, что дядюшка меня обещал за Михея отдать?

— Не знаю, не знаю, как вести себя будешь. Подрасти бы не мешало сперва, а то жениху-то едва достаешь до плеча, больно махонька.

— Это не я махонька, а он больно здоров!

Шутили еще напоследок, дурачились. Только Арлета не разделяла забав:

— Знаешь хоть, что это за место и почему людям добрую деревню близ реки покинуть пришлось? А я тебе сейчас расскажу.

Давно это было. Стояло на берегу реки поселение в двенадцать дворов. Люди жили богато, рекой и лесом кормились, Князья далеко, дань легка, Боги ласковы. Особенно почитали в этих краях Пресветлую Живину, в Ее-то честь и посадили на пригорке за селением дерево Ясень. Здесь и молились, здесь и клятвы давали на любовь и верность, сюда приносили немощных стариков за утешением. Щедро лились солнечные лучи сквозь перистую листву могучего дерева, улыбались беззубыми ртами младенцы и старцы, открывали друг другу сердца молодые.

Радовался Староста Паут надежному деревенскому укладу, в ласке и строгости растил сыновей и младшенькую дочурку. После семи-то мальчишек доченьку Зорюшку особенно любил Паут, на руках еще подносил к Ясеню, просил у Живины красоту и ум для малышки. Так оно все и случилось. Быстро Зорька росла, расцветала и более всех деток дружила с подкидышем, что носил имя Вечор.

Кто принес сверток с дитем и на крыльцо одинокой Вахе — старухе бросил, до сей поры людям неведомо. Поворчала бабка, да приняла нежданный подарок сей, взялась выходить, на ножки ставить. Своего-то старичка-мужа давно схоронила, детей они за много лет так и не нажили, в няньках была у родни, а теперь вот перед самой кончиной пришлось самой в бабушки податься. Долго Ваха имени не могла подобрать мальцу. Сколь любопытные соседки не спрашивали, все отмахивалась: «Вечор придумаю, да вечор скажу…» Имечко нехитрое прижилось, так и прозвали мальчика Вечором.