Посол на подмене - Воскресенская Ольга Николаевна - Страница 13

Убрав готовый документ в ларец, он вернулся к изучению инструкции.

«На следующий день после приема не забудьте осведомиться у министра иностранных дел о ходе решения территориального вопроса, напомните о себе. Лучше всего — вызовите кого-то из его окружения на дуэль до первой крови, так он вас точно запомнит», — гласил четвертый пункт.

Ник фыркнул. Еще бы министру не запомнить того идиота, который полезет в драку при весьма посредственном владении оружием! Нет, лучше он подарит чиновнику одну из склянок с астерлисом, толку больше будет. Наверное.

«Старайтесь держаться подальше от мурчиан, опасайтесь их. Скажите окружающим, что у вас аллергия на шерсть», — советовали в пятом разделе.

Аллергия так аллергия, там видно будет. Хотя парень вроде никогда не замечал за собой особой неприязни к кошкам. Однако, может, они действительно отличаются не только размером, но и злобным характером? Спорить не будет, он вообще покладистый!

Глава 3

ВСТРЕЧА

Фин Астор пребывал в печали, ему только что сообщили, что дня через два следует ждать прибытия очередного посла. Опять встречать, стоять, как истукан, с соответствующим выражением лица целых полтора часа, пока тот распинается о добрососедских отношениях и еще какой-то дребедени. Сколько потерянного времени! О человеке должны говорить его дела. А эти белавцы вечно приедут, выльют море слов, за которые не собираются отвечать, и отбывают в мир иной, где с них не спросишь. Вот как они умудряются найти неприятности в их спокойном и благополучном Таримане? Зачем вечно лезут в поединки, не обговорив условия? Зачем ритуальные подколки раздувают до грубой ссоры, в результате которой из боя может выйти живым только один участник — правый? Богиня не потерпит ни трусости, ни отступления, когда дело касается чести. Не предложить ли вообще ввести запрет на разговоры с гостями государства? А то из-за любопытства некоторых несознательных тариманцев и их стремления помериться силой с чужаками этот дурацкий вопрос с разграничением земель никогда не решится! Уже в который раз придется переписывать все три варианта договора на имя нового посла. И ладно бы только экземпляры на своем языке, но на белавском ученики вечно делают кучу ошибок. Им приходится переписывать целые листы заново. Жаль, забрать у них эту обязанность нельзя — не по правилам, установленным Богиней, да и родители обидятся, что детей без серьезного обоснования лишили доверия. Ученик должен учиться решать поставленную перед ним задачу до тех пор, пока не достигнет приемлемого результата и не завершит дело. Отступление недопустимо. Эти три оболтуса уже сами не рады, что перед приездом первого посла имели несчастье нашкодить, попасться под горячую руку и отхватить нескончаемое задание.

Тяжело вздохнув, Астор приблизился к окну кабинета и с высоты второго этажа посмотрел на просторное тренировочное паладио дворца. Хоть полюбоваться. Сейчас бы размяться, помахать оружием с достойным противником, пройти короткую, но интенсивную полосу препятствий, погонять вверенных ему учеников, позаниматься с ними тренировкой силы духа для подготовки к Обретению… Но отвлекать нельзя, а идти одному как-то даже неудобно. Ученики уже несколько месяцев корпели над столешницами, видя паладио в основном в мечтах, скоро мхом покроются. Тоже неплохая тренировка терпения и усидчивости, не хуже, чем «гимнастика поз», когда много часов надо простоять, не меняя положения тела. Однако не то это! Драконов очередной надушенный белавский индюк! Посол то есть…

— Линк, — позвал Астор парнишку лет тринадцати-четырнадцати на вид, старательно выводящего буквы на бумаге.

— Что, наставник? — охотно откликнулся тот. Он явно был рад вынужденному перерыву. Переписывать доставшийся ему толстенный вариант договора на белавском, согласно которому у Таримана отчуждался западный кусок спорных земель, было откровенно лень. Некоторые обороты он уже заучил наизусть. Мальчик был согласен даже на усложненную полосу препятствий на полдня — срок, который наставник назначал только при самом скверном расположении духа. Н-да… Глупо, наверное, мечтать о синяках и боли в мышцах. Полгода назад он и сам так считал. Посовещавшись с товарищами по несчастью, Линк уже пробовал предложить наставнику просто пропускать на всех листах договора обороты типа «…будет заверено послом Орэтом, бароном Дэйским, как полномочным представителем Абернана II» и «…гарантом выступает посол Орэт Дэйский». Жаль, нельзя по каким-то там дипломатическим канонам.

— Линк, к завтрашнему полудню мне нужна ответная торжественная речь, — сообщил Астор.

— Опять? — ужаснулся пацан. — А нельзя предыдущую прочитать?

— Чтобы нас обвинили в неуважении? Оставшиеся тут сотрудники посольства уже слышали ее. Эти белавцы слишком большое значение придают словам. Что там у нас в архиве осталось из стенографий приема иных посольств?

— Речь мартнаильцев пойдет? Там строчек пять будет.

— Мало, — досадливо скривился Астор. — Надо хотя бы страничку, чтобы посол увидел — мы готовились.

— Прошлый раз было достаточно, — насупился Линк.

— С прошлого раза чери Трант успел прочесть мне целую лекцию о том, как лучше принять чужака, организовать его досуг, задобрить и отправить восвояси. Правитель очень просил подстроиться под белавскую манеру ведения дел, всучить любой из наделов и покончить наконец с проблемой. Он не переживет, если посол еще потянет время, чтобы решить, на какой вариант деления согласиться и какой кусок выбрать. Честно говоря, я и сам этого не переживу.

— Запереть бы посла в здании, чтобы он дожил до того, как мы подготовим договоры.

— Нельзя. Скандал будет.

— Больше, чем при гибели очередного белавца? — фыркнул Линк. — Никто и не пикнул!

— Почему мы не можем сами поехать с документами в Белавию и там все решить? — подала голос девочка лет одиннадцати с двумя толстыми светлыми косичками, свисающими по сторонам ее круглого личика.

— Дипломатия, Нея, — вздохнул Астор. — Кому нужно решить вопрос, кто больше заинтересован, тот и едет в качестве просителя. Другие страны перестанут нас уважать, если мы сами явимся вручать белавцам земли.

— Но мы ведь заинтересованы, — не поняла девочка. — Не зря же чери Трант просит соглашаться на любые условия и даже не торговаться, как с первыми послами.

Астор оказался в затруднении. Вот как объяснить бесхитростному ребенку, что свой интерес показывать нельзя, дабы не насторожить и так нервных и подозрительных белавцев? Что, рьяно оказывая одолжение, надо делать вид, словно оказываешь его нехотя? При первых посольствах все было так просто и понятно… Но это было до того, как белавцы из-за четырехсот гектаров земли им все нервы вымотали!

— Нея, а давай твой папа как министр торговли сам объяснит тебе принципы заключения сделок, — вывернулся Астор. Не мог он учить ребенка плохому, особенно до Обретения. Так пусть теперь еще у кого-то из взрослых поболит голова из-за проблем, доставляемых посольствами! Он не злой, нет, он просто с некоторых пор выступает за принцип равного распределения неприятностей между министрами.

— А прописанные в договоре четыреста гектаров — это очень много? — спросил мальчик лет десяти — третий личный ученик. Он старательнее всех выводил буквы. По малости лет выписывание слов чужого языка, которого совсем не знал и не понимал до недавнего времени, давалось ему нелегко. Они с Неей поделили пополам для переписывания листы с вариантом договора, в котором Белавии отдавался южный участок.

— Я бы не сказал, что много, — протянул Астор, глядя на своих юных помощников, отданных ему на воспитание как заслужившему доверие грамотному и опытному в своем деле представителю благословленной Богиней фиолетовой династии.

Общих школ, как в большинстве иных стран, в Таримане не было. Каждый гражданин, признанный достойным вне зависимости от возраста, должен был постепенно передать свои знания небольшой группе детей, численность и состав которой назначались патриархами династии данного города. По достижении восьми лет, как только родители заканчивали обучать своих отпрысков грамоте и начальному счету, те прикреплялись к разным наставникам. Эта система должна была обеспечить преемственность знаний и опыта лучших представителей народа, а не какого-то одного учителя, и заодно ненавязчиво дать молодому поколению пример для подражания, кумира, на которого можно равняться. А уж в том, что наставник найдет общий язык с подопечными, можно было не сомневаться — все представители династии были близки друг другу по духу и характеру, не зря же Богиня вела распределение, не глядя на кровное родство. По крайней мере, никто еще не слышал о случаях серьезных ссор, а не детских обид на заслуженное наказание или трудное задание, требующее усидчивости, физического или умственного напряжения.