Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

За темными лесами. Старые сказки на новый лад - Гейман Нил - Страница 15


15
Изменить размер шрифта:

Упершись локтями в землю, я поползла – сама не зная, куда.

Лунный свет серебрил мутные желто-зеленые лужи на моем пути, сверкал в сгущающемся тумане голубыми электрическими отблесками. Движение, по крайней мере, помогло согреться и размять окоченевшие мускулы. Через полчаса прекратилась дрожь. Мышцы у рассеченных сухожилий затвердели, отяжелели, будто сварные швы. Куда удобнее было бы, если бы они просто отрубили эти проклятые ноги – тогда мне хотя бы не пришлось волочь за собой бесполезные мерзнущие конечности.

Будь у меня толика здравого смысла…

Будь у меня хоть малая толика здравого смысла, не пришлось бы мне, искалеченной, умирать в болоте.

Сохрани я хоть малую толику здравого смысла, свернулась бы клубочком да умерла.

Что ж, на это я была вполне согласна.

Но, стоило начать выбирать место поудобнее, как рядом, в уголках зрения, замерцали странные голубые огоньки.

Уж и не знаю, отчего я решила последовать за ними.

Хрюша подарил мне жемчужину на серебряной цепочке – разноцветную, причудливой формы, затейливо скрученную и глянцевитую, как сливочная тянучка. Сказал, что раньше она принадлежала его матери. Когда я надевала ее, она ложилась в ложбинку между грудей, теплая, будто подушечка нежного пальца.

Хрюша сказал, что сделал вазэктомию, но всякий раз, когда мы занимались любовью, надевал резинку. И уговаривал меня перейти на таблетки.

– А чулки с поясом не завести? – поддразнила я его в ответ.

Чеснока в моих скампи[18] было столько, что глаза едва не слезились, но Хрюша никогда не обращал внимания на то, что я ем, каким бы пахучим оно ни было.

Была пятница. К часу ночи мы наконец-то выбрались из постели поужинать в рыбный ресторанчик Капоццоли. Народу в красноватом полумраке зала было битком, но кухня там была превосходной, и работал ресторанчик круглые сутки. Сощурив печальные янтарные глаза, Хрюша взглянул на меня и откусил кусочек щупальца кальмара.

– Не хочется ли тебе родить на свет ребенка?

– Нет, – ответила я. – Пожалуй, не хочется.

Так я впервые соврала ему.

С братом Хрюши, Исавом, я познакомилась только после того, как вышла замуж за другого человека, оставила адвокатуру, пытаясь родить ребенка, а когда оказалось, что детей у нас быть не может, развелась и была вынуждена снова вернуться к работе, чтобы оплачивать счета. Хрюша работал все там же, все в той же программе. Все с тем же терпением ждал, что небывалое сбудется и ему попадется ни в чем не виновный клиент; все так же делал вид, что мы были и остаемся всего лишь добрыми друзьями. Мы никогда не заговаривали об этом, но в мыслях я представляла себе этот разговор тысячу раз:

– Я ушла от тебя.

– Тебе хотелось родить ребенка.

– Ничего не вышло.

– И теперь ты хочешь вернуться? Я не таков, как ты, Мария.

– Ты никогда не скучаешь по морю?

– Нет. Никогда.

Он был слишком горд, а мне было слишком стыдно. А после того, как я стала судьей Дельпрадо, мы и вовсе виделись только в суде.

А потом позвонил Исав и оставил на автоответчике сообщение: представился, объяснил, кто он такой и где его найти. Уж не знаю, как он сумел раздобыть мой номер. Поддавшись любопытству и тревоге, я согласилась встретиться с ним в центре города, у старой церкви, выстроенной в тридцатых, можно сказать, из невосполнимой истории. Ее построили из местного камня, не пожалев древних петроглифов и сталактитов, чтобы порадовать Господа красотой грубых каменных стен.

Исав не понравился мне с первого же взгляда. Исав… Не узнать его было невозможно: та же щетина, те же редкие волосы, то же на удивление уродливое рыбье лицо с торчащей далеко вперед нижней челюстью. И та же сумрачно-зеленая аура, только с пятнами цвета запекшейся крови у ладоней и губ и без блуждающих огоньков.

Исав стоял у одного из петроглифов, склонившись к выцветшему красному камню, над фигурой из черточек, изображавшей человека, и двумя волнистыми параллельными линиями, означавшими реку – древнюю, как само время, Колорадо, орошающую бесплодные земли, хранящую пустынный Запад и хранимую им.

Исав обернулся и увидел меня. Хотя, пожалуй, не столько меня, сколько жемчужину у меня на груди.

Расставшись с Хрюшей, я вернула ему все драгоценности. Все, кроме этой жемчужины. Ее он бы назад не взял, и, честно говоря, я была этому рада. Даже не знаю, зачем я надела ее на встречу с Исавом – разве что оттого, что очень не хотела с ней расставаться.

Выпрямившись во все свои пять футов и четыре дюйма, он полоснул меня обжигающим взглядом и бесцеремонно, как-то странно сжав пальцы в щепоть, потянулся к цепочке. Я без раздумий хлопнула его по руке. Он шикнул на меня, и на миг между его бескровных губ мелькнул кончик гибкого, точно резинового языка.

Отступив на пару шагов, он взглянул мне в глаза. Его голос – прекрасный, звучный, мелодичный баритон – не имел ничего общего с внешностью. На миг поддавшись его гипнозу, я подалась вперед.

– Крушения, – негромко проговорил он. – Затонувшие корабли. Драгоценности мертвеца. Все они там – протяни лишь руку, если только знаешь, где искать. Наша семья всегда это знала.

Моя рука, поднятая для нового удара, замерла в воздухе, точно сама по себе. Как будто не смогла преодолеть звук его голоса.

– Вы были кладоискателем? Охотником за сокровищами?

– Был и остаюсь, – ответил он, небрежным движением пальца заткнув прядь моих волос мне за ухо. Меня охватила дрожь. Рука моя опустилась, пальцы крепко впились в бедро. – Когда Исаак вернется со мной в Новую Англию, ты тоже поедешь с нами. Мы можем дать тебе детей, Мария. Целые выводки. Целые стаи. Все, чего ты когда-либо хотела.

– Я никуда не поеду. Ни ради… Исаака, ни ради кого-либо другого.

– Кто сказал, что у тебя есть выбор? Ты – часть того, что получит он. А уж чего ты хочешь, мы знаем. Мы навели о тебе справки. Еще не поздно.

Тошнотворная зябкая дрожь не унималась.

– Выбор есть всегда. – Эти слова обожгли мне губы. Я сглотнула. Ногти впились в ладони. Его холодные пальцы коснулись щеки. – Что же он получит еще? Если я пойду с вами своей волей?

– Исцеление. Превращение. Силу. Возвращение в море. Все то, за отказ от чего он должен был умереть.

– Он не скучал по морю.

Исав обнажил в улыбке желтые пеньки зубов:

– И в это нетрудно было поверить, не так ли?

Последовала долгая, едва ли не благоговейная пауза, затем он прочистил горло и сказал:

– Идем со мной.

И я, не в силах остановиться, последовала за этим чудесным голосом.

Взошла луна, небо сделалось глубже, но отсветы скрывшегося за скалами солнца еще озаряли путь к Уиллоу Бич. Камни под ногами излучали тепло, будто кирпичи, раскаленные в печке. Их жар проникал даже сквозь подошвы кроссовок.

– Хрюша говорил, что у него не осталось никого из родных.

– Да, уж он ради этого постарался изо всех сил, – хмыкнул Исав.

– Ведь это ты искалечил его, так? И бросил умирать на болоте?

– Откуда ты знаешь об этом?

– Не от него. Я видела это во сне.

– Нет, – ответил он, подавая мне руку, чтобы помочь спуститься с крутого, неровного склона. – Это не я, это Иаков. Он никогда не покидает дом.

– Еще один брат?

– Старший из братьев.

Тут я споткнулась. Исав дернул меня за руку, метнул в меня испепеляющий взгляд и зашагал быстрее. Болотная вода его ауры озарилась багровыми сполохами умоисступления. Проклиная повинующиеся чужой воле ноги, я едва не бежала, чтобы не отставать от него. Что ж, по крайней мере, язык все еще оставался в моей власти, и я воспользовалась им:

– Иаков, Исав и Исаак Гилманы? Как это… оригинально.

– Славные старые новоанглийские имена. Марши и Гилманы были среди первых поселенцев, – настороженно сказал он. – Молчи. Чтобы рожать детей, язык не нужен. Еще словечко – и я с радостью избавлю тебя от него, сучка млекопитающая.