Влюбленный призрак
(Фантастика Серебряного века. Том V) - Архипов Николай - Страница 54

— Зачем же вперед, не требуется — порядочным господам завсегда верим… Только вот что-с — скучно вам будет в кабинете без вина-с… А вы уж изволите третий штоф окончательно допивать… Опять же в рассуждении компании: ежели господа берут кабинет, го обязательно с дамой-с…

— С дамой, говоришь?

— Даже непременно — дама или мамзель которая…

На бронзовом лице Статуя заиграла улыбка.

— А ведь это любопытно, черт возьми! Никогда, брат, не бывал еще в этаких переплетах… Ну что же, я согласен — вполне, можно сказать, согласен!..

— Опять же для мамзели потребно угощение: балычку там, ликерцу и прочей фрукты.

— Ну, натурально, борода — как же без угощения!

— Хе… хе… правильно рассуждаете-с… Ну вот-с: вы вам дадите вашу шляпенку, а мы вам мигом представим все удовольствие в наилучшем виде-с…

— Шляпу?.. Ах ты, чудак бородатый — да как же я без шляпы? Памятник — можно сказать, монумент, и вдруг без шляпы!.. К тому же, братец, я совершенно лыс: в мое время никаких еще средств для волосоращения не было…

— Все это, извините-с, пустяки нестоющие… О прошлом годе я был в Москве и видел этакий огромнейший памятник, а на нем мужчина, — видный такой из себя. А, однако же, лысый. И ничего-с… Человек вы не молодой. Даже почету больше, ежели лысый.

Статуй серьезно призадумался: насколько, собственно, важна для памятника шляпа? В стародревние времена вообще ведь ходили без шляп… Подумал-подумал, да и махнул рукой.

— Ну, дьявол бородатый, соблазнитель — получай!..

Стащил с головы шляпу и швырнул на стойку, от чего задребезжала и заплясала вся посуда.

— Хе… хе… полегче, господин — шляпенка-то у вас того… не соломенная.

Пиршество было в полном разгаре.

Худенький веснушчатый тапер играл веселые песни, приглашенная разрумяненная мамзель плясала до упаду.

Статуй, довольный всем окружающим, стоял, широко расставив бронзовые ноги, и с полной приятностью тянул из медной кастрюльки красное вино, которое пришлось по вкусу.

Вообще, он находил, что по части питий родина далеко шагнула, и весьма сожалел, что в его время все было столь скудно.

— Ну, что это за питие, — жаловался он мамзели, — брага да мед, мед да брага — вот и все… А теперь поди ты: водки, вина, ликеры там разные.

— Миленький Статуйчик, выпьем шампанского… Отменный это напиток, и вообще все благородные господа пьют.

— Ну что же — выпьем, мамзель моя распрекрасная… Эй, борода!

Поздно ночью жители города были встревожены не- киим шумом.

Где-то рушились заборы, где-то трещали ломаемые деревья, громыхали железные крыши.

И кто-то громовым, металлическим голосом распевал неведомые песни…

Это возвращался восвояси выпровоженный целовальником, не в меру разгулявшийся Статуй.

Идет он и горланит песни и приплясывает.

И гудит земля от его пляса, ломаются каменные плиты, глубоко уходя в землю.

Ежели забор на пути попадался — валил на него кутила.

И трещали ломаемые доски, гнулись железные изгороди.

Ежели дерево на пути — вырывал его с корнем и швырял далеко-далеко, угождая иногда на чью-либо крышу.

И ломалась крыша, громыхая.

Дивились сонные жители: что за оказия — уж не землетрясение ли?

И было большое смятение…

А наутро обеспокоенные власти прибыли и направились по следам разрушения — отыскивать загадочного разрушителя.

Долго шли власти и пришли к чахлому скверу на городской площади.

Но у самого памятника след совсем потерялся.

И остановились власти в нерешительности. Остановились и взглянули на памятник…

А взглянув, обомлели: поперек пьедестала лежал Статуй, положив лысую голову на медную кастрюлю. Одна нога свисала с пьедестала, другая подвернута к животу…

Ни камзола, ни иного платья на нем не было.

И лежал в полном неглиже, при единой лишь туфле.

И спешно собирались градоправители обсуждать вопрос: как быть с непристойным памятником?..

Комментарии

Все включенные в антологию произведения, за исключением отдельно отмеченных случаев, публикуются по первоизданиям. Безоговорочно исправлялись очевидные опечатки; орфография и пунктуация текстов приближены к современным нормам.

Все иллюстрации взяты из оригинальных изданий. В случаях недоступности качественных копий те или иные произведения публиковались без иллюстраций либо же иллюстрации воспроизводились частично.

В оформлении обложки, фронтисписа и на с. 6 использованы работы С. П. Лодыгина.

Публикуется по авт. сб. Жизнь (Н. Новгород, 1904).

Мирэ, также А. Мирэ — псевд. А. М. Моисеевой (1874–1913), писательницы, переводчицы, женщины трагической судьбы. Бросила Борисоглебскую гимназию, чтобы поступить на сцену, в 1893 г. была арестована за революц. деятельность, в 1894-97 гг. жила под надзором полиции, затем скиталась по Европе (Франция, Италия, Бельгия, Швейцария), работала натурщицей, была продана любовником в публичный дом. По возвращении в Россию в 1902 г. жила в Н. Новгороде, с 1905 в Петербурге и Москве, печаталась в модернистской периодике, выпустила сб. Жизнь (1904) и Черная пантера (1909), много переводила с французского. В конце жизни страдала душевным расстройством, умерла в одиночестве в московской больнице.

Публикуется по авт. сб . Жизнь (Н. Новгород, 1904).

Публикуется по авт. сб. Черная пантера (М., 1909).

Публикуется по авт. сб. Черная пантера (М., 1909).

Публикуется по авт. сб. Черная пантера (М., 1909).

Впервые: Огонек. 1908. № 41.

К. Льдов — псевд. В.-К. Н. Розенблюма (1862–1937), поэта предсимволистского толка, переводчика, прозаика, журналиста. Сын врача, высшему образованию предпочел занятия литературой. Печататься начал с 1870 г., сперва как детский поэт. С 1915 г. постоянно жил за границей, скончался в Брюсселе. Автор поэтич. и прозаич. книг на русском и франц. языках, известен переводами из В. Буша.

Впервые: Огонек. 1908. № 52.

Л. Л. Татищев (1868–1916) — сын генерала из знаменитого рода Татищевых, известный ювелир-любитель, поэт, прозаик, профессионально литературой не занимался. Будучи уполномоченным Красного Креста, погиб во время Первой Мировой войны при торпедировании госпитального судна «Портюгаль» германской подводной лодкой.

Впервые: Огонек. 1909. № 34.

В. Н. Гордин (1882–1928?) — писатель, журналист родом из бедной мещанской семьи. Публиковаться начал в нач. 1900-х гг., будучи земским чиновником; печатался во многих периодических изданиях, выпустил несколько сб. рассказов. В 1910-х гг. редактировал журнал Вершины.

Впервые: Нива. 1912. № 24.

Впервые: Нива. 1911. № 41.

Впервые: Всемирная панорама. 1910. № 52.

Впервые: Огонек. 1912. № 33,12 (25) августа.

Б. А. Садовской (наст. фам. Садовский, 1881–1952) — прозаик, поэт, критик, литературовед, мемуарист-мистификатор. Сын нижегородского инспектора Удельной конторы. Учился на историко-филологическом факультете Московского университета. Публиковался в ведущих символистских журналах, занимая при этом консервативно-монархические позиции. Страдал сухоткой спинного мозга вследствие перенесенного в молодости сифилиса и лечения препаратами ртути, с 1916 г. был частично парализован. С конца 1920-х гг. жил в квартире, расположенной в одной из келий Новодевичьего монастыря. Автор романов, многочисленных сб. стихов, новелл, критич. статей, малоприятная личность и весьма одаренный писатель, не чуждый фантастике.