Свидетель (СИ) - Манукян Галина - Страница 37

- Возможно, - хрипло ответил Черкасов. - Но смотреть надо в оба. Уверен, они ее ищут. Как волки, блин. Сейчас едем в Домодедово. Вы с ребятами эскортом сзади и спереди. Я по центру. Но аккуратно, не привлекая внимание. Дай ключи.

Ларин недоуменно взглянул на босса.

- Плохая идея. Я вожу лучше, и ты весь какой-то дерганный.

- Нет! - рявкнул вполголоса, будто боясь быть услышанным, Валерий. - Мы будем в салоне вдвоем! С Варей.

Сергей кашлянул.

- У тебя к ней что-то серьезное?

- Не лезь сюда! - резко вскинул гневные глаза Черкасов и выставил ладонь, как барьер между собой и телохранителем. - Просто не лезь. По-хорошему.

- Не в моих правилах, но тут скажу, - угрюмо ответил Сергей. - Не про тебя эта девочка, шеф. Ты уже проехался мимо, как танк через лужу. Всю ее, белую, грязью заляпал. Надеюсь, у нее сил хватит пятна оттереть и жить дальше. Не тронь ее.

- Я не должен перед тобой отчитываться.

- Не должен. Но твои проблемы были бы в два раза меньше, если б она оставалась просто свидетелем. Зрячим свидетелем. И помни, ты сам выдал мне разрешение набить тебе морду.

Черкасов стиснул зубы.

- У меня хорошая память.

- Только мозги иногда набекрень. Ладно, она идет, - кивнул Сергей. - Распоряжения будут?

- Делай свою работу. Головой отвечаешь.

- И почему никто никогда не вспомнит про мою чудесную пятую точку? - пробурчал Ларин и пошел командовать телохранителями.

* * *

Ночная Москва жила и суетилась, мелькала огнями шоссе и фарами деловито мчащихся машин. Будто днем, разве что без пробок... Кажется, Варя не догадывалась об эскорте. А Валерий не сказал. Он вообще почти ничего не говорил, только спросил, привезет ли подруга загранпаспорт. Варя удивилась:

- Он у меня, конечно, есть... Но я ей не говорила. Зачем?

- Так, - буркнул Валерий и обратил внимание, что она вся сжалась. - Ты чего?

- Замерзла, - призналась Варя.

Валерий на ходу стянул с себя куртку, на светофоре укрыл Варю.

- Что ты, не стоило, - пробормотала она.

- Выброси в окно. - Черкасов уткнулся в дорогу, в сердцах думая, что ни хрена она его не простила, схватилась за правильное слово и всё. Удивился сам себе, что это его задело. Какая, в принципе, разница? Кто они друг другу? Никто. Она жива. Он не виновен в ее смерти... Слава лосю! Баланс восстановлен. Почти... Она пока всё так же не видит.

Вроде бы жуткая гнетущая паника должна была отпустить, но тревога продолжала больно царапаться когтями по горлу. Радость, увы, упорхнула так мимолетно, что Черкасов ее почти не заметил. Зато украдкой вернулось раздражение - Варя не обвиняла открыто, но брезговала им. Лучше б орала, как тем утром. Всё было бы ясно. Но перед ее показным прощением, и потусторонней силой, и странными словами, и его собственной, не остывшей еще совестью, Валерий оказался беззащитным. А каждое Варино «нет» было испещрено иглами и занозами.

Может, и правда, пусть едет, куда хочет? Черт с ней...

На следующем светофоре Валерий вспомнил о подогреве сидений. Нажал кнопку.

- Скажешь, когда будет жарко.

Варя не ответила. Он повернул голову и оторопел: она спала, как ребенок, поджав ноги и чуть ли не целиком свернувшись под его курткой. Светлые пряди упали на лоб, прикрыв ссадину. Луч уличного фонаря подсвечивал ее макушку, и всё в Варе было полно трогательной, нежной детскости: и чуть приоткрытые губы, и мерное сопение, и изящное розовое ушко...

Ворчливая досада Черкасова тотчас растворилась где-то в области сердца, и внезапная мягкость обрушилась на него, словно его макнули с размаху во взбитые сливки огромного торта. Неожиданно, нежно и по лицу - так, что и за шиворот попало...

«Разве может заснуть человек так рядом с тем, кого ненавидит?» - нашептало сердце, задевая новые струны души. Вытерев со лба проступившие капли пота, Валерий подумал, что не имеет права расслабляться - он заявил об ответственности, даже договор, черт его побери, подписал. Что бы Варя ни сказала, она нуждается в защите. Может, потому и говорила всё так, что защита нужна ей отчаянно, безо всяких его «но» и «если».

Кто-то просигналил. Валерий увидел зеленое око светофора и нажал на педаль газа. Глянул еще раз на пассажирку и, решив, что в такой позе у нее может заболеть шея, с помощью кнопки приопустил спинку сиденья. Еще не доехав до аэропорта, Черкасов уже точно знал, что и как будет делать дальше.

* * *

На стоянке недалеко от аэропорта, подальше от камер видеонаблюдения Валерий припарковался и выскользнул из автомобиля. Приложив палец к губам, жестом велел телохранителям окружить внедорожник по периметру и охранять. Сам отошел подальше, чтоб не разбудить Варю, и набрал секретаря.

- Алло, - ответила сонно Леночка. - Что случилось, Валерий Михайлович?

- Извини, что разбудил. Срочно выясни список безвизовых стран. Условия въезда, документы. Из них выбери те, с которыми не заключен договор об экстрадиции с Россией. Третье, из них же выбери те, где есть продвинутые глазные клиники. Где лечат истерическую амблиопию.

- Что? - опешила Леночка и сразу взбодрилась.

Черкасов повторил.

- Еще. Бери такси и езжай ко мне, в Барвиху. Я распоряжусь, чтобы тебя пропустили. Соберешь мои вещи. Самое необходимое. Ты умница, сообразишь. Еще заберешь у Морфина - он там - документы на подпись. И в комнате на третьем этаже все женские вещи, что есть, упакуй в чемодан. На другом такси езжай домой, а потом в Домодедово. Это очень срочно. И никому ни слова.

- Как всегда, Валерий Михайлович.

- Спасибо, Лена, - искренне сказал босс. - Ты мой ангел-спаситель. Я в долгу не останусь. Ближайшие дни меня в офисе не будет. Постараюсь выйти на конференц-связь.

- Хорошо, Валерий Михайлович. - Леночка ответила улыбкой, судя по изменившемуся голосу.

Черкасов и сам улыбнулся - всё-таки хорошо, когда есть на кого положиться. А затем вновь стал серьезным и позвонил пилоту с распоряжением готовить самолет к срочному вылету. Затем дежурному на посту охраны, сменившему Кира. Дернул Морфина. Небо едва начало сереть. Изо рта вырывался парок, но Валерий не чувствовал холода, он был слишком активен. И вместе с ним никому не удастся сегодня поспать. Разве что Варе.

Он всё устроит наилучшим образом, - решил Валерий и даже не задумался о том, согласится ли с его планами она.

* * *

Ника чувствовала себя героиней шпионского фильма, когда шептала на ухо Женьке Невскому, что Варя жива и скрывается от бандитов. Каких именно, она уточнять не стала, но у самой то и дело всплывали воспоминания о верзилах, суетившихся вокруг ночного клуба в ночь исчезновения подруги, и мурашки пробегали по спине. Несмотря на подспудный страх Нику распирало от предчувствия приключений, и, в чем она бы никому не призналась, - ее одолевала совершенно неуместная зависть. Дело в том, что Варя для Ники была олицетворением интеллекта, морали, целеустремленности и чего-то необъяснимого, что вызывало в Нике желание посмотреть на подругу снизу вверх. «Не от мира сего», - говорила она про Варю с уважением. Ее странные увлечения, из которых понятнее всего была йога - медленная гимнастика под приятную музыку, Ника не разделяла, но выслушивала о семинарах и духовных изысканиях, как подобает подруге. Иногда даже почитывала ее книжки.

Что касается своих похождений, то Ника рассказывала наиболее пристойную их часть - пересказ событий ужимался, порезанный внутренним цензором, как худсоветом в Советском Союзе, где секса не было. К слову сказать, Варя никогда ее не осуждала и на духовном росте не настаивала, она ведь тоже мечтала о любви и браке. Но, выслушивая ее постулаты и требования к избраннику, Ника была готова предположить, что подруга скорее зачнет от Святого Духа, чем найдет кого-то более-менее подходящего. С Варей нельзя было затусить до утра или неприлично напиться, но Ника подругу очень ценила, считая, что рядом с ней сама становится лучше. «Ее мне мама послала», - верила Ника, с болью в сердце вспоминая о покойнице, и искренне принимала Варю как собственный камертон правильности. Поэтому сейчас, когда пальма первенства в приключениях на ту самую точку, коей Ника чрезвычайно гордилась, перекочевала к Варе, Ника расстроилась, ибо была в этом насмешка судьбы.