Спаситель Отечества (Другая Цусима) (СИ) - Матвеенко Андрей - Страница 33

В отряде Небогатова, несмотря на преимущество по всем статьям над попавшимися ему оппонентами, тоже имелись потери и повреждения. "Императору Николаю I" достался единственный попавший в русские корабли в этом фрагменте боя 305-мм снаряд с "Чин-Иена", два шестидюймовых, четыре 120-мм и несколько малокалиберных, убыль в экипаже от которых составила 3 человека убитыми и 21 ранеными. Сам корабль, тем не менее, пострадал незначительно. На "Наварине" двумя снарядами была уничтожена кают-компания, имелась надводная пробоина в носу, но зато обошлось без убитых. Лишь дюжина человек с ранениями обреталась в лазарете. Четыре снаряда, угодившие в "Память Азова", лишили крейсер 2 членов команды, еще 14 было ранено. Кроме того, вышли из строя несколько малокалиберных орудий и левая кормовая 203-мм пушка (к утру следующего дня, однако, ее удалось вновь ввести в действие).

Больше всего японских снарядов, около 20, как оказалось, принял на себя "Адмирал Нахимов". На нем насчитывалось 13 убитых и 34 раненых, были разрушены надстройки, заклинило кормовую установку ГК, еще две могли вращаться только на ручном управлении, подбило также и одну 120-мм пушку... Впрочем, на способности крейсера продолжать бой все это пока не сказывалось. Антиподом "Нахимова" по сути стал "Дмитрий Донской", получивший от японцев всего один снаряд и имевший в экипаже только 8 раненых.

Разобравшись с Катаокой, Небогатов решил двинуться вслед за ушедшими вперед главными силами русской эскадры. Одной из своих главных задач он при этом ставил оказание помощи поврежденным кораблям, которые могли встретиться на его пути. Тем более что рядом с его кораблями в том числе и в этих целях держались оба русских вспомогательных крейсера и госпитальное судно "Орел".

И такую роль Небогатову действительно пришлось выполнять при встрече с покидающими поле боя "Орлом" и "Бородино", сопровождаемыми "Изумрудом" и миноносцами. После кратких переговоров с их командирами, позволивших немного прояснить сложившуюся к тому моменту обстановку, Николай Иванович оставил в помощь этому импровизированному отряду "Адмирала Нахимова", а сам двинулся еще дальше. И спустя некоторое время сигнальщики "Императора Николая I" смогли заметить кое-что крайне интересное...

Этим "кое-чем" был неудачник "Ики", бедовавший с тех самых пор, как снаряд с "Сисоя Великого" разворотил его винто-рулевую группу. Того еще около 17.00, после констатации факта невозможности для этого броненосца починиться собственными средствами и не то что двигаться с эскадрой, а просто держаться прямо на курсе, отрядил ему в помощь авизо "Тацута". Но кораблику водоизмещением менее 900 тонн просто не хватало момента инерции, чтобы стронуть с места 12000-тонную малоуправляемую махину "Ики". Поданные концы рвались уже дважды и на "Тацуте" как раз пытались завести их в третий раз, когда в пределах прямой видимости с мостика авизо нарисовался отряд Небогатова.

Первые же тяжелые снаряды с "Николая" и "Наварина", легшие возле "Тацуты", ясно дали понять капитану Ямагате, что если он останется с "Ики", то Япония рискует лишиться не одного, а двух кораблей. Бросив буксирный трос, авизо рвануло от греха подальше, телеграфируя всем, кто мог слышать, о разворачивающейся трагедии. Но, как назло, помочь увечному броненосцу и пытавшемуся спасти его маленькому авизо в тот конкретный момент оказалось некому...

Отогнав "Тацуту", Небогатов со своими кораблями к 19.15 выстроился "палочкой над "Т" по носу "Ики" на расстоянии около 30 кабельтовых от цели. Такое расположение давало ему возможность иметь действующей против себя лишь носовую десятидюймовую башню вражеского корабля и не более пары-тройки 190-мм орудий. Сам же он в ответ мог поражать противника из шести 305-мм, четырех 229-мм, трех 203-мм и восемнадцати 120-мм орудий, причем с дальности, дающей шансы на достаточно высокий процент попаданий. Но как раз стрелять почти не понадобилось...

Николай Иванович по действиям "Тацуты" сразу понял, что японский броненосец до сих пор способен передвигаться исключительно на буксире и особой угрозы его отряду представлять не может. И в его голове родилась идея, которая была бы под стать скорее капитанам парусной эпохи, когда абордажи и захваты вражеских кораблей были в порядке вещей. А может, Небогатову еще и хотелось поквитаться за подлые действия против "Решительного" в номинально нейтральном порту - кто знает... Мемуаров, объяснявших его мотивы, адмирал не оставил, а газетчикам интервью на эту тему после боя он давал скупо, без лишних прикрас. Но, как бы там ни было, после первых выстрелов носовой башни "Ики" по "Императору Николаю I", легших изрядно в стороне от цели из-за хаотичного курса "японца", и ответного залпа тяжелых пушек русских кораблей (одно попадание 305-мм снаряда с "Наварина" в грот-мачту, неожиданное для самих его авторов) на флагмане Небогатова взвился сигнал следующего содержания:

"Предлагаю сдаться, в противном случае потоплю артиллерией и торпедами, спасать команду не буду. Даю на размышления 10 минут.".

Семь минут спустя после подъема этого сигнала на "Ики" внешне ничего не происходило. Пушки броненосца, как и орудия русских кораблей, молчали. А вот на кормовом мостике "Ики", где собрались все уцелевшие офицеры, было отнюдь не так спокойно.

Старший механик Маширо Миядзаки, принявший командование броненосцем как очередной по званию после гибели всех предстоящих ему по рангу в боевой рубке и на носовом мостике, буквально рвал на себе волосы, не зная, что делать. Лишь недавно спешно рекрутированный из гражданского флота за свои познания в современных котлах и машинах, но отнюдь не за личную храбрость, он пребывал в отчаянии. Да, против него сейчас имелось всего лишь русское старье - но, черт возьми, их было четыре, причем не стесненных в своих действиях, против его почти неподвижного корабля! Да еще и грамотно зашедших с носа, где артиллерия "Ики" уже была частично выбита... Кроме того, то, как эти русские попали в него первым же залпом, откровенно пугало и вкупе со своей неточной стрельбой наводило на неприятные мысли относительно итога возможной артиллерийской дуэли. И если бы господин Миядзаки знал поговорку "разделать, как Бог черепаху", он наверняка бы подивился ее столь точному соответствию тому, что сейчас готовился проделать противник с его кораблем. Не добавляли душевного спокойствия и мысли об оставшихся в Осаке жене и двух дочках, которым в случае, если русские выполнят свою угрозу утопить корабль со всем экипажем, увидеть отца было бы уже не суждено.

Экстренный военный совет, однако, принес некоторое облегчение мятущейся душе старшего механика. Как оказалось, младшие офицеры, большей частью переведенные на броненосец с канонерок 7-го отряда и бывшие по сути тем, что русские бы назвали "второй сорт - не брак", тоже не рвались в бой против заведомо превосходящего противника. Фанатично настроенных потомков самураев, способных своим примером повлиять на ситуацию, среди них уже не оказалось - все таковые полегли от снаряда "Сисоя Великого". А вот обремененные семьями и, подобно Миядзаки, испытывающие надежду снова встретиться с ними имелись ...

И на восьмой минуте отведенного ультиматумом Небогатова времени впервые в этой войне на мачте японского корабля - да еще и корабля 1-го ранга - начал подниматься сигнал о сдаче.

Взятие под контроль вражеского броненосца осуществляли в спешке, даже без спуска катеров для призовых команд - их удалось быстро перекинуть на подошедших прямо к трапам миноносцах. Экипаж "Ики", не мудрствуя лукаво и не деля на офицеров и матросов, загнали в кубрики в носу, выставив возле них усиленную охрану - как и в прочих жизненно важных частях корабля. Уточнив у наскоро допрошенного "исполняющего обязанности капитана" состояние броненосца, пытаться заставить его двигаться самостоятельно не стали. Вместо этого подошедший поближе "Память Азова" взял добычу на буксир. Причем для надежности завели сразу два каната и дополнительно еще трос, обвязанный вокруг бизань-мачты на русском корабле и за брашпиль на японском. Такие предосторожности оказались отнюдь не лишними - хотя у старого броненосного крейсера силенок оказалось поболе, чем у миниатюрного авизо, на непростом обратном пути, пока его не сменил "Урал", менять лопнувшие буксирные концы пришлось еще трижды.