Стану твоим дыханием (СИ) - "SashaXrom" - Страница 63

— Зачем? — повторяет Андрей, теряясь в ощущениях.

— Просто подождём, пока кофе немного остынет, — Харон стаскивает одеяло полностью и гладит Андрея по бёдрам. — А чтобы аромат лучше чувствовался, поэтому я его и определил в ближайшей доступности.

Рука Харона ложится на член Андрея и несильно сжимает его вместе с мошонкой, слегка растирая ладонью.

По телу Андрея пробегает дрожь, он смотрит на Харона, а тот, отпустив член, кладёт обе руки на живот Андрея и медленно протягивает их к паху, плотно прижимая ладони к коже.

— Ах-х-х, — Андрея чуть выгибает, а Харон пальцами одной руки уже снова гладит ствол, а второй перебирает яйца. — М-м-мх, — Андрей тонет в ощущениях. — Может, его… на кровать? Ох-м-м-м… поставить…

— Нет, — улыбается Харон, забираясь на постель полностью. Кладёт горячие ладони на колени Андрея и слегка разводит их в стороны. — Раздвинь ноги шире.

— Я… — Андрей задыхается, его пальцы касаются краёв подноса, чтобы снять с себя опасную конструкцию, но замирают под взглядом Харона.

— Оставь на месте, — Харон смотрит в упор. — И раздвинь ноги.

Непонятно почему, Андрей слушается и слегка раздвигает ноги. Пальцы Харона тут же пробегаются по внутренней стороне бёдер, выглаживая кожу и нажимая, разводят колени Андрея ещё шире. После он устраивается между раздвинутых и согнутых в коленях ног Андрея, не прекращая поглаживаний.

— Я не понимаю… — начинает Андрей.

— И не нужно, — обрывает Харон. — Просто постарайся не уронить поднос, — а затем наклоняется и всасывает член Андрея в свой рот.

— Бля-я-я-я-дь, — задыхается Андрей, стараясь не делать резких движений. — Бля, это пиздец какой-то что ты творишь… ох-х-х, бля-я-я-я…

Харон очень медленно, протягивая плотно прижатый к стволу язык, выпускает член Андрея изо рта и поднимает голову.

— Тихонько, — громким шёпотом, улыбаясь. — Спокойно. Всё хорошо. Тебе же хорошо? — и длинно лижет от мошонки, слегка приподнимая её кончиком напряжённого языка, до верхушки головки члена Андрея.

— Да-а-а, хорошо-о, — запрокинув голову, стонет тот.

— Ну вот и отлично, — Харон обхватывает ладонью мошонку Андрея, приподнимает, будто взвешивая и слегка сжимает. — Не думай ни о чём, просто чувствуй, — и снова всасывает член до самого основания, упиваясь следующим рваным и протяжным стоном.

Крепче сжимает губы вокруг напряжённого ствола, втягивает щёки, создавая вакуум, расслабляет горло. Сосёт с удовольствием, заглатывая на всю длину, натягиваясь ртом до основания члена и время от времени сглатывая. Пальцы одной руки перебирают яйца Андрея, оглаживая кончиками бархатистую кожу мошонки. Вторая рука гладит внутреннюю часть бёдер раздвинутых в стороны ног и продвигается к промежности. Сосательные движения становятся интенсивнее, часть слюны стекает. Стоны Андрея звучат практически беспрерывно, переходя иногда в подобие некоего скулежа. Продолжая сосать, Харон отпускает мошонку и кладёт свою ладонь на живот Андрея. Прижимает к коже и протягивает вниз к паху, чувствуя каждую напряжённую мышцу пресса. А пальцы второй руки, осмелев, уже гладят промежность, не исключая и плотно сжатые мышцы сфинктера. С пошлым чмоканьем Харон выпускает изо рта член и облизывает свои пальцы. Снова берёт в рот, на этот раз не очень глубоко, облизывая языком под головкой, а свои мокрые пальцы прижимает к анусу Андрея. Чувствует, как напрягается тело под его руками, как Андрей тонет в ощущениях и ёрзает в желании то ли отодвинуться от настойчивых пальцев, то ли насадиться на них. Харон не спешит. Пальцы скользят вокруг сфинктера, слегка нажимая снаружи. Поглаживают промежность, цепляют мошонку. Вторая рука почти приклеилась к нижнему прессу, настолько плотно прижата. А язык постукивает по уздечке члена Андрея, вырисовывает абстракции, облизывает головку и упругим кончиком будто пытается проникнуть в отверстие уретры. Чуть сильнее нажатие пальцев на сфинктер — глубокое всасывание — длинный горловой стон — мелкая дрожь тела Андрея и хрипло-срывающиеся стоны в ответ. Снижение давления пальцев, ласковое поглаживание — член почти выпущен изо рта, губы вокруг головки едва касаясь — разочарованный всхлип — пальцы на животе впиваются в кожу — «Ещё-ё-ё-ё», — умоляющее от Андрея — быстрое облизывание языком под головкой, лизание по уздечке, желаемое глубокое всасывание — крышесносный стон Андрея — и снова усиливающееся давление пальцев на сфинктер.

— Я… я больше не могу… я сейчас… сейча-а-а-ас… — захлёбываясь в эмоциях и ощущениях, изгибаясь и расплёскивая кофе на поднос, выстанывает Андрей.

— Мой мальчик сла-а-адкий, — тянет Харон, ненадолго выпуская член изо рта и прижав пальцы к анусу, смотрит в лицо Андрея, пытаясь поймать затянутый похотью и уплывающий взгляд. — Мой?

— Тво-о-о-о-ой, — совсем слетев с катушек, воет Андрей.

— Мой, — кивает Харон, целуя пах, бёдра и живот Андрея. — Ве-ес-сь мо-о-ой, — шепчет, ещё плотнее прижимая пальцы и водя языком по стволу. — Жаркий мой, отзывчивый мой. Кончай, мой мальчик. Давай, кончай, — и снова всасывает в рот одним движением, ощущая дрожание члена по ходу уретры.

— Да, да-а-а, да-а-а-а-а-а, — кричит, содрогаясь, Андрей, и Харон чувствует вкус выплёскивающейся ему в рот спермы.

Андрей затихает, а Харон, на краю сознания отчаянно борющийся с захлёстывающим возбуждением, осторожно выпускает изо рта его член и неспеша, со вкусом целует влажное тело, медленно поднимаясь снизу вверх. Берёт поднос, снимает его и ставит у кровати. Нависает над тяжело дышащим Андреем, улыбается и касается его губ своими.

— Ты шикарен, — тихо произносит Харон в губы Андрею.

— Я… — Андрей растерян, слегка смущён и, похоже, сейчас просто не может собраться с мыслями. — Ты… я…

Харон улыбается и углубляет поцелуй, раздвигая губы Андрея языком. Чувствует ответ, и внутри — где-то в районе солнечного сплетения — разливается тепло и солнечный свет. Целует недолго, потому что всё сложнее справляться с рвущим возбуждением. Отстраняется. Ложится рядом, приподнявшись на локте.

— Кофе теперь осталось только вылить, — Андрей кивает на чашку. — Остыл безбожно. Жаль.

— Он и не был горячим, — замечает Харон.

— Что? В смысле, не был горячим? — Андрей в недоумении.

— В прямом смысле, — Харон улыбается. — Я же не мог допустить, чтобы ты обжегся. Даже случайно.

— Но тогда… весь этот театр… я не совсем понимаю, зачем тогда? — Андрей пытается сформулировать мысли яснее, но Харон прерывает.

— Зачем? — тихое хмыканье. — Ну тебе же было хорошо? Ну вот. А такие моменты, хм, театра, как ты выразился, могут ещё больше усилить ощущения.

— А ты у нас, я смотрю, мастер по усилению ощущений? — смеется Андрей.

— Ага, Мастер, — кивает Харон. — И тут же уводит тему со скользкой дорожки. — Мега-профи просто. В душ хочешь? Иди. Пока будешь мыться, я тебе новый кофе сварю, такой как нужно, как ты и мечтал. Мечты должны сбываться.

Харон поднимается и уходит на кухню. Ему сейчас просто необходимо находиться подальше от Андрея, потому что до грани «наброситься и отыметь, наплевав на всё» остаётся совсем немного — шаг, выдох, взгляд, случайное касание, секунда.

На кухне Харон варит кофе, прислушиваясь к шуму воды в ванной. Кофе поднимается пеной над туркой, до закипания считанные секунды. Харон выключает горелку и снова прислушивается. Воду уже не слышно, но Андрей из ванной выходить не спешит. Харон ждёт какое-то время. Тишина. Не выдерживая, он подходит к двери ванной:

— Андрей, — с лёгким беспокойством в голосе, — у тебя всё нормально?

— Да, — отзывается Андрей, — всё в порядке. Только вот…

— Что? — Харона внезапно накрывает, и он вламывается в ванную. — Что случилось?

— Полотенца, — улыбается Андрей, смущаясь и немного краснея, — их нет. Вчера мы их…

Он стоит перед Хароном совершенно обнажённый, а капли воды поблёскивают на его теле. Харона мгновенно накрывает и скручивает все внутренности в тугой, вибрирующий узел желания.

— Да… Сейчас принесу, — хрипло произносит Харон и выходит.