Нам нельзя (СИ) - Вереск Катя - Страница 31

Я с ним поговорю. Прямо сейчас. Лицом к лицу.

27 (обновление от 28.08)

Лина

Сколько я уже не виделась с Женей? Наверное, недели две.

Что я ему скажу?

По дороге к Андрею я стала продумывать слова. Во-первых, я скажу, что пить вредно. Что Женя уже взрослый для такого поведения. И что я настучу тете Люде, хоть я ее и терпеть не могу.

Во-вторых, он должен раз и навсегда понять, что отношения для меня — это серьезно. Я не ищу мальчика на ночь, и уж точно не собираюсь заводить временных интрижек с братом. Пусть он выбирает. Если любит, как говорит, то должен подумать о будущем.

И в-третьих, надо дать ему понять, что пока я не собираюсь с ним мириться. Хочу все обдумать, хочу присмотреться и понять, действительно ли он так серьезен. Видимо, он избалован женским вниманием и привык, что девушки особо не сопротивляются. Идут, куда он попросит, делают то, что он попросит. Не думать о будущем? Хорошо, дорогой. Как скажешь, дорогой.

Моя злость постепенно утихала, уступая место страху. Что если он не выйдет поговорить со мной? Или я позвоню не в ту квартиру… Какой же номер был у Андрея… Вдруг консьерж спросит, а я не помню? Позвонить Жене и спросить? Нет, не хочу.

За окном такси проносились вечерние огни и другие машины, среди которых я автоматически выискивала Женин мерседес. Лишь бы он не сел за руль в таком состоянии. Если честно, это волновало меня даже больше, чем будущая встреча. Что если он натворит дел? И я бы не хотела, чтобы он сейчас изливал душу своим друзьям. Они мне не нравились, они его не поймут. Не поймут нашей ситуации.

Таксист остановился у съезда с Третьего кольца, не доезжая до самих башен. Пришлось топать до нужного небоскреба на своих двоих, ежась от сильного ветра. Он забирался под мою одежду, отчего казалось, что я иду вообще без нее. Волосы разметались, и, когда я зашла в подъезд, на голове у меня уже было гнездо.

— К Бессонову Андрею, — сказала я консьержу, но он остановил меня рукой в белой перчатке.

— Подождите секундочку, — снял трубку с телефона и принялся набирать номер. Я неловко облокотилась на стойку, попыталась принять непринужденный вид, но, похоже, у меня слабо получилось.

— Да, да… — сказал консьерж в трубку. Наконец ее положив, он улыбнулся и указал мне на лифт. — Проходите, пожалуйста. Этаж шестьдесят один.

«Интересно, почему Андрей живет один?» — думала я уже в лифте. Без девушки и даже собаки. Всегда собирал тусовки у себя в квартире, но жаже в компании немного выделялся, словно плыл где-то далеко. Странный. Как я поняла, он был кем-то вроде мафиози. Или сын какого-то бандюгана. Денег у него куры не клевали, ему постоянно названивали на телефон «решать дела», приезжали черные тонированные машины. Я видела однажды, как Андрей сел в одну и, проведя там с минуту, вылез с пластиковым пакетом. С наличностью, сказал мне Женя коротко и больше на эту тему не говорил. Это уже было не мое дело.

Андрей уже ждал меня. Стоял, привалившись плечом к дверному косяку, и молчал. Точно странный. Стоило ему улыбнуться, как все принимали его за мальчишку лет двадцати. А сейчас он казался мне старше, чем раньше. Может, ему даже было лет тридцать пять. Карие миндалевидные глаза смотрели серьезно, с тревогой, красиво очерченные, как у греческих статуй, губы не улыбались. Хотя небрежно наброшенная одежда была такой же стильной. И как он умудрялся даже после сна и попойки выглядеть так, будто вышел с модного показа?

— Он уже уехал, Лин, — сказал вместо приветствия.

— Ясно. — Я кивнула. Ах как неловко. А я примчалась, как… как дура.

— Вы с ним поссорились, да?

— Нет, — я качнула головой. — Мы расстались.

Андрей смерил меня взглядом и хитро сощурил глаза.

— Не-ет, — протянул он. — Просто поссорились. С кем не бывает.

Он посторонился, приглашая меня внутрь. В квартире за его спиной было пусто.

— Может, зайдешь? Вина выпьешь. Или чая. — Он пожал плечом. — Не люблю сидеть один.

— Нет, спасибо, — пробормотала я. — Я лучше поеду.

Зачем-то извинившись, я побрела обратно к лифту.

— Он не употреблял, — крикнул Андрей мне вслед. — Просто текила…

Я опять кивнула. Какая мне разница? Хоть вино, хоть текила, хоть порошок. Он делал, что хотел, и передо мной не должен отчитываться, верно?

Верно?

Выйдя на улицу, я набрала Женин номер, но тут же сбросила звонок. Не буду звонить, не хочу. Точнее, хочу, но боюсь, что снова окажусь в его объятиях. И хорошо, что я не застала его у Андрея. Женя любит меня, я люблю его, но это дорога в никуда.

Я должна быть сильной.

Первые желтые листья низко кружили над площадью у закрытого входа в метро. Один прилип к моей ноге. Я сняла его со штанины и отпустила. Он взвился высоко, пока не исчез в пасмурном небе.

Через минут пять подъехало такси, и я села в машину. Только в теплом салоне поняла, как продрогла.

— Хорошо погуляли? — таксист посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Можно и так сказать, — ответила я, особо не желая с ним болтать. Но таксисту было все равно.

— Погода в Москве в последние годы — просто швах! Ехали мы вчера с женой с дачи, а как зарядит ливень стеной. Тропический! На дороге сразу пробка. И мы стоим, ни туда и ни сюда…

Так он болтал до самого дома, а я хмыкала на разные лады — вроде как обозначала, что слышу его и участвую в разговоре. Хороший он, конечно, дядька, но в тот момент мне хотелось посидеть в тишине. И как назло, опять начало укачивать. Раньше в машинах никогда не укачивало, а сейчас так и подкатывало к горлу…

Добравшись до дома и расплатившись (юга стали еще на пятьсот рублей дальше), я вышла из машины. И только тогда заметила, кто ждет меня у подъезда.

Женя стоял, привалившись спиной к облупленной стене, и смотрел на меня в упор. Без привычной улыбки.

От неприятного предчувствия меня затошнило еще сильнее.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — сказал он, но я мотнула головой. Тошнота накатывала и становилась все сильнее. Хотелось быстрее подняться в квартиру и запереться в туалете.

— Не сейчас, Жень… — выдохнула я, попыталась его обойти, но он ухватил меня за руку и заглянул мне в лицо.

— Лина, пожалуйста, выслушай меня. Я хочу серьезных отношений. Давай жить вместе.

На этом меня и вырвало.

28 (обновление от 29.08)

Господи, какой стыд!