И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ) - "Люук Найтгест" - Страница 8

— Что?! — Акио был даже не удивлён, а ошарашен, и это единственное слово билось в его мыслях перепуганной птицей. С той лишь разницей, что он вовсе не испугался, а пришёл в жуткую ярость.

— Ну да, — чернокнижник пожал плечами, жадно вглядываясь в силуэт. — Студенты семнадцатого года обучения на днях всем составом не явились на экзамен. Видите ли, господин Кито им не по душе. Вот я и послал их загладить вину. И убить Артемиса.

Челюсть жреца медленно поползла вниз и со щелчком встала на место. Теперь он и сам глядел в кристалл, стараясь ничего не упустить. Вот, юный Акио, передёрнув плечами, стремительно нырнул в переулок, кажется, почувствовав преследование. А затем вдруг вздрогнул, вскинул перед собой руки — к нему со всех сторон метнулись тени. Возможно, он не видел, но они были вполне реальны, вещественны и опасны, хотя студенты академии всё ещё не слишком хорошо справлялись с тем, чтобы управлять ими. Один из них умудрился защёлкнуть на шее Артемиса ошейник, сковывающий магические силы. Какая ярость исказила лицо юноши в это мгновение: он дико оскалился, и стилет в его руке возник будто сам собой. Тонкий светлый клинок мелькал, ведомый искусной рукой. Несколько раз его ранили: в плечо, пробив его насквозь, а затем в бедро, после — прочертив полосу по всей длине спины. Но тот, как будто не чувствуя того, продолжал сражаться до безумия яростно. Пока одна его рука разила, второй он отбивал атаки, умудряясь хватать тени и отталкивать прочь. Первые минуты он выглядел сосредоточенным, а затем вдруг заухмылялся, движения его перестали быть скованными, но стали текучими, плавными, точно танец для одного. И он умудрялся завлекать в него, утягивать каждого, до кого мог дотянуться, пусть и не был в силах разглядеть их.

— Отзови их! — закричал жрец, рванувшись вперёд и схватив Гилберта за плечо. — Он убьёт их всех!

— Конечно убьёт, — безразлично пожал плечами Найтгест, но глаза его пылали от возбуждения. — Ты видел, как заживает на нём всё? Его невозможно убить. Только истощить и попытаться заставить выдохнуться. Несколько дней назад он бился почти пять часов. По нему попало не меньше сотни атак, а он убил одной единственной. Может, ему надоедает и он заканчивает всё таким способом? Хм…

— Гилберт, немедленно отзови их, — повторил Акио, встряхнув чернокнижника, а затем влепил ему смачную оплеуху, поняв, что иначе образумить одержимого мужчину не получится. — Ты погубишь этих детей!

Господин чернокнижников смерил его яростным взглядом, затем откинулся на спинку кресла и прикрыл на несколько мгновений глаза. Он отдавал приказ. Кристалл замерцал, а затем тени отхлынули прочь от Артемиса, ошейник с него исчез. Он озирался по сторонам зло и даже с досадой. Затем вдруг усмехнулся, поднёс к губам стилет и слизнул с него кровь, зажмурившись. А после выпрямился и что-то произнёс, поморщился и повёл плечом. Скинул с себя рубашку, и жрец, не веря собственным глазам, наблюдал за тем, как стремительно зарастают на нём раны. Будто кто-то профессионально исцелил его. Но Повелитель жрецов готов был дать голову на отсечение, что у его внука весьма посредственные способности к магии лекарей. Кто мог сотворить подобное в мире смертных? Найтгест жадно наблюдал за тем, как Охотник достаёт из рюкзака упаковку влажных салфеток и стирает с кожи кровь, как затем вытаскивает другую рубашку и неспешно накидывает на себя, словно ничего необычного не произошло.

— Я хочу его, — почти одними губами прошептал чернокнижник, и жрец содрогнулся всем телом, разглядев алчный блеск аметистовых глаз.

❃ ❃ ❃

Раздавшийся визг шин за стенами дома заставил мужчину медленно повернуть голову к входной двери. Свет в доме давно погас: Найтгест увеличивал собственное могущество, готовый сломить фаворита здесь и сейчас. Его брат стоял спиной к нему и беззвучно сотрясался, понимая, что настала его очередь. Раздались торопливые лёгкие шаги, и Гилберт невольно поразился: ему пришлось напрячь слух, чтобы различить их.

— Отец? — послышался взволнованный голос из коридора. Вновь шаги, а затем звук, пронзивший самую суть. То ли стон, то ли рык, вырвавшийся, казалось, из самой души уязвлённого существа. — Сэто!

Юноша дёрнулся, чтобы отозваться, но стилет принял очередную жертву, задрожав в руках Гилберта. Он толкнул его на пол, а сам сделал два шага назад, желая пронаблюдать за концом этой части истории Охотника. Он ворвался в ту же секунду, сорвав перегородки с полозьев, а затем перевёл взгляд на Сэто. В темноте юноша явно видел неважно — принялся светить экраном телефона, и чернокнижник теснее укутался тенями. Юноша рухнул на колени, принялся ощупывать шею брата, а затем лихорадочно зашептал: «Держись». Окровавленные скользкие пальцы не удержали телефон, и он упал к самым ногам Найтгеста. Без особой жалости он с размаху опустил каблук на экран хлипкого устройства. То жалобно треснуло и затихло, погаснув. Чернокнижник упивался эмоциями юноши перед собой: гримаса гнева исказила его красивое лицо, а в золотых глазах зажглись искры. Охотник рванулся вперёд, но для Найтгеста он был слаб. Слишком слабый и медленный, чтобы причинить вред. Чернокнижник лишь переместился за его спину, а затем ударил ногой в лопатки, заставив распластаться на влажном от крови полу. Он надавил на позвонки, но словно обезумевший юноша оттолкнулся всеми конечностями от пола, и Гилберт едва не потерял равновесие, вовремя уйдя в тени. Акио рванулся в ту сторону, но поймал руками лишь воздух. Эта игра в кошки-мышки могла продолжаться долго, и не ровён час как Охотник научится, приноровится. Не то чтобы у Господина чернокнижников были причины для волнения, но он не любил напрягаться из-за таких маловажных, на его взгляд, вещей. Он ухватил юношу за волосы, упёршись коленом в его спину, чуть выше, чем над поясницей. Стилет в его пальцах нагрелся, кажется, кричал от негодования, когда оказался рядом с шеей своего хозяина. Да, Акио его хорошо выдрессировал, подарив свою собственную волю, однако же этого было мало, чтобы противостоять Гилберту. Мужчина почти нежно провёл лезвием по его шее, наблюдая за тем, как медленно истончается жизнь избранника. А потом рядом полыхнуло. Такой могучей воли Найтгесту прежде не доводилось ощущать, и на мгновение он даже растерялся, чтобы затем скрыться за куполом теней от неё и тем самым отгородить и Артемиса. Юноша засипел, выгнулся, хватаясь за шею. Гилберту хотелось видеть его лицо в эти мгновения, но он не стал мягко разворачивать свою жертву. Нет, он с размаху ударил носком ботинка по рёбрам Акио, заставив того перевернуться. Бледный, немного испуганный, но ярость его была сильней. Бледные губы беззвучно зашевелились, произнося слова проклятия и обещания:

— Я доберусь до тебя.

Чернокнижник ухмыльнулся и придавил его растерзанную шею стопой, наблюдая за тем, как меркнет свет в золотых глазах. Если бы чужая воля вдруг не проломила щит, возможно, история Артемиса Акио закончилась бы в крохотной читальной комнате, залитой кровью его брата. Яркая пронзительная боль взорвалась в голове мужчины, ослепив на несколько долгих мучительных секунд. Он отшатнулся, схватился за виски и замер, сжав губы в тонкую линию.

— Глупый мальчишка, — зазвучал в его голове чужой голос, поразив своей мощью. — Я сломаю тебя одной мыслью, если только пожелаю. Не смей вредить моему подопечному.

А затем давление пропало, и чернокнижник вдруг понял, что взмок от напряжения. Волосы прилипли ко лбу, вискам и шее, и это ощущение совершенно не понравилось мужчине. Вампиры прекрасно контролируют все процессы в своём теле, и эта неожиданная человеческая реакция неприятно удивила кровопийцу. Он опустил взгляд на Артемиса, на то, как стала затягиваться страшная рана на бледной шее. Похоже, у этого юноши был хороший друг на ином плане существования. Нельзя было дать ему проснуться, очнуться и снова продолжить бессмысленный поединок. Чернокнижник присел рядом с юношей на корточки и коснулся его груди раскрытой ладонью. Печать изгнанника на его душе пылала, изламываясь под неудержимым искренним порывом юноши вернуться в родной мир. Сломать её окончательно на его душе не составило труда, тем более когда она так охотно поддалась. Освобождённого от оков юношу чернокнижник поднял на руки, а затем распахнул грани портала.