Встреча с тенью (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 14

Девушка не отвечала. Глаза её блуждали, губы двигались.

— Варя! — окликнул я.

— А! — она настороженно покосилась на меня.

Мне не понравился её взгляд. Кажется, она меня боится!

— Я не хотела уходить. Решила поговорить с Марфушей, когда та немного остынет. — Она отвела взгляд: — Я учусь владеть тенями. И Марфа помогает мне больше, чем ЕГ. Я читала, ждала, как Марфа выползла из своего убежища, вся в крови и с криками о помощи.

— Ты не слышала, как она орала внизу? — удивился я.

— Да тут хоть уорись, — невесело усмехнулась девушка. — Я отвезла Марфу в больницу. И сразу сюда…

— Сразу? — съехидничал я. — Месяц ехала, через Пекин, что ли?

— Какой Пекин, — обиженно засопела Варя. — Какой месяц? И шести часов не прошло с нашего разговора!

Не понимаю, я столько времени бродил… или летал… не знаю! Был где-то во тьме, а тут прошло шесть часов! И даже меньше.

— Видимо, там время течёт иначе, — пробормотал я.

— Там? — прошептала Варя. — Это там?

Она махнула на зеркало. Я хотел кивнуть, но только проворчал:

— Я видел, как тени… танцевали. Как они звали ведьму. Она готова была насмерть разбиться о зеркало, словно под гипнозом. А потом… Я как-то переместился в другое зеркало, разогнал их. И, похоже, пока гонял, сам заблудился. Я искал свет, и мне казалось, прошла не одна неделя. А потом ты и твой огонёк.

Варя грустно улыбалась. Она теребила пальцами край блузки. И мне знаком этот жест. Сейчас она выдаст одну из своих ненормальных идей в стиле «давай сделаем забор из мётел, это так прикольно».

— Ваня, попробуй переместиться снова в то зеркало, — она указало на старое, с отражениями.

Ну вот, и так всегда. Ну как я перемещусь, мне бы хотелось знать. Я понятия не имею, как это делается. Видимо, девчонка думает, что можно просто захотеть…

Смотрю на золочёную лепнину нового зеркала. Варя задумчиво наблюдает, как тает серый туман, уступая место симпатичному отражению девушки.

— Получилось, — удивлённо воскликнул я.

— Получилось, — удручённо повторила Варя.

— А чем ты недовольна? — проворчал я. — Сама же просила.

— Я? — рассеянно переспросила девушка. — Я довольна. Я просто надеялась, что моя находка не имеет к тебе отношения. Но, как говорит ЕГ: магия проста с виду, но не ищет простых путей. Пошли, дома покажу.

— Пошли? — саркастично усмехнулся я. — Зеркалу ноги отрастить?

Варя улыбнулась, раскрывая сумочку:

— Может, воспользуемся имеющимися ногами?

И достала круглое косметическое зеркальце.

Глава 7: Евстрат

Жить в дамской сумочке — то ещё удовольствие. Но выбора у меня нет. К тому же, я не всегда таскаюсь с Варей. Часто она оставляет меня в доме, в котором теперь почти на каждой стенке, и даже потолке, висит по зеркалу — чтобы я мог беспрепятственно передвигаться. Здесь светло даже ночью: я попросил Варю не выключать на ночь свет. И даже в сумочку девушка опускает включённый фонарик вместе с косметическим зеркальцем. Но фонарик не может меня защитить всегда. Когда зеркальце прижимается стеклом к сумке, я вновь погружаюсь в круговерть бесконечной тьмы.

Благо, я научился вести себя с тьмой правильно. Любая мысль, даже самая мимолётная, способна привлечь тени и создать движение в этом загадочном пространстве. А уж конкретные размышления или мечтания могут занести в неизведанные дали. Хорошо, что Варя начала изучать искусство повелевания тенями. Не знаю, как тени, а меня она призывает из самой глубины темноты, куда меня относят, словно быстрые подводные течения, мои дерганые мысли.

После того, как у меня получилось переместиться в маленькое зеркальце, Варя отвезла меня в больницу. Странно было смотреть на своё лежащее тело. Неприятное ощущение.

В палате стояла перегородка, разделяющая пространство реанимации для меня и замотанной во множество бинтов Марфуши. У меня даже родилось чувство вроде жалости к этой чокнутой старушке. Варя сказала, что моё пребывание оплачивает она, а Марфа платит за себя сама. И, учитывая, что стоимость палаты теперь разделена, содержать моё тело девушка может хоть полгода.

Варя, конечно, хорохорилась. Я-то понимал, что привезла она меня в больницу не с целью любоваться на два полутрупика. Девушка надеялась, что я перемещусь в своё тело. Я даже попыжился пару раз. Но скачки из зеркала в зеркало не подходили для физического мира. Тут требовалось что-либо иное.

Я постарался не думать об этом. Благо, привычка не думать, так помогающая во тьме, кажется, спасала меня от начинающегося безумия. Варя хихикала, называя мои так называемые медитации постижением дзен.

За то время, что я живу в зазеркалье, наш дом снова превратился в свинарник. Одно было хорошо во всём этом: я не ощущал ни малейшего признака аллергии. Ведь у отражений не бывает таких проблем. Я по-прежнему видел своё отражение лишь однажды — как бы «знакомясь» с новым зеркалом. Потом я легко «порхал» из одного стекла в другое. Я даже пытался перемещаться в иные отражательные элементы — металл или прозрачное стекло. Но уловить своё отражение было сложно, при перемещении меня страшно мутило, словно я попал в эпицентр смерча. Я не понимал, где мир, где тьма. И быстро перемещался обратно.

Паладин не объявлялся, загадочные смерти прекратились с того дня, как я сделал лужу в Варькином доме. Ведьмочку уже никто не подгонял, но все понимали, что дело не завершено. Неожиданно Юлька вызвалась помогать. Отправив сына с мужем в принудительные гости к бабушке в Севастополь, она целыми днями носилась по инстанциям, очаровывала следователей, теребила свидетелей, атаковала вопросами патологоанатомов. Пока всё бесполезно. Но активность Юли не снижалась ни на йоту. В углу с каждым днём росла гора папок, в которые она заносила все малейшие сведения. Трупов всего пять. Или, точнее, пять с половиной, если считать меня…

Варя же сутками сражалась с огромной горой книг, которые только прибывали. Она уже показала мне старый свиток, где описывался ритуал заточения человека в зеркало. У индивидуума открывались некие магические способности. Он мог отвечать на любые вопросы ведьмы и даже работать телевизором в случае крайней нужды. Я хохотал, заявив, что не знаю всех ли милее Варя. Но девушка была серьезна, заявив, что в каждой сказке есть малюсенькая доля вымысла.

Я действительно не мог отвечать на её вопросы, ибо знал не более чем до зеркальной западни. Но, возможно, ритуал просто не был завершён. В свитке особенно подробно описывалось, каким способом после заточения нужно умертвить тело жертвы. Было б у меня тело, точно стошнило бы после таких подробностей. Я же проявил завидный мазохизм, перечитывая свиток снова и снова. Варя даже аккуратно разложила его на столе и поставила рядом зеркало с уклоном, чтобы не разворачивать его для меня каждый день. Мне всё казалось, что я что-то упускаю.

Вот и сейчас я рассматриваю закорючки, в который раз удивляясь, как легко было постичь значение этрусских знаков. Первые три раза Варя переводила мне руны, проводя пальцем по знакам. В четвёртый я вдруг понял, что читаю раньше, чем она скажет. В пятый я попросил её слушать. Странно, но молодая ведьмочка совсем не удивилась, словно так и нужно. А я не стал спрашивать, колдовала ли она над моей «понятливостью». Смысл, если результат меня устраивал полностью.

«Через сорок дней до наступления сорок первого следует…»

Я понял, что читаю эту строчку уже в десятый раз. Но взгляд снова и снова фокусируется именно здесь. Обращаюсь к Варе:

— Ты не помнишь, сколько дней прошло с того памятного дня…

— Как ты испортил мне диван от Ногути? Такое не забывается!

— Варь, ну хорош, — привычно пробубнил я. Сколько она будет ещё меня пилить? — Так сколько? Точнее, какой сегодня день?

С личика девушки мигом пропало игриво-обиженное выражение, глаза настороженно засверкали. Пара секунд, и она уже покинула гнездо из книг и очутилась рядом со свитком.

— Сегодня сороковой день, — прошипела она. Ноздри раздувались, как у гончей, напавшей на след. Варя ткнула пальцем в бумагу: — Но с тебя не срезали кожу, не вырывали ногти, я-то знаю — каждый день в больницу хожу. Да и ты видел — с твоим телом всё в порядке… Не считая сам знаешь чего.