Оболочка (СИ) - Леола Кристина - Страница 18

Как и должно.

Совет встретил их молчанием и каменными лицами.

Слишком серьёзно. Слишком торжественно.

Пять мужчин и две женщины в сияющих цветных одеяниях. Каждый представлял определённый день семидневной радуги — от красного до фиолетового. Все пожилые, но стариками их назвать язык не поворачивался. Некоторые ещё даже не облысели, хотя многие были к тому близки. Никакого сравнения с высохшими и покрытыми пятнами братьями Ца и Уоршей.

Вот те старики, а эти — старейшины.

Глядя в холодные глаза Аши — единственного золотого в Совете, — Дэш мысленно репетировал, как расскажет им об исчезновении жреца и потере кольца. Затем начал придумывать предлоги, чтобы забрать оболочку в долину, когда уладится вопрос с городами. А потом и вовсе попытался вспомнить, не попадалось ли по пути какой благостной приметы из тех, что так любят обсуждать ржавые долинные чудаки.

Что угодно — лишь бы не обернуться и не проверить, как там Кира.

Страшно ли ей. Не грубо ли её держат. Справляется ли она с ролью.

Как будто если нет, то он сможет что-то изменить и как-то помочь.

Как будто сам, считая её оболочкой, вёл себя иначе.

— Приветствую, Дэшшил Наездник, — начал Аши, не вставая с кресла.

Интересно, они все так и сидели тут в ожидании или только что собрались?

— Мы ждали тебя ещё вчера. И без… — красноречивый взгляд на Миса, — сопровождения.

— Когда выполняешь столь важное задание, предосторожность не повредит, — ровно отозвался Дэш, мысленно умоляя друга не встревать.

Пусть лучше и правда свою магию применит. Только бы смолчал…

— Похвально, — едва ли не выплюнул серебряный Эгал, обряженный в жёлтые цвета третьего дня.

Он единственный выступал против привлечения долинных наездников и заявлял, что выкрасть пустышку может любой воин из местных. Да уж, наверное, вроде того коротышки-привратника, который из-за пуза уже собственных ног не видит.

— Поднимись, — велел Аши, и Дэш уверенно направился к возвышению.

Но по пути увидел, как изменились лица старейшин. Как заострились черты, как метнулись из угла в угол языки, облизывая пересохшие губы. Даже женщины — бронзовые Неша и Сиар — стали вдруг похожи на тего, обитающих в Цветущих горах. Нетерпеливые, хищные.

Дэш не выдержал, оглянулся. Всего на мгновение — дабы убедиться в своих выводах.

С Киры действительно стянули капюшон.

Такой она была там, в амбаре, когда стояла, по пояс скрытая бортом корзины. И позже, когда говорила, что хочет есть и в туалет. Холодная. Безжизненная. И правда почти пустая.

Почти.

Потому что теперь Дэш знал истину и видел все мельчайшие проявления эмоций. А может, сам их и придумывал, потому что знал истину. Не всё ли равно?

«Маленькая, как ребёнок. Чужая».

Так он думал на побережье. Не мог на неё смотреть.

А теперь с трудом отворачивался.

Маленькая. Живая. И беззащитная, несмотря на скрытую внутри силищу.

И Дэш притащил её на растерзание.

«Ты уверен, что они не заставят меня убивать?»

Вот как раз в этом он уверен не был.

Глава 9

Стихия

— …ть без кольца?!

— …выполняет приказы… не нужно… ли захотите… брать в долину после всего…

— …платиться!

— …стал… тит для инши… пыль в глаза…

Они говорили, не понижая голосов, но эхо путало слова, смешивало интонации, стирало целые фразы. Кира улавливала только отдельные фрагменты, а понимала и того меньше. Кажется, Дэшшил сказал что-то, что разозлило старейшин. А потом ещё и предложил забрать оболочку в долину. Попробовал выполнить обещание.

Или же речь шла совсем о другом, и она просто выдала желаемое за действительное.

Как бы там ни было, беседа надолго не затянулась. Хорошо, а то Мис уже чуть ли не приплясывал от желания вмешаться. Кира видела его лишь краем глаза, но от эверта во все стороны расходились волны раздражения и нетерпения.

Уже через пару минут радужный Совет с натянутыми улыбками выставил его и Дэшшила за дверь, а хромого, что торчал у Киры за спиной и сверлил взглядом затылок, отправил «проводить дорогих гостей и обеспечить всем необходимым, в том числе комнатами для отдыха».

Открылась и закрылась дверь.

И Кира осталась наедине с незнакомцами, чувствуя себя букашкой под перекрёстными взглядами любопытных энтомологов.

— Она грязная, — поморщилась одна из женщин, приблизившись.

— Растрёпанная, — добавила вторая.

— Мы не любоваться на неё пришли, — спокойно заметил золотой эверт в красном балахоне.

Красный… красный…

«Каждый охотник желает знать, где сидит фазан».

Кира в своё время только так и сумела запомнить цвета радуги, и здесь постоянно использовала эту фразу, чтобы разобраться с радужными днями недели.

Красный день — первый. Значит, золотой тут главный?

Не пялиться на него удавалось с трудом. К бронзовым Кира уже привыкла, серебряные чем-то напоминали уличных артистов, что покрывают себя особой краской и пугают прохожих ожившими статуями. А вот золотой…

Он был высок — даже выше долинных наездников, хотя они явно самые крупные из эвертов. А ещё строен и слишком красив, несмотря на преклонный возраст и абсолютно лысую голову. В каждой его черте ощущалась сила. И благородство. И чистота. Мама Киры называла такие лица «одухотворёнными». А вокруг фигуры расплывалось сияние — не слишком яркое, но отчётливое, отчего мужчина казался святым, сошедшим с иконы.

Старейшины сгрудились перед Кирой. Золотой окинул её задумчивым взглядом, а стоявший рядом с ним серебряный в жёлтом одеянии уставился ей прямо в глаза и замер. Секунда-две-три…

— Она не выполняет приказ, — возмущённо прошипел он.

— Вероятно, без кольца мысленные приказы не действуют, — отозвалась женщина. — Попробуй вслух.

— Эгал, нет, — прервал золотой. — Дождёмся остальных.

— Но если не сработает…

— Сработает. Поверь.

— Откуда тебе знать? — уже откровенно злился серебряный Эгал. — Довелось управлять пустышкой без кольца? Да у неё ж на лице написано, что тупа как пробка, наверное, и не поймёт, что ей приказывают!

Только теперь Кира увидела, что он самый молодой из присутствующих. Здесь возраст исчислялся иначе, но по земным меркам она не дала бы Эгалу и пятидесяти. «Буйный, вспыльчивый». Смешно так думать о пожилом мужчине, однако на фоне остальных он выглядел именно таким эмоциональным юнцом.

Размышления о внешности и сущности старейшин отвлекали. Помогали не зацикливаться на страхах, не трястись, не ждать с ужасом, кого же, кого ещё пригласили на этот «смотр товара».

Золотого выпады Эгала не зацепили. Он лишь чуть склонил голову и обратился к Кире:

— Ты меня понимаешь?

— Да.

Хорошо. Роль привычна.

— Видишь, проблема улажена.

Эгал опять что-то зашипел.

— Может, успеем её помыть? — вновь заговорила одна из женщин.

Кира и отличала-то их только по цветам балахонов. Эта в зелёном, а вторая в синем. В остальном женщины походили друг на друга, словно лишь одна была настоящей, а вторая — её отражением. Даже некогда огненные, а теперь поблекшие короткие волосы зеркально топорщились на висках и затылках.

— Полагаю, наших друзей не волнует её внешний вид и запах, — подал голос доселе молчавший бронзовый эверт в оранжевом.

— И всё равно неприлично…

— Сейчас не до приличий.

— Согласен, — кивнул золотой. — Они и так лишний день ждали. Где там Сарт?

Будто только и ждал этих слов, через незаметную дверь за креслами на возвышении в зал шагнул серебряный эверт в голубом. Надо же — а Кира и не заметила, когда он успел выскользнуть.

— Идут, — объявил и присоединился к остальным.

Все старейшины как по команде развернулись к той самой двери и выстроились в две линии по бокам от Киры, оставив её посредине. А в зал один за другим вплыли… они.

Будь Кира чуточку впечатлительнее или попади в этот мир вот только что, она бы наверняка решила, будто это сам Торн с Сёстрами снизошёл до смертных — настолько ослепительной в своём золотом сиянии оказалась эта четвёрка новоприбывших. Старейшина в красном на их фоне сразу как-то потускнел и очеловечился.