Моя большая космическая авантюра (СИ) - Романовская Ольга - Страница 7

— Разрешите мне, сэр.

Министр обороны поднялся и вышел из-за стола. Вадим терпеливо ждал, пока он подойдет. Краем глаза Копылов уловил движение. Военная полиция, спецназ. Дела плохи, раз вызвали голубые береты — цвет подразделений специального назначения Главного разведывательного управления. Выходит, Вадима считали особо опасным преступником.

— Адмирал Копылов, у нас имеются неопровержимые доказательства вашего сотрудничества с правительством Лампаруса. Вы передавали им чертежи наших боевых кораблей, образцы новейшего вооружения, взамен получили крупное денежное вознаграждение.

Вадим от души расхохотался. Обвинения и прежде казались нелепыми, но теперь превратились в фантазии сумасшедшего. Обвинять разбившего неприятеля адмирала в сотрудничестве с врагом! Пусть еще скажут, что лампарусцы согласились проиграть ради допуска к военным разработкам.

— Ваша победоносная кампания вызвала немало вопросов, — невозмутимо продолжал министр. — Согласитесь, подозрительно, когда умудренные опытом адмиралы терять поражение за поражением, но стоит вам взять бразды правления в свои руки, как ситуация кардинальным образом меняется.

— То есть вы не допускаете мысли, что прошлое руководство выбрало неверную стратегию боя?

Спокойствие и еще раз спокойствие. Нужно раскрутить ситуацию и найти подходящее решение; представить, что это не совещание, а бой.

— Она была согласована на высшем уровне. — Собеседнику откровенно не нравились его слова. Еще бы, ведь под планом военной кампании стояла подпись министра, второго человека в Генеральном штабе. — К ее созданию привлекались лучшие специалисты. Простите, господин Копылов, но считать себя умнее десятка заслуженных ученых и ветеранов военных сил — по меньшей мере самонадеянно.

— И все же, разве моя удача доказывает факт измены?

— Покажите ему копию перехваченной видеограммы, — подал голос президент. — Качество оставляет желать лучшего: сигнал шифрованный, но главнокомандующего лампарусцев опознать можно. Специалисты выведут субтитрами реплики.

Нахмурившись, Вадим протянул планшет министру. Тот кивнул стоявшему чуть в стороне сотруднику в черном, явно из личной охраны главы государства, и мужчина передал что-то по коммуникатору третьему, невидимому участнику событий.

— Полагаю, — министр все еще держал в руках чужой планшет, — остальные участники совещания согласятся вновь просмотреть указанный материал. На большом экране он смотрится эффектнее.

Вадим заскрежетал зубами и мысленно обозвал себя идиотом. Его только что лишили средства связи, причем добровольно. И правда — министр обороны передал планшет сотруднику охраны. Копылову его точно не вернут. Оставался встроенный в браслет коммуникатор, но в зале работали «глушилки». Планшет мог обойти запрет, так как подключался к секретным частотам. Петля затягивалась. Ладно, посмотрим, какое видео смонтировала служба безопасности президента.

Копылов занял ближайшее место в первом ряду и заложил ногу на ногу. Главный зритель и критик на премьере.

Техники приглушили свет и активировали главный экран. Он выдвинулся в зал, выпустил две дополнительные изогнутые боковые панели, чтобы сидевшим по бокам людям не пришлось тянуть шеи. Полупрозрачная поверхность мигнула и потемнела. Через мгновение черноту сменила картинка. Крайне реалистичная; не знай Вадим, что это неправда, — поверил бы. На экране отобразилось нутро инопланетного корабля, судя по обстановке, каюты представительского класса. Там, прямо против зрителя, сидел главнокомандующий лампарусцев. Перед ним лежал планшет. Что на нем, толком не разглядеть, но из разговора следовало — переданные по Сети чертежи новейшего крейсера. Зеленый полугуманоид обещал перечислить кругленькую сумму и сделал так, чтобы в грядущем сражении выиграли земляне. Несколько раз в разговоре промелькнуло имя «Вадим». Запись заканчивалась словами: «Спасибо за сотрудничество, Копылов, будущая империя вас не забудет». Дальше шипение и темнота.

Вадим сжал руками виски. Понятно, отчего большинство сочло его виновным. Однако оставалась тонкая ниточка, которая могла удержать на свободе: голос Копылова на записи практически отсутствовал, адмирал произнес всего пару коротких общих фраз. Их могли записать где угодно, а потом вмонтировать в постановку.

— Когда и как сделана запись?

Если уж его собираются судить, пусть посветят во все детали.

— Тринадцатого мая две тысячи четыреста сорокового года, двадцать часов пятьдесят минут по среднему земному времени. Разговор велся по секретным частотам с вашего личного компьютера, господин Копылов.

— И как же вы раздобыли ключ к моему компьютеру? Это противозаконно.

— Не более, чем ваш поступок. — Президент довольно лыбился, мысленно попрощавшись с опасным конкурентом на выборах. — Мы планово проверяем всех военных такого ранга.

Вадим шумно вздохнул и сжал кулаки. Он мог поклясться, что общался с главнокомандующим лампарусцев с капитанской рубки в присутствии десятков свидетелей, в крайнем случае из кабинета, но уж точно не по личным каналам. Выходит, кто-то проник в каюту, взломал компьютер и послал сигнал. И этот кто-то сделал все в Космосе, не на Земле.

— Вам есть что сказать в свою защиту?

Президент нетрепливо постучал по экрану наручных часов, давая понять, что заседание затянулось.

— Безусловно. Доказательства сфабрикованы, расследование проведено с грубыми нарушениями, а голосование не имеет законной силы.

— Очень даже имеет, — повысил голос глава государства. — Мое присутствие обеспечивает ему полную легитимность. Расследование велось тайно, при необходимости вас выборочно ознакомят с протоколами допросов свидетелей. Вас разрабатывали не один месяц, Копылов, признайте поражение.

— Я невиновен, — упрямо повторил Вадим, — и требую открытого процесса.

— Заканчивайте!

Президент поднялся и под охраной мужчин в черных костюмах направился к выходу. А голубые береты остались. На всех — бронежилеты, защитные шлемы; лазерные пистолеты на изготовке.

— Взять! — отдал короткий приказ министр обороны.

Спецназовцы окружили Копылова. Он попытался вырваться из окружения, даже добрался до прохода, но получил предательский хук справа и, покачнувшись, на миг потерял ориентацию. Следующий удар не заставил себя ждать. Вадим согнулся пополам. Вот гады, нападают все сразу! Щелкнули наручники.

— Послушайте, вы нарушаете Женевскую конвенцию!

Ответом стало самое настоящее избиение. Мрачные синие береты издевались над жертвой, используя ее в качестве боксерской груши. Вадим смог ответить только парой контрударов ногами, но быстро понял — спецназовцев лучше не злить, переломают кости. Пятнадцать на одного — заведомо проигрышный расклад, особенно если ты безоружен и у тебя скованны руки.

Вадима вывели из зала, пригибая голову к полу. На своих ногах — позор, если бы волокли. У самой двери один из спецназовцев вырубил его ударом по затылку.

Никто из присутствующих не подумал заступиться за адмирала. Наоборот, словно дикие древние люди, наслаждались зрелищем. Потом и вовсе начали спорить, кому достанется кабинет Вадима, как перераспределят его награды и полномочия.

Вадим не знал, сколько пролежал без сознания. Первым ощущением стала тупая боль. Казалось, на нем не осталось ни единого живого места. Он даже дышал через раз, чтобы новый приступ боли не крошил зубы, не сковывал мышцы. Второе ощущение — холод. Вадим не сразу сообразил, что лежит на железной койке. Надежные ремни не давали пошевелиться. Где он? Превозмогая пульсировавшую в затылке боль, Копылов открыл глаза. Слепящий холодный свет. Голые металлические стены. Какие-то медицинские приборы, снимающие жизненные показатели. Столик на колесиках. На нем — ванночка со шприцем и ватка.

— Очнулся, — произнес рядом незнакомый голос. — Сейчас сделаем укол, и можно начинать.

В поле зрения Вадима попала фигура в белом халате. Где он? В больнице? И что с ним собирались сделать?